Решил добавить нечто новенькое. Понравится, буду продолжать.

Хроники белого колдуна.

Повесть первая.

Заповеди семьи.

Часть первая.


Слушайте дети, наставления отца,
и внимайте, чтобы научиться разуму.


Глава семьи величественно поднял над головой большую ритуальную чашу и торжественным голосом произнес:
-Сегодня наша деревня празднует начало Праздника Посевов. Этот значит, что холод и невзгоды остались далеко позади, и пришло время достатка и процветания. Духи Великих Предков были благосклонны к нам, и наша семья пережила холодную зиму. А поскольку духи Предков благоволят лишь к тем, что чтит их волю, я уверен, что мы выполняли все их законы и предписания верно. Так попросим же наших пращуров и впредь охранять нас от всех бед и невзгод, а мы, в свою очередь, обещаем и дальше чтить их закон!
Великие Предки! –снова возвысил свой голос мужчина. - Ваша воля не будет забыта! Ваши знания не будут утеряны, а ваши советы станут вечным источником мудрости для нашей семьи. И в этом даю вам свое слово я! Я- Норадир, муж своей жены, отец своих детей, старший мужчина в доме и глава семьи!
Высокий статный мужчина с трепетом поднес священную чашу к своим губам и отпил из нее сладкий церемониальный напиток. Затем чаша пошла по кругу, чтобы к клятве присоединилось все семейство, - жена, и четверо детей. Когда чаша снова вернулась в его сильные руки, замкнув таким образом круг, он поставил ее на алтарь в углу комнаты. Церемония празднования начала года на этом была закончена
-Теперь мы можем приступить к еде, - сказал Норадир уже спокойным тоном. Все шестеро тут же принялись за праздничный обед.
Норадир и его семья жили в одной из северных деревень княжества, что находились у самой его границы. Деревня принадлежала людям, хотя иные племена изредка приходили к ним для торговли. Времена тогда были спокойные, край и деревня процветали.
В деревне их семью уважали. Норадир был кузнецом а его жена Луианна, красивая длинноволосая смуглянка, - портнихой. Жили они хорошо и жили в достатке. У них был свой дом и свое хозяйство. После того, как вырос их первенец, Лин, они были не против обзавестись еще одним ребенком.
Но Великие Предки решили по-своему, и вместо одного ребенка Луианна родила троих. С тех пор все изменилось. И хотя все дети в этой семье стали желанными, родителям к этому времени пришлось потуже затянуть свои пояса.
Норадиру пришлось изучить ремесло плотника, а Луианне стать мастерицей по кости, но денег в семье все равно не хватало. И хотя еда, приготовленная умелой хозяйкой, всегда была сытной и вкусной, они редко ели досыта. Теперь же припасов едва хватило, чтобы пережить эту зиму.
За столом все ели молча. Глава семьи размышлял, как добыть достаточное количество еды для своей семьи. Его заботливая жена ела мало, следя за тем, чтоб ее трое младших детей получили самые лучшие куски. Старший сын, Лин ел молча и старался не глядеть в сторону отца. Лин знал, что после обеда у них должен состояться серьезный разговор.
После того, как обед был закончен, глава семьи поставил ритуальную чашу посреди стола. Это означало, что он на правах старшего мужчины семьи созывает семейный совет. Луианна очистила стол и отправила детей играть в другую комнату. Лин остался сидеть за столом, ожидая начала совета. По законам деревни, все дети, котором уже исполнилось больше десяти лет, были обязаны на нем присутствовать. Лину же было четырнадцать.
- Лин, сегодня речь пойдет о тебе, - строго проговорил отец и внимательно посмотрел на сына. Лин был высоким, но довольно худым подростком с копной длинных светлых вьющихся волос и очень светлой кожей. Голубые глаза подростка всегда смотрели на этот мир простым, бесхитростным взором. Лин рос хорошим сыном. Он всегда помогал матери и по хозяйству, и в уходе за младшими детьми. И это радовало Норадира. Но теперь его сыну предстояло серьезно задуматься о следующем шаге.
- Сегодня мы снова поговорим о тебе, о твоем будущем. О том, чем тебе придется заниматься.. О твоем ремесле.
- Да, отец. - Взгляд паренька был унылым. Он знал, о чем пойдет разговор на семейном совете. Но у него не было тех ответов, на которые рассчитывал его отец, а то, что он собирался сказать, отец и так знал. Отец был недоволен, а Лин не любил и не хотел расстраивать своего отца.
- По законам нашей деревни, любой, кому исполнилось пятнадцать, должен выбрать себе ремесло, которым он будет зарабатывать себе на жизнь. Чтобы выбрать свое будущее ремесло, юноша в течении года должен присматриваться к работе всех мастеров нашей деревни. Смотреть, что и как они делают, и если работа нравиться, проситься в ученики. Лин, прошло уже больше шести месяцев с тех пор, как тебе исполнилось четырнадцать. Скажи, ты уже решил, чем бы ты хотел заниматься?
Лин знал ответ на этот вопрос, и ответ был неутешительным. Да, он должен был выбрать себе ремесло. Так гласил Закон. Закон, написанный их Предками. Лин чтил Закон и ничего не имел против обучения ремеслу. Но все оказалось не так просто.
Вначале отец попробовал пристроить его к себе в кузню, помощником. Но Лину там очень не нравилось, он не мог выносить жар, исходящий от печи. Норадир познакомил его и с плотницким делом, но и там у паренька тоже ничего не получилось. Ему было не интересно, и из-за невнимательности он получал лишь шишки да ссадины. Тогда мать решила познакомить его со своими навыками. Но для шитья ему также не хватало терпения, а тонкая костяная игла постоянно выпадало из его потных пальцев.
Тогда неунывающий отец попытался познакомить своего сына со всеми ремесленниками деревни в надежде, что сын выберет себе что-либо по душе. Но и тут все заканчивалось точно так же. Когда парень ходил с охотниками в лес, его руки и ноги сковывало от страха еще тогда, когда он вступал под сень лесной чащи. Лепить из глины он не хотел, а продавать вещи на базаре ему было скучно. Гораздо интереснее было проводить время в компании своих друзей.
До сих пор вопрос выбора ремесла так и оставался открытым.
-Итак, сын, ты выбрал себе ремесло по душе? –строго спросил Норадир.
Лин тяжело вздохнул. Придется.
-Нет, - честно ответил он.
-Почему? – снова спросил отец.
-Мне ничего не нравиться, - честно признался Лин.
-Что, совсем ничего? – удивленным тоном переспросил отец. Он нахмурился.
-Нет, отец, - снова вздохнул Лин, не отрывая глаз от стола, и усиленно считая пылинки на нем.
Лин знал, что такой ответ отцу не понравиться. Мало того, отец будет огорчен медлительностью и нерешительностью сына. Но что он мог поделать? Ну не нравилось ему ничего, и все тут. Ему было не интересно изучать ремесла. Ремесла это было нудно и скучно. Не то, что гулять в друзьями в поле.
Норадир был огорчен услышанным. Он думал, что за последнее время сын все же определится и возьмет себя в руки. Бросит мальчишеские шалости и всерьез задумается над будущим. Их семье срочно был необходим еще один добытчик.
Лин, видя, что его отец огорчен, попытался успокоить его.
-Отец, ну что с того, что я не могу выбрать себе ремесло? Разве это так плохо?
Норадир задумался. Как пояснить сыну, что настало время стать взрослым?
-Хорошо, Лин, я тебе сейчас все объясню. Ты помнишь три главных заповеди семьи, не так ли? –спросил он.
-Конечно, помню, - утвердительно кивнул головой Лин. Безусловно, он знал заповеди. Заповеди, что были завещаны еще Великими Предками, правила, из которых каждая семья черпала знания и мудрость. Эти фразы так часто звучали в доме и настолько крепко они засели в его памяти, что парень мог безошибочно произнести их в любое время дня и ночи,
- Семья – это великий дар Богов человеку. Для человека нет ничего важнее семьи, - с вдохновением произнес он первую из них.
-Старший мужчина в доме, - глава семьи. Его долг заботиться о семье, кормить, любить и защищать домочадцев. И лишь его право возвещать волю Великих Предков, - продолжил Лин.
-Каждый член семьи, пока он живет в доме, должен подчиняться старшему мужчине и должен заботиться о семье в меру своих сил – огласил Лин и третью заповедь.
Норадир улыбнулся, видя, насколько хорошо сын запомнил золотые заповеди.
-Сын, ты слышал эти слова уже много раз, -заявил он. - Теперь пришла пора серьезно задуматься над их значением. – Норадир с отеческой заботой вбивал беспутному сыну прописные истины их сложного мира. – Тебе ведь тоже захочется создать семью, стать старшим мужчиной в доме и быть провесником голоса Великих Предков. И как старший мужчина в доме, тебе придется заботиться о них. Кормить, одевать, защищать.
-И?
-И я, как настоящий отец, должен подготовить тебя к этому, как в свое время меня подготовил мой отец, а его подготовил его отец, -объяснял ему Норадир. - Для этого наши предки и оставили свои заповеди, что бы мы знали, что, как, и, главное, когда следует делать.
-Мм, -неопределенно промычал Лин.
-Хорошее ремесло – это начало всего, -продолжил свои разъяснения он. - Ремесло помогает людям понять смысл своего труда и труда других. Тот кто не умеет трудиться сам, не оценит труда другого, и не сможет стать частью деревенской общины. В конце концов ремесло это обретение нужных навыков и мастерства. А значит, достатка, и в конце концов, уважения и места среди людей. И, конечно же, это первый шаг к созданию своей семьи. Без этого, сын мой, никак нельзя. А ты ведь не собираешься вечно оставаться ребенком, верно?
Лин улыбнулся краешком губ. Старший мужчина в доме, глава семьи? Да когда это будет? Еще ой как не скоро. А до тех пор, зачем переживать? Времени еще вон сколько!
Но мысль о том, что он так и не сможет найти свое ремесло, несколько напугала парня.
-Отец, я и правда старался найти то, что мне по душе, - отозвался Лин. –Что же мне теперь делать? Подскажи мне!
Отец, до того грозно возвышавшийся над своим сыном, при просьбе о помощи сменил свой назидательный тон на более мягкий. Он сел рядом с сыном и под одобрительный взгляд жены крепко прижал к своей груди. Затем принялся объяснять.
-Наши Предки учили, что человек выбирает ремесло тремя способами.
Чаще всего человек выбирает себе ремесло для души. Он просто выбирает то, что ему больше нравиться, чем ему интересно и приятно заниматься. Ремесло может даваться ему нелегко и не обязательно приносить много денег. Но человек готов совершенствоваться в нем каждый день. Такой человек будет счастливым, потому что посвятит свою жизнь любимому делу.
Этот путь считается самым приятным. Так я выбрал себе ремесло кузнеца, а мать стала портнихой. Мы с женой желали, чтобы этим путем нашел свое ремесло и ты.
Иногда человек выбирает себе ремесло для рук. Это когда человек делает то, что у него лучше всего получается. То, к чему у него есть талант, дар. Это ремесло рук. Такое ремесло не всегда по душе, и денег больших оно ему не приносит. Но дается это ремесло человеку легко, и достигает он в нем мастерства так быстро, что кажется, будто сами Великие Предки управляют его руками.
Этот путь считается и самым легким. Легко выбрать себе ремесло, когда у тебя для этого есть какой-нибудь дар.
А иной раз человек выбирает себе ремесло для кошелька. Человек делает свой выбор в пользу того ремесла, которое должно приносить ему много денег. Часто это очень трудоемкое и монотонное занятие, оно требует больших усилий, и не каждый хочет им заниматься. Но люди готовы хорошо платить за такую работу. Такое ремесло требует больших знаний и больших трудов, и даже может оказаться не по душе, но оно помогает человеку приобрести достаток или влияние. А это хорошее подспорье для жизни. Когда у нас с твоей матерью родилась тройня, нам тоже пришлось осваивать такие ремесла.
- Вот так вот, сынок., -закончил наставление отец. – Я рассказал тебе о трех путях. И тебе надо усвоить вот что: если у тебя не получиться найти ремесло по душе, нам придется искать тебе ремесло или для рук, или для кошелька. Пока у тебя есть еще время. Главное, не забывай обо всем и проведи его с пользой. Ты меня понял, сын?
-Да, отец, – с уверенностью ответил он.
Но не успели эти слова слететь с его губ, как Лин краем глаза увидел за окном соседских ребят, которые ждали его во дворе. Весь его серьезный настрой как ветром сдуло.
На этом семейный совет был закончен. Норадир отпустил Лина на улицу и тот мигом выскочил из дома. Когда сын покинул семейный совет, Луианна, наконец, смогла заговорить.
-Ты не считаешь, что был слишком строг к нему? – спросила она своего мужа.
-Я хочу, чтоб он был счастливым, и в свое время у него все получилось, как у нас, - мягко ответил он.
Луианна рассмеялась и они встали из-за стола.
– «Семья важнее всего», помнишь? - проговорил муж. -А он и есть моя семья. Как и ты. И наши дети. И я должен заботиться о вас. О всех вас.
-Ты самый лучший глава семьи. Я так люблю тебя, дорогой, - нежно сказала она ему и опустила свою голову на его широкое плечо.
-И я люблю тебя, дорогая. – Он осторожно обнял ее за талию и притянул к себе.

***
Этот день не предвещал ничего необычного, поэтому ребятам самим пришлось привнести в него немного разнообразия. Сегодня они решили досадить волшебнику.
Про магию мало что знали в этих краях, а всяких там ведунов и волшебников не сильно жаловали. И когда в деревне появился этот странный растрепанный старик и стал рассказывать невообразимые вещи, то его чуть было не выгнали вон.
Сам старик имел очень неприглядный вид. Он был невысокого роста и черен, как сажа. Его страшное лицо его было обезображено сотней морщин и шрамов, а один его глаз постоянно косил. Волосы на голове незнакомца были заплетены в тысячи коротких косичек и торчали во все стороны. Его необычно темную кожу прикрывали не одежды, а какие-то тряпки. И пахло от него не самым лучшим образом.
Мало того, что старик был невообразимо уродлив, он и вел себя вызывающе. Он громко разговаривал, хохотал невпопад, и тряс своим узловатым посохом со странной резьбой. От такого гостя хотели избавиться побыстрей. Но в тот же день старик вылечил одного безнадежно больного односельчанина, просто дав ему выпить воды. После этого старику разрешили ненадолго остаться в деревне. А когда в особо засушливое лето он, с помощью костра и танцев вызвал долгожданные дожди, так необходимые для полей, совет старейшин принял решение просить гостя навсегда поселиться в их деревне.
Но старик так и не стал частью деревенской общины. Он не любил показываться на людях, ни с кем не водил знакомств и ни с кем не дружил. За свои исцеления он получал от благодарных семей малый домашний скот, но он не смотрел и за животными. Они сами паслись в его дворе, поедая траву и сорняки, в изобилии растущие на не возделываемых огородах. Прохудившиеся крышу и стены он затыкал тряпьем. Лишь изредка его посещали гости, приходящие к нему за исцелением, но и тут не обошлось без сюрпризов. Он заявил, что будет исцелять в год только определенное количество людей. И когда искомое число набиралось, он больше не подпускал к себе никого, даже если ему и предлагали большие деньги.
Со временем взрослые утратили интерес к старику. Но для детей он по-прежнему представлял огромный интерес. Для Лина и его сверстников залезть во двор старика было испытанием на храбрость, а устроить какую либо неприятность, - верхом мужества.
На этот раз они решились не только залезть во двор волшебника, но и набедокурить. Они осторожно залезли во двор и со страхом поглядывая на двери его дома, связали ноги всему домашнему скоту, предварительно завалив его на землю. Жирные низкорослые хроны и гряхи только щелкали своими тысячезубыми ртами, но мальчишки быстро уворачивались от морд травоядных животных. С гордостью и страхом покинув поле битвы, они спрятались неподалеку в надежде увидеть то, как старик выйдет во двор и разнесется всевозможными ругательствами.
Но старик не выходил, несмотря на то, что обездвиженные животные издавали громкие тоскливые звуки. Вместо него из дома волшебника вышел другой человек. Ребята переглянулись, - они видели этого человека впервые. Это был статный мужчина, с грубым, но открытым лицом. Все в нем, - и яркий загар, и одежда, и манеры, выдавали в нем путешественника. Гость волшебника громко попрощался с хозяином пошел своей дорогой.
Ребята, не сговариваясь, тайно последовали за ним. Каково же было их удивление, когда этот мужчина вошел во двор родителей Лина и, зайдя на крыльцо, постучал в дверь.
В голове Лина промелькнула тысяча мыслей.
-Неужели старик догадался, что это я водил друзей к нему во двор? Но как же он мог? Он же нас никогда не видел. Ой, что будет, что будет! Говорил мне отец, - не подходи к дому старика. Держись от волшебника и волшебства подальше. А я не послушался! Ой, что же теперь будет!
Дверь открыл отец Лина. Поговорив с незнакомцем, он с неохотой впустил его в свой дом. Лин со страхом ждал, пока гость уйдет, но тот все не выходил.
Прошел час, и друзья, подгоняемые страхом и скукой, стали покидать Лина. Еще через час с ним остался только его закадычный друг, Арин. Они говорили о том ремесле, что выбрал для себя его товарищ. Арин решил стать охотником и мог часами увлекательно рассказывать об оружии охотников, и об их умениях
Но солнце садилось, вскоре вынужден был уйти и Арин. Делать было нечего, Лину нужно было возвращаться домой. Он собрался с духом и выбрался из кустов. Осторожно пройдя через двор, он открыл дверь и тихонько проскользнул в дом.
Но в прихожей он встретил отца. Лин весь сжался, ожидая нагоняя на содеянное. Но к его удивлению, о его приключениях никто не знал.
- Этот человек, - старый друг нашего ведуна. Ведун просит меня приютить гостя на одну ночь.
Лин осторожно занял свое место у камина и гость продолжил свои рассказы о далеких землях, в которых он побывал. Отец слушал в пол-уха и иногда кивал в ответ. Лин догадывался, что отец без особой охоты впустил к себе неожиданного гостя. Хотя закон и призывал принимать гостей, Норадир инстинктивно старался держаться подальше от всего, что было связано со своеобразным стариком. И только из уважения к жизням, которые спас старик, он согласился принять гостя.
Через некоторое время гость попрощался и пошел спать. Пошел в свою комнату и Лин.
Но уснуть ему удалось не сразу. Ему припомнился разговор с отцом. А сегодня оказалось, что многие из его друзей уже нашли себе мастеров, у которых они будут учиться ремеслу. И даже Арин, который так долго колебался, смог сделать свой выбор. Раньше Лин думал, что важнее всего быть преданным другом, веселым собеседником и невероятным выдумщиком. Теперь, как оказалось, все это больше не имело прежнего значения. Его друзья выбирали и осваивали ремесла. А он все пропустил, увлекшись играми, шалостями и проказами.
И сейчас лежа в кровати, Лин боялся, что его друзья прознают обо всем. Боялся, что его увидят как непослушного сына своего отца, тем, кто не оправдал надежд своей семьи, проказником и лентяем. Он не хотел выглядеть так. Ему так же хотелось быть опорой своей семьи, ее надеждой, ее гордостью!
Лин решил завязать с детством, и, мужественно войти во взрослую жизнь.
-Отец сказал, что у меня еще есть время, –напомнил он себе. – Я тоже смогу найти себе ремесло. Я сумею позаботиться о своей семье! Я –будущий глава семьи! Я –сильный! Я – смелый! Я - смогу!
Эта мысль ему понравилась. Он сможет. У него получиться. Он расправит свои крылья и взлетит, словно птица. Ведь у него еще есть время. И он начнет все прямо с завтрашнего дня.
Согретый такими мыслями, Лин наконец смог расслабиться и спокойно заснуть.

***

Утром Лин встал достаточно поздно, мягкая постель не спешила раскрывать своих объятий. Сквозь сон он слышал, как вначале ушел гость, а затем дом тихонько покинул его отец. До полудня ничто не нарушало его дремоты, и только урчание в животе заставило его подняться с постели.
Дети в соседней комнате кричали громче обычного, и он решил проверить, что делает его мать. С удивлением он заметил, что дети в комнате одни, и мать не откликается на их призыв. Лин зашел к ней в спальню, чтобы узнать, что происходит. На стук в двери мать не ответила. Он осторожно открыл двери и заглянул в спальню. Мать лежала там, и это было странно. Лин окликнул ее раз, другой, мать все не отвечала. Он осмелился зайти внутрь.
Мать лежала на кровати и тяжело дышала. Лицо ее было потным, взгляд из-под прикрытых ресниц блуждающим и пустым. Лин понял, что его мать заболела.
На некоторое время парень растерялся. Все неприятности в доме решал отец, но отца рядом не было, и Лин впервые столкнулся с такой проблемой. Он решил позвать на помощь соседей.
Парень постучался в соседний дом и с волнением рассказал, что случилось. Один из мужчин тут же побежал за лекарем, а женщина согласилась прийти и посмотреть за детьми. Лин побежал на кузню, но отца там не было. Его подмастерья сказали, что Норадир нашел работу в деревне, что была в нескольких днях пути от их дома.
Лин схватился за голову. Теперь отца не будет в доме долгое время. Значит, старшим мужчиной в доме остался он. Вот незадача!
По случаю у них в деревне находился врачеватель из соседней деревни. Лекарь, высокий худой мужчина в тертом камзоле, долго осматривал Луианну, в недоумении качая головой.
-Сыпь, жар, затрудненное дыхание, общая слабость, - недоуменно бубнил он про себя. – Я такое вижу в первый раз. Давно это у твоей матери? – спросил он у Лина.
- Вчера всего этого не было, - уверенно ответил он.
-Странно, - отозвался врачеватель. – Болезнь так быстро набирает силу. Клянусь Великими Предками, я не знаю, что это за недуг.
-И что это значит? – осторожно поинтересовался парень.
-Боюсь, что мне неизвестна эта хворь. И я не знаю, как лечить твою мать, сынок.
Лин растерялся. Он позвал взрослых, потому что сам не мог справиться с этим несчастьем. И вот теперь взрослые разводят руками, и сами не знают, что им делать.
-Что же мне делать? - Слезы выступили на его глазах. Впервые он ощутил на себе груз ответственности.
-Ждать. Надеяться и ждать. Может, болезнь отступит сама. А может, и нет. Но, будем надеяться, что духи наших Предков будут милостивы и к тебе, и к твоей семье. Хорошо, что эта болезнь не заразна, иначе нам всем пришлось бы туго.
Лекарь ушел. Мужчины немного постояли возле угнетенного парня, и так же разошлись по своим делам. Соседка временно забрала остальных троих детей себе, а Лин остался в спальне матери, не зная, что ему предпринять. Лекарь оставил для его матери несколько настоек, но предупредил, что особой пользы от них не будет. Организм его матери должен сам справиться с этой болезнью. Справиться –замечательно, она останется жива. Но если не справиться…
Первые несколько тяжелых часов были для парня самыми тяжелыми. Вместе с пониманием собственной беспомощности пришло и странное чувство чудовищной незащищенности. Словно с болезнью матери и отсутствием отца Лин потерял и свое место в этой жизни. Исчезло чудесное чувство близости, чувства родства и единения с любимыми людьми. Только теперь он осознал, как трепетно и бережно они несли его в своих руках, не давая коснуться ногами шероховатостей этого мира. Люди, прежде дававшие ему чувство любви, силы и уверенности, теперь не поддерживали его, и Лин впервые в жизни ощутил вокруг себя непривычную пустоту.
Лин чувствовал себя весьма подавленно из-за своего бессилия. Ужасно было представить, что его мать может не вынести болезни. Болезнь надо лечить, но чем лечить, если болезнь неизвестна? Лин во врачевании не понимал ничего, да и что он мог, если сам врач оказался бессилен?
Лин был в отчаянии. Смотреть на больную мать было выше его сил. И он плакал. Плакал, уткнувшись лицом в мамино одеяло.
Озарение пришло внезапно. В голове у парня сверкнула отчаянная мысль о деревенском волшебнике. Ведь, насколько парень помнил, тот мог исцелять людей. Может он согласиться помочь ему, и если не исцелит его мать, то хотя бы скажет, что это за болезнь?
И вот Лин снова очутился перед старым, неухоженным домом странного старика. Он долго стоял перед входом, не решаясь войти. Лин, как и все, боялся чудного старика, и старался держаться от него подальше. Он и во двор то его решался зайти только из-за того, чтобы покрасоваться перед друзьями, сейчас же ему нужно было войти в его дом, и войти одному.
- Я –сильный! Я – смелый! Я - смогу! - подбодрил себя Лин. С этими словами паренек стиснув зубы, постучал в запыленную дверь.
Ему ответили только с третьего раза.
-Дверь не заперта, - раздался изнутри приглушенный голос.
Лин осторожно открыл дверь и зашел в дом. Дверь закрылась, оставив юного гостя в полумраке, - в доме старика почти не было света.
Лин сделал шаг, другой, пока не оказался в одной из комнат.
Он понял, почему в доме было темно. Стены комнаты были завешены шкурами зверей, от потолка до самого пола. Шкуры были так плотно подогнаны, что только редкие лучики света пробивались в комнату из редких щелей. В камине тускло блестели угли, бросая красноватые отблески на груду вещей, расположенных в самом центре комнаты. Воздух здесь тоже был странный, спертый и с множеством подозрительных запахов.
Внезапно гора шкур в углу комнаты зашевелилась. Лин порядком испугался, пока не увидел, старика, выглядывающего из-под вороха шкур, которым он укрывался вместо одеял. Черные волосы и темная коже едва выделялись на фоне общего полумрака, в воздухе четко прорисовывались только белые пятна глаз и зубов.
Страх приковал Лина к полу, и только это помогло ему не пуститься в бегство.
-Я, это, у меня мать, там, заболела, - только и смог произнести Лин внезапно пересохшим от страха горлом.
-Чего тебе? –услышал он голос старика. Голос оказался грубым, резким и скрипучим.
-У меня мать болеет, - снова выпалил он.
-Ну и что с того? – деланно удивился хозяин дома. – Я, знаете ли, тоже болею. Но не кричу об этом на белый свет.
-Но она может умереть! – выкрикнул в полумрак расстроенный Лин.
- А лекари на что? – тем же тоном отозвался старик. – Вызови ей лекаря, иначе зачем же они существуют?
-У нас был лекарь, – срывающимся голосом пояснил Лин. – Он ничего не может сделать.
-Да ну! – с сарказмом прокомментировал несносный старик. – Ваши лекари не могут вылечить простой недуг. Удивительно, как вы еще не выгнали этих недоучек.
Старик явно не старался быть гостеприимным. Очевидно, он и не хотел таким быть.
-Он говорит, что не знает такого недуга, который поразил мою мать. Он сказал, что впервые видит в одном человеке сыпь, жар в теле, тяжелое дыхание и слабость, - вспоминая слова врачевателя, перечислил симптомы болезни юный гость.
Странно, но старик после этих слов не спешил с ответом. Его глаза на миг закрылись, а когда он их снова открыл, в нем не было уже и тени прежней грубости.
-Сыпь, жар и немощь тела, так он сказал? – спросил он все тем же скрипучим голосом, но уже без раздражения. - Странно, - ответил он сам себе. Это очень странно.
-Что странно? – не понял Лин.
- Этот недуг свалил и меня. Я знаю эту болезнь, но как она смогла свалить и твою мать? – Эта мысль почему-то озадачила старого отшельника. -Этого не должно быть. Эта хворь стала неожиданностью для меня, а то, что ей заболела твоя мать, и вовсе сбивает меня с толку.
-Надо спросить у воды, - вдруг неожиданно заявил ведун. - Пусть она все расскажет.
-Что? – спросил парень, но старик больше не слушал его. Он встал с кровати, прошел к куче вещей, сваленных в центре комнаты, и стал рыться в ней. Достав большую неглубокую чашу, он плеснул в нее воды из кувшина, и принялся что-то шептать на неизвестном языке. Затем он уставился в воду, и продолжал шептать заклинания, не отводя взора от ее поверхности.
Лин пришел в ужас. Страх потерять мать не шел ни в какое сравнение с тем, чтобы оказаться один на один с ведуном при сотворении чародейского ритуала! Сердце Лина чуть было не выпрыгнуло из груди, но к его счастью необычное действо скоро закончилось, и он остался стоять, пожираемый своим страхом.
Старик тяжелым взглядом посмотрел на паренька, затем снова забрался в кровать, под одеяла из шкур.
-Очевидно, ты сын кузнеца Норадира? –вдруг спросил он.
Лин не понял, при чем тут это, но подтвердил догадку старика.
-Тогда все сходится, - пробубнил он.
-Что сходится? -не понял Лин.
Старик сверкнул глазами, но все же ответил.
-Я говорил с водой, - раздался его сиплый голос. – И вода открыла мне правду.
Лин продолжал растерянно стоять в центре загадочного темной комнаты. Он ничего не понимал..
- Это болезнь тела. Ее принес гость, что был у меня вчера, и которого я отправил ночевать в ваш дом.
-Гость? – воскликнул Лин. – Болезнь пришла с гостем? Но лекарь сказал, что болезнь не заразна…
-Болезнь была не в человеке, а в его еде, - ответил старый волшебник. – Он нес с собой плоды своей земли. Одни были безопасны, другие нет. Я съел один из них. Другой, как я понимаю, съела твоя мать. Это плохо. Очень плохо.
-И чего следует ожидать? – Лин замер в ожидании ответа.
-Это плохая болезнь, - хмуро проговорил он, почесывая свою руку. – Человек не может сражаться с этим недугом. Если не принять лекарство, то человек теряет силы, и его тело пропадает. Его съедает болезнь. Совсем.
Лин все понял.
-И сколько дней есть у моей матери?
-Шесть дней. Шесть дней, если у нее хорошее здоровье. Затем.… Затем ее тело сдастся. Я смогу сопротивляться дольше, но это только продлит агонию. Тело не может само победить эту болезнь. Это я знаю наверняка.
Эта новость подкосила паренька.
-Лекарство от этой болезни есть? Или нет? - в отчаянии воскликнул парень.
Старик не спешил с ответом.
- Лекарство, от этой болезни существует. Но у меня при себе его нет.
-А что это? И можно ли его достать?– быстро спросил взволнованный парень.
Старик посмотрел на подростка странным взглядом. Теперь его манера общения и вовсе была лишена всякого намека на грубость. Казалась, что предыдущее поведение было только маской. Маской, одеваемой, чтобы спровадить нежданных или надоедливых гостей. Теперь с Лиином говорил уже совсем другой человек, –спокойный, глубокомысленный и мудрый.
-Есть одно растение, - все же пустился в объяснения старик. – Когда это растение цветет, его цветки похожи на чашу, и в ней собирается утренняя роса. Вот если больной этим недугом человек выпьет этой воды, то хворь отступит. Если же нет…. – он трагично умолк.
-А это растение цветет в наших краях? – ни на что не надеясь, спросил Лин.
-Цветет. И цветет именно сейчас. И я даже знаю, где именно оно цветет.
Лин замер в трепетном ожидании ответа.
-Но сказать, где это место, я смогу не каждому, - вдруг ответил старый затворник.
-Почему? – изумленно проговорил Лин.
-Потому, друг мой, что эти цветки особые. Если они попадут в плохие руки, они могут принести много вреда. Поэтому не каждому просящему я укажу к ним дорогу.
Лин только начал задумываться, кто у них в деревне самый подходящий для этого человек, как ведун снова ошарашил его.
-Скажу не каждому. Тебе я мог бы сказать. Но стоит ли? - заявил он вдруг, снова прожигая парня своим странным взглядом.
-Не скажете? Но почему? – растерянно переспросил он.
-Дорога к цветкам трудна, и пролегает она отнюдь не по гладким дорогам. Дойти к цветкам может только такой парень, как ты, -пояснил старик. –Но какая же мне от этого выгода? –вновь сбил его с толку старый волшебник.
-О чем ты?
-Цветки этого растения очень большие. Такой парень, как ты, сможет унести всего один цветок. Один цветок –одно исцеление. А больных двое –я и твоя мать. И если ты принесешь цветок, не нужно будет много думать, кому он достанется! Так что в любом случае я в проигрыше.
-Но я могу принести два цветка, - решительно воскликнул Лин, получивший уже толику надежды.
-Вы все так говорите, - презрительно фыркнул темнокожий волшебник. – Когда вам, людям, что-то надо, вы не скупитесь на обещания. А когда доходит до дела, вы исчезаете, словно вода на горячем солнце.
-Я обещаю принести два цветка, - клятвенно произнес Лин.
Старик критически осмотрел парня с головы до ног. Казалось, что он не просто осматривает гостя. Лину казалось, что старик взвешивает его душу, и делает это на редкость тщательно.
-А сможешь? – не поверил он.
-Смогу! – пообещал он.
-Что ж, - неуверенно произнес волшебник. – Так и быть. Я скажу тебе, где их можно найти. Я бы и сам сходил за цветками. Но я ослаб от этой болезни, и не смогу сам до них добраться.
Старик тяжело вздохнул и продолжил.
-Итак, будем считать, что мы договорились. Два цветка, два человека.
-Слушай же, -начал пояснять он. – Твой путь должен пройти строго на восход. Иди строго против солнца, не отступай ни на шаг влево, и ни на шаг вправо. Потом поймешь, почему. Пути тебе будет шесть дней. Три туда, три обратно. Если поторопишься, должен успеть. В конце пути увидишь Одинокую гору. Волшебное растение растет там. Ты его ни с чем не спутаешь, у него большие золотые цветки. Не волнуйся, за матерью я присмотрю, -добавил он вдруг, увидев смятение на лице парня. -Это путешествие будет трудным. Возьми с собой мой посох и саблю, они лежат в том углу. Иди, не мешкай, и да будет с тобой начало Великой Воды!
Лин послушно запомнил то, что ему сказал волшебник, взял саблю и посох и направился к выходу. И когда он находился у самых дверей он услышал тихий голос волшебника, который, казалось, говорил сам с собой.
-Иди парень, иди. Если у тебя все получиться, это путешествие принесет тебе больше, чем ты рассчитываешь. Если я не ошибаюсь, тогда ты будешь знать, каким будет твое ремесло. Оба ремесла.
Лин хотел спросить было, о чем это говорил старик, но в открытую дверь хлынули лучи яркого солнца и его свет отвлек парня.
Покинув дом темный дом старого волшебника Лин оказавшись под яркими лучами весеннего солнца. Сомнения снова поглотили парня. Парень колебался: сможет ли он отправиться столь опасный путь? Справиться ли он? Вернется ли домой победителем? Ведь он ничего не знает про лес, про путешествия через него. Конечно, он хотел пойти, но этот поход требовал немало сил, смелости и отчаянных решений.
В этот миг в голове Лина прозвучал знакомый голос его отца. Его строгий, но теплый голос, успокаивал его строками заученных фраз, повторяемых с самого детства.
-Семья прежде всего, Лин. Пока ты живешь в своем доме, ты должен заботься о своей семье, кормить, защищать и любить ее. Семья начинается со своего главы. Помни об этом.
Лин закрыл глаза и собрал в кулак все свое мужество. Да, это правда. Да, так звучат Заповеди Семьи. «Старший мужчина в доме, - глава семьи.» Сейчас старший мужчина в доме он, Лин. И его долг заботиться о семье. Теперь он –защитник семьи.. Так поступают настоящие мужчины, и только поступая так, он станет по настоящему взрослым.
-Я сумею позаботиться о своей семье! Я должен. Ведь я будущий глава семьи! Я –сильный! Я – смелый! Я - смогу! – Эти слова вновь вселяли в него уверенность.
Он принял решение, и он пойдет за лекарством. Лин распрямил свои плечи.
Но с чего же начать? Ему нужен был человек, который бы смог стать ему ценным советников в его походе.
Этим человеком мог быть только один его друг- Арин.
Он разыскал своего друга и все ему рассказал. И о матери, и о своем решении.
-Даже не думай, –стал его отговаривать друг. –Ты не знаешь, что такое восточный лес! Да ты и не знаешь, что такое лес вообще! Ты ни разу не покидал пределов родной деревни, а теперь решил пойти в такой долгий и опасный путь? Разве тебе такое под силу? Впереди лес! Там звери, болота, и прочие опасности. Что ты будет делать в незнакомом лесу сам, один? Да ты не то что до цели не дойдешь, ты просто заблудиться с непривычки, и будет бродить один, в трех шагах от своей деревни. Поверь, я знаю, что такое лес. Лес это хищник. И он не пощадит слабых.
-Но я должен, -отчаянно проговорил Лин. –Если не я, то моя мать погибнет. А отца дома нет. И согласно Заповедям Семьи я – глава семьи. Я должен пойти, как ты не понимаешь!
Арин прекрасно все понимал. Его семья тоже чтила золотые заповеди.
-Жаль твою мать, - посочувствовал ему Арин. – И тебя жаль. Дело твое трудное. Но чем тебе помочь? В двух словах обо всем не расскажешь. Для этого нужно гораздо больше времени. А его у тебя и нет.
-Пошли вместе со мной! – вдруг предложил Лин. – Мне нужна будет помощь друга, а тем более друга, который разбирается в лесных чащобах.
-Ты шутишь? – испугался Арион. – Это же так далеко! И это опасно!
-Я знаю, - согласился с ним Лин. – Но ведь ты учился у охотников. Ты знаешь про лес больше меня! И мне нужна твоя помощь! К тому же, - добавил он в отчаянии, - наша деревня, это тоже семья, только очень большая. Помоги мне, Арин! Сейчас мне твоя поддержка очень нужна!
Арин растерялся. Он понимал опасность этого путешествия. Но и в его доме так же трепетно относились к воле Предков, и Заповеди Семьи соблюдались с тем же усердием. Какое-то время страх в нем боролся с почтением к заповедям. И чувство семьи победило.
-Что ж я помогу тебе, чем смогу, - решился он. – Семья есть семья. Беги домой и возьми с собой все, что я тебе назову. Я тоже забегу домой, возьму необходимые вещи и предупрежу своих. Встретимся у восточных полей.

Часть вторая.

Солнце ярко светило с небес, озаряя своим светом прекрасные заливные луга. Шелковая трава мягко стелилась под порывами легкого ветерка. В небе проплывали легкие облака, черными точками пролетали быстрые птицы, а чистый горизонт манил в неведомые дали.
Стояла чудесная весенняя погода.
По широкому лугу уверенно шагали двое юных путников. Путь их лежал на восток. И шли они в дорогу не из праздного любопытство, а из чувства долга, что звало их обоих. Оба подростка несли с собой сумки с различным снаряжением. Кроме того, Арин, как настоящий охотник, нес за плечом лук со стрелами. Лин же взял с собой посох и саблю, что взял из дома у ведуна.
Удаляясь все дальше и дальше от родной деревни, Лин то и дело оборачивался назад, с тоской вглядываясь на все уменьшающиеся очертания домов. С ними, такими привычными и родными, исчезало все то, к чему он так привык. И это немного пугало его. Но все же, с ним шагал его друг и товарищ по играм, а он также был частью его мира. И это придавало парню бодрости.
Первые несколько часов прошли весело и незаметно. Арин рассказывал Лину все, чему его научили – как искать дорогу, как ориентироваться в лесу по звездам, как искать пищу и воду.
-Лин, я обещал помочь тебе всем, чем смогу, -вновь сказал юный охотник. – Я не могу пройти с тобой до конца твоего пути. Все, что я могу сделать, это провести тебя в самом начале твоего пути.
-Жаль. Но спасибо и на этом, - похлопал его по плечу Лин.
-Я рассказал тебе про лес все, что знал сам. Теперь ты знаешь столько же, сколько и я. И если твой путь лежит строго на восток, я могу рассказать тебе, что ждет тебя на твоем пути. Наши охотники охотились в этих местах.
-И что же ждет меня на этом пути? – заинтересованно спросил Лин.
-Вначале тебе нужно будет пересечь «зловонное болото», - стал перечислять его спутник.
-«Зловонное болото?»- с некоторой долей волнения переспросил паренек.
-Да. Так его называют, -подтвердил тот. – Место опасное, особенно для тех, кто слаб телом. Полон сил –пройдешь болото. Ослаб, устал, -лучше не суйся. Погибнешь. Особенно, если не знаешь, как его пройти.
-Понятно, - протянул подросток.
-Но ты не волнуйся, –подбодрил его Арин. –Болото у нас в начале пути. Сил у нас хватит, и путь через него я знаю. Да и время сейчас подходящее. Не то, что летом. Летом тина разлагается на солнце. А запах при этом такой… -Он красноречиво сжал свое горло и сделал вид, что задыхается.
Ребята засмеялись.
-Но я отвлекся, –продолжил он. - Затем нам придется пересечь логовище луговых крыс.
-Они опасны? Эти крысы? – с тревогой спросил Лин.
-Луговые крысы? Они опасны, но не для тех, кто вооружен таким хорошим луком, - сказал парень и похлопал себя по спине, на которой висело его оружие. Лин просветлел.
-Потом будут земляные пауки-шкуны, потом лес «четырехглазых». Дальше наши охотники не заходили.
Лин снова приуныл.
-Да, для такого путешествия нужен другой человек. Смелый, сильный и решительный. Я не такой! –признался он другу. –Я даже ремесло себе выбрать не смог. Я так разочаровал отца и мать.
Лин чуть не заплакал.
Арин остановился. Затем развернул Лина и посмотрел ему прямо в глаза.
-Лин, запомни. Только дела показывают, какой человек есть на самом деле. Ты не определился с выбором ремесла? Ну и что с того? Сегодня ты решился отправиться в такой нелегкий путь. Ты поступаешь, как настоящий мужчина. Это ли не повод для гордости? Твой отец обязательно будет гордиться тобой, поверь мне!
Арин говорил так искренне и так уверенно, что его уверенность передалась Лину. Парень утер слезы рукавом и улыбнулся.
-Спасибо, Арин, -только и ответил он.
-Не за что. На то мы и друзья.
Они продолжали идти, наслаждаясь хорошей погодой, и беседой друг с другом. За разговорами ребята не заметили, как зеленые поля остались позади. Впереди замерцала серая рябь.
-«Зловонное болото», - пояснил Арин.
Лин с тревогой разглядывал увиденное.
-Болото это заросшее озеро, в котором вода никуда не течет, –пояснил юный охотник ничего не смыслящему в этих вопросах другу. – Поэтому его поверхность заросла зеленью и у него невидно дна. В болотах есть опасные места –трясины. Если не знаешь безопасного пути, то обязательно попадешь в трясину. А это - верная смерть.
-Понимаю, - подтвердил Лин.
-Это болото, как рассказывали наши охотники, довольно большое. Тут есть и трясины, и просто глубокие ямы. Но путь через него им все же известен.
-Да?
-Да. Смотри, - сказал Арин и указал на край болота. Там, у самой воды, стояла всаженная в землю ветка. Ветка была у-образной формы, с развилкой наверху.
-Это ветка-указатель, - объяснил Арин. – Она обозначает начало пути. А если посмотреть прямо через ее развилку, то можно увидеть вдалеке другую ветку. Безопасная дорога через болото как раз и лежит между этими ветками. Надо просто идти от одной ветки-указателя к другой. Это и будет проход через болото.
-Но дорога-то проходит под водой. Ее же не видно. Как же я пойду? - запротестовал Лин.
-Пошли за мной, я покажу,- махнул рукой юный следопыт. –Только нужно будет обувь снять. Ноги, конечно, намокнут, но по-другому никак.
Арин первый подошел к ветке, снял обувь и пошел вперед. Вода покрывала всего лишь его щиколотки, когда он дошел до второй вехи. Убедившись, что правила работают, Лин пошел за ним следом. Прохладная вода остудила пальцы ног. Здесь вода была прозрачной, и парень мог видеть дно, по которому он шел. Добравшись до того места, где стоял его проводник, он заметил еще одну такую же ветку, стоящую в воде, но уже чуть подальше.
Так они продолжили свой путь, от ветки к ветке, от указателя к указателю. К сожалению, хорошей дорога оставалась не долго. Вода вскоре стала мутной, и дна под ногами не стало видно. К тому же само дно из твердого стало мягким и тягучим, так что переставлять ноги с каждым разом становилось все тяжелей и тяжелей. Казалось, само болото воспротивилось юным путешественникам, не желая отпускать их из своих цепких объятий. Переход становился все глубже и глубже, и иной раз вода доходила им чуть ли не до пояса. Лин с благодарностью вспоминал чудаковатого старика, давшего ему в путешествие посох, и с удовольствием воспользовался им как шестом. Арин так же нашел себе опору. Приспособив для этого свой большой и упругий лук.
К счастью, иногда вехи приводили их на небольшие острова, позволявшие им остановиться на короткий отдых. Знаток природы, Арин, прежде чем улечься на грязном ковре, сначала сгонял с него местных обитателей, и лишь убедившись, что местной живности нет, разрешал им улечься на отдых.
-Тяжело? – спросил он запыхавшегося Лина.
-Очень, - честно признался тот.
-Это с непривычки, - пояснил следопыт. – Нам повезло, что погода хорошая, и все ветки пока еще на своих местах. Был бы дождь, или ветер, тогда было бы еще сложней.
-Да уж, – нехотя согласился Лин, даже не желая представлять себе такую картину.
-Дальше труднее будет. Запах дурной. Ведь не зря же это болото назвали зловонным.
Они продолжили свой путь, от знака к знаку, от острова к острову. Теперь болото то и дело разверзалось бульканьем, издавая непривычные звуки и извергая наружу потоки удушливого аромата. Вскоре над ними стоял такой туман, что не видно было даже облаков. Лишь солнце, что размытым пятном пробивалось сквозь удушливый полог, служило им верным ориентиром.
Болотные газы обжигали горло и заставляли слезиться глаза, из-за чего парни несколько раз сбивались с пути и проваливались в воду с головой. Только взаимовыручка спасала их от беды, и они, уставая все больше и больше, с трудом продолжали свой путь через болото. Но туман не сдавался. Казалось, он заползал все глубже, проникая им в головы и мучая их желудки.
Но они продолжали идти вперед, стараясь реже дышать и уставшими глазами высматривая себе дорогу. И когда они вышли на твердую поверхность земли, они еще долго шли вперед, чтобы оставить как можно дальше позади себя опасные объятия болотного тумана.
На привале они с упоением вдыхали свежий воздух, такой привычный, и такой желанный одновременно. Отдохнув, они, насколько это возможно, вычистили себя и свою одежду от болотной грязи.
-Ужас, - откровенно признался Лин в своих ощущениях.
-Это не ужас. Это болото, - заметил Арион, но в его тоне не было насмешки.- Это просто болото. Широкое, смрадное, гнилое, но, все же, это просто обычное болото. Я не зря говорил, что оно слабых не любит. Без сил болота не одолеть.
Друзья снова замолчали, набираясь сил.
-Ну что, идем дальше? – спросил Арин. Путешественники поднялись, привели себя в порядок и снова пошли навстречу солнцу.
И снова путь проходил по безмятежным лугам.
-Арин, а почему ты выбрал ремесло охотника? –спросил его Лин во время следующего привала.
Тот ответил не задумываясь.
-Быть охотником хорошее ремесло. Ты всегда нужен людям, и люди тебя уважают. Ни дна деревня не обойдется без охотников. Он и еды добытчик, и за деревню постоять сможет, если разбойники нападут. Мне нравиться само ремесло, - изучение следов и повадок зверей. Поиск зверя, преследование, охота наконец. Да и лес я люблю.
-Любишь лес? – отозвался Лин со всей возможной неприязнью. – Как его можно любить? Высокие деревья закрывают небо и горизонт, а сумрак леса так пугает. В лесу страшно, в нем никогда не знаешь, куда идешь. Вокруг камни, колючки, ядовитые растения и животные, я уже не говорю про хищников. Они только и ждут, чтобы поймать неосторожных. Что в нем можно любить? Я не понимаю.
Арин мягко улыбнулся.
-Ты просто мало что знаешь про лес. Поэтому ты боишься его. Но когда начинаешь понимать тайный язык леса, он открываться тебе и все страхи уходят. Знающий человек перестает бояться леса.
-Хорошо, что мы то вдвоем, - приободрился Лин. – Я тоже хотел бы быть нужным людям, и чтоб мое ремесло уважали. Я тоже хочу помогать людям и стать частью нашей общины. Но как?
-Я уверен, что ты найдешь ответ, - заверил его друг.
Вскоре луга закончились. Друзья стали приближаться к зеленому лесу.
Но Арин не спешил войти под прохладную тень. Он остановился сам и остановил Лина. Призвав друга к тишине он заставил его прислушаться.
Вначале кроме шума травы они не слышали ничего. Затем то тут то там стало слышно какое-то попискивание, и ребята стали замечать снующих в траве небольших зверьков.
- Луговые крысы? – тихо спросил Лин. Друг кивнул.
Лин старался разглядеть этих животных. Это были небольшие четырехлапые зверьки, с большими ушами и острой мордой. Увидев людей, они, казалось, в страхе разбегались, уступая им дорогу.
-Они такие маленькие. И они опасны? – с сомнением спросил у своего друга Лин.
-Еще как, - ответил Арин, кладя стрелу на тетиву своего лука. – Одна крыса не представляет опасности для человека, и она в страхе уступит ему дорогу. Но в этом месте их очень много. Луговые крысы, как меня учили, не нападают в открытую. И пока мы их видим, мы в безопасности. Но стоит только нам повернуться к ним спиной, как они набросятся на нас сзади. У них острые зубы и когти, и эти маленькие хищники вполне могут отодрать от тела приличный кусок. Теперь представь, что сделает с нами сотня таких ртов.
-Так что же делать? – в который раз за сегодняшний день обратился Лин за советом к своему односельчанину.
-К счастью, они не брезгуют падалью, - сказал Арин. – Можно бросать им на пути несколько кусков мяса, и они отстанут. Так говорили мои учителя. Но мы не будем отдавать им наше мясо, оно тебе еще пригодится. Я собираюсь пристрелить парочку из них, и это даст нам время. Так мы с тобой доберемся до самого леса. Туда они не пойдут, леса они бояться, и есть на то причины. Но ты обязательно иди за мной и защищай со спины мои и свои ноги. Эти твари непредсказуемы, а я не хочу, чтобы их зубы оставили отметины на моих ногах.
-Защищать твою спину. Но чем? –недоуменно вопросил Лин.
-А сабля тебе на что? Я надеюсь, ты не просто так ее с собой носишь. Можешь пока поупражняться. Время есть, мне тоже нужно будет подготовиться к бою.
Лин опустил сумку на землю и осторожно достал саблю. Она имела чуть вогнутую форму и ярко блестела на солнце. Лин взял ее в руку. Металл рукояти, украшенный голубыми сапфирами, был холодным на ощупь, а сама сабля казалась чересчур легкой. Парень не знал, насколько тяжелой должна быть обычная сабля таких размеров, но эта была невероятно легка.
Лин выпрямился и сделал несколько пробных взмахов. Сабля лихо разрезала воздух с приятным свистом. Движения давались легко, рукоятка удобно лежала в ладони. Напоследок он проверил само лезвие. Заточка была изумительной.
-Все, я готов. Пошли, - скомандовал Арин.
Арин поднял лук и, поймав взглядом ближайшую луговую крысу, выстрелил. Маленький хищник пискнул и остался прижатым к земле. Арин подошел к нему, и осторожно вынув стрелу, тщательно вытер ее о траву, снова положил на лук.
Казалось, он чего-то ждал. Появилась еще одна луговая крыса и взглянула на них недобрым взглядом. Но тело убитого сородича было более легкой добычей, и тварь засеменила к охладевающей тушка собрата.
-Теперь идем, - скомандовал он. – Быстро, но осторожно. Я смотрю вперед, а ты назад. Помни об этом и следи за спиной.
И они пошли вперед. Короткая перебежка, остановка, осмотр окрестностей и снова короткая перебежка. Арин спешил, не желая ни минуты не оставаться в таком опасном месте. Его глаза внимательно смотрели по сторонам. Они оба понимали, что маленькая туша не будет долго отвлекать зверей, и с тревогой ждали их повторного появления.
И вот Лин, уже в который раз с тревогой оглядываясь назад, заметил серую волну, спешащую им вдогонку. Он успел только выкрикнуть одно слово, но юный охотник сразу все понял и быстро остановился. Натянув тетиву, он не глядя выстрелил в середину бегущей массы и сразу приготовил вторую стрелу. В стае раздался пронзительный визг раненного зверя. Волна в тревоге рассыпалась, но, заметив, что больше угрозы нет, хищники обратилась к раненному сородичу с алчным блеском в глазах.
-Бежим дальше, не останавливаясь, - скомандовал парень, и они продолжили свой бег. У Лина ноги подгибались от страха, когда он представлял на своих ногах зубы этих серых каннибалов. Но страх придавал силы и бдительности. Еще четыре раза хищная стая нагоняла их, и Арин каждый оставлял одну из своих стрел на пару с мертвым зверьком. Лин старался не отставать от друга, смело размахивая саблей во все стороны, отбивая у самых бесстрашных крыс желание подойти чересчур близко.
Так, оставляя кровавую дань, они постепенно приближались к лесу.
Пятая стрела остановила свою жертву, когда спасительный лес был уже близок. Истомленные тяжелым переходом, они облокотились о морщинистые стволы, и, переводя дух, наблюдали за стаей зверьков. Как и сказал Арион, снующая мелюзга не спешила покидать открытые пространства лугов, и неохотно вернулась под прикрытие густой травы доедать остатки.
-Прорвались, - выдохнул Лин. Арин кивнул, радостно улыбаясь.
-А ты молодец. Смело действовал -похвалил его Арин. –Так махал саблей, что ни одна крыса не рискнула на нас наброситься.
-Да какая там смелость, –отмахнулся Лин. –Я так боялся.
-Да, но ты пересилил свой страх. А это и есть смелость.
Солнце на небе стало двигаться к горизонту.
-К сожалению, мне пора, -сказал Арин.
-Как? Уже уходишь? –огорченно проговорил Лин.
-Да, - признался парень. – К ночи я должен быть дома.. Поэтому мне нужно собираться в дорогу.
-А как же ты сам пройдешь через луговых крыс?
-Мы устроили им хороший обед. И они меня не тронут, пока не голодны. Поэтому, чем раньше я начну свой обратный путь домой, тем будет лучше.
Друзья обменялись крепким рукопожатием.
-Я рассказал тебе все, что знал об этом лесе. Надеюсь, что твой путь будет легким и ты вернешься в деревню с победой.
-До встречи, Арин!
-До встречи, друг!
Лин долго смотрел на удаляющуюся фигурку приятеля, пока она полностью не растворилась за густым ковром высокой травы.
Остаток дня Лин продолжал свой путь в одиночестве.
Вначале ему было очень страшно. Впервые он оказался в лесу сам, один, без всякой надежды на чью-либо помощь. А это страшило очень сильно. Тем более, когда об опасностях этих земель теперь он знал не понаслышке.
Поэтому первое время Лин чувствовал себя так, как чувствует себя ребенок, ненароком оставленным родителями в поле. поле. Он боялся всего, - любого подозрительного шороха в кустах, любого странного движения ветки от легкого ветерка. Ему казалось, что неизвестные звери притаился за каждый широким стволом, и чуть ли не весь лес только и ждет, когда он, неопытный путешественник-одиночка, попадет в коварно расставленные сети.
Но шел час за часом, а ничего не происходило. Мягкая зеленая трава по-прежнему тонким шелком стелилась под его ногами, небо было чистым, а солнце продолжало освещать ему путь, неспешна перетекая по горизонту. Деревья оставались деревьями, кусты кустами, и даже серые тени под ними оставались теми же, что и прежде.
И юный путешественник повеселел. Ему даже стал нравиться его небезопасное странствие. Он вспоминал все советы и предостережения своего друга об опасностях леса. В самом начале пути это конечно же его пугало, а теперь, вот, он сам идет по лесу! И это он, Лин, а не кто-нибудь другой, бросил вызов всем опасностям, отправившись в такое отчаянное путешествие. И какими завистливыми глазами будут смотреть на него соседские мальчишки, когда он будем им рассказывать обо всем, что ему удалось пройти! А как на него будут смотреть на него его знакомые девчонки! Конечно, с трепетом и обожанием! Ведь не каждый парень в деревне, чтобы спасти свою мать, отправиться в одиночку в лес, полный всевозможных опасностей! Елевира, Ауона и Миританна просто перегрызутся друг с дружкой, чтобы заставить Лина остаться с ним наедине и выслушать его повествования во всех совершенных на его пути подвигах!
Остановился он лишь с заходом солнца. Свой ночлег по совету Арина, он устроил на дереве, тщательно перевязав себя веревкой. И хотя его ложе на дереве было не таким удобным, и вместо подушки у него была сума, от этого ночлега так веяло романтикой!!!

***
Первое пробуждение в лесу вызвало у путешественника далеко не такие восторженные чувства, как накануне. После сна на дереве очень болела спина, да и холодная роса насквозь промочила его одежду. Но поднявшееся над деревьями солнце первыми лучами разогнало прохладу и согрело озябшего путника. Зарядка несколько успокоила тело, а сытный завтрак прибавил сил и хорошего настроения.
Подкрепившись, Лин стал готовиться в дорогу. Ему предстояло пройти длинный путь, и если он хотел поспеть к сроку, следовало беречь каждую минутку.
И Лин снова отправился в путь, полный ожиданий и надежд.
В этой части леса деревья стояли не так близко друг к другу . Юный путешественник смело шел вперед, не теряя сияющее светило из виду. Небо было чистым, свежий ветер с легкостью проникал под лесной полог, и казалось, старался приободрить идущего путника. Все шло хорошо, молодой лес не внушал никаких опасений, и настроение Лина улучшалось к каждым часом.
-Все у меня получиться, - вдохновлял себя он, перескакивая с кочки на кочку, с корня на корень. – Надо только идти вперед, шаг за шагом, и смотреть по сторонам. Я сумею, я пройду. Хоп, хоп, хоп. Бежит вода, бежит ручей, ну а я бегу скорей. Как бежит в реке вода, всех быстрей на свете я! Хоп, хоп, хоп,– подбадривал он себя песенкой, сочиненной на ходу.
Солнце перевалило за полдень, когда лес внезапно расступился и Лин оказался на широкой поляне.
С виду поляна выглядела так же, как и сотни ей подобных. Ее покрывала высокая трава, и слабый ветер едва шевелил ее верхушки. То тут, то там виднелись соцветия разных цветов. Лишь изредка в глаза бросались тонкие нити, ярок переливающиеся на полуденном солнце. Поляна выглядела совсем безобидно, но Лин знал, что это не так. Его друг предупреждал его об этом месте.
На этой поляне обосновались мерзкие земляные пауки-шкуны.
Арин многое успел рассказать ему о здешних хищниках. В лесу были звери, которые предпочитали охотились в одиночку. Были такие, как луговые крысы, что нападали стаями. Одни звери нападали открыто, осознавая свое превосходство перед жертвой. Другие предпочитали выжидать свою жертву в засаде.
К этим последним хищникам и относились пауки-шкуны.
Эти существа любили селиться на лесных полянах, где было мало растений с твердыми корнями, и рыли себе в земле глубокие норы. В жаркие солнечные часы они служили паукам прекрасным укрытием. К тому же, эти норы, что представляли собой глубокие отвесные колодцы, служили паукам отличным местом для ловли своих незадачливых жертв. Выходы из колодцев закрывала густая сеть из паутины и травы, которую едва можно было бы заметить даже с расстояния нескольких шагов. Запутавшись в липкой невидимой сети, жертва падала на землю и съезжала в узкую шахту колодца, из которой она больше не могла вылезти. Там ее ждала или быстрая смерть от когтей паука, либо медленная смерть от голода и жажды.
Проблема была еще и в том, что пауки всегда жили семьями. Они не любили путешествовать, и одна пара пауков, основавшись на поляне, вскоре превращалась в целый выводок. А поскольку каждый земляной паук рыл себе отдельную нору, со временем вся поляна превращалась в настоящее решето. Поляна, с сотней невидимых ловушек, в каждой из которых жертву поджидала ужасная смерть.
И эта была именно та поляна, в чем Лин убедился завидев блестящие нити тонкой белесой паутины. Только так можно было узнать поляну, облюбованную пауками и насыщенную смертоносными паучьими ловушками.
-Надо идти. Надо, - тихо подбадривал себя парень звуком собственного голоса. – Но как?
Лин долго не решался начать путь. Арин предупредил его об этой поляне, но не сказал, что ему нужно делать, чтобы пойти ее. Очевидно, он и сам не знал этого. Парень внимательно посмотрел вокруг. Поляна была большой, и обойти ее значило потерять драгоценное время, которого у него, увы, не было. Поляну нужно было перейти напрямик, отыскав невидимую тропку.
Как в болоте.
Эта мысль показалась ему подходящей.
И Лину придумал, как можно было безопасно пересечь эту коварную лужайку. Он нашел невдалеке высокое молодое деревце, саблей заточил у основание и свалил на землю. Затем он обрубил все ветки. Получился длинный крепкий шест приличной длины. Этим шестом путешественник и собирался проверять землю, как во время путешествия через болото. Это могло бы помочь ему от падения в паучьи ловушки, но даже с этим средством вступать на территорию поляны совсем не хотелось.
Но идти было нужно.
Юный изобретатель решительно ткнул концом шеста в траву впереди себя. Потом перевел шест немного вперед и снова попробовал землю на твердость. И затем, вытянув шест на всю длину, он проверил землю на несколько метров впереди себя. Убедившись, что земля впереди тверда и никаких провалов нет, он сделал шаг вперед.
За ним второй, третий…
Так он шел, шаг за шагом осторожно ощупывая землю впереди себя. Ему было очень страшно. Страшно, как никогда раньше. Он постоянно боялся, что он мог ошибиться, пропустить скрытую ловушку и что земля под ногами вот-вот разверзнется, и он рухнет вниз, прямо в лапы голодного паука. А еще он боялся, что, встревоженные непонятными колебаниями паутины, пауки вылезут наружу, и накинуться на непрошеного возмутителя спокойствия.
Но он упрямо шел вперед, продолжая свое дело. Когда конец шеста утопал в паутине, скрывающей вход в темное логово, парень останавливался и ощупывал место справа и слева. Иногда паутина была со всех сторон, и ему приходилось идти обратно. В такие моменты он переживал больше всего. Но затем он находил новый путь, и движение продолжалось.
Особенно страшно было один раз, когда несколько пауков, встревоженные непривычным колебанием своей паутины, выбрались наружу, чтобы проверить, в чем дело. Появление первого паука, вылезшего в нескольких метрах перед Лином, сильно напугало парня. Паук был большой, на своих восьми ногах он доставал Лину чуть ли не до пояса. Его круглое туловище венчало три небольшие отростка с круглыми ртами. Они жадно вытягивались во все стороны в поисках своей жертвы. Глаз у паука не было видно. Зато было видно, как все три пасти, вооруженные острыми зубами, одновременно повернулись в его сторону.
Парень на мгновение замер, парализованный страхом. Тварь была мерзкой, отвратительной и страшной. Лин никогда в жизни не видел ничего подобного. Человек и тварь замерли, испытывающе глядя друг на друга. Парень не знал, будет паук нападать на него за пределами своей норы, или нет, но он не собирался это выяснять. Обычно, страх заставлял его замереть на месте, но в этот раз все произошло по-другому. Шестом Лин воспользоваться не мог, сабля для этого дела была слишком короткой. Оставался только посох, закрепленный вместе с саблей за поясом. Одним движением Лин выхватил его и сильно стукнул зверя по толстому туловищу.
-На тебе, – выкрикнул он, сам удивлялся своему голосу. – Получай, страшилище!
Паук от удара пошатнулся и упал обратно в свою яму. Лин сунул посох подмышку и принялся лихорадочно ощупывать землю перед собой, стараясь поскорее уйти с этого места.
Ободренный такой победой, Лин почувствовал себя более уверенным в успехе своего дела. Уже смелее он пробовал шестом землю, а на появлявшихся пауков кричал так, словно хозяевами поляны были не они, а он сам. Пауки, правда, не обращали на его крики никакого внимания, а продолжали наблюдать за ним с приличного расстояния. Нескольких нерасторопных смельчаков он так же сбил посохом, заставив тех поспешно отступить и заняться ремонтом своих поврежденных обителей.
И все же не обошлось без неприятностей. Паутина липла и к шесту и к ногам, делая их тяжелыми и мешая передвижениям. Несколько раз Лин спотыкался и падал, и только длинный шест спасал его от попадания в ловушки. Парень набил себе несколько синяков и шишек, а при одном из таких падений ремень его мешка лопнул и тот, покатившись по земле, рухнул прямо в открывшуюся дыру. Юный первопроходец даже ойкнуть не успел, как его провизия и теплая одежда досталась мерзким паукам. При нем остались только то, что было прикреплено к поясу, - посох , сабля и веревка. И, конечно же, шест.
-Ладно, забирайте, восьминогие кровопийцы, – пробурчал Лин. – Главное, посох и сабля остались при мне. И я вам вряд ли достанусь!
Когда его нога ступила на корни первых деревьев, он не стал сдерживать своей радости. Выбравшись с опасной поляны, он долго смеялся и радовался своей победе, поражаясь неожиданно откуда взявшейся находчивости и смелости. План, придуманный им, сработал, а то, что он преодолел свой страх и смог отогнать мерзкого паука, было для него полной неожиданностью. Он всегда считал себя не очень смелым и не очень смышленым, но очевидно, в экстренной ситуации в нем проснулись новые качества. Жаль было еды и одежды, но это была малая жертва в этой победе. Итак, этот бой был выигран.
Отдохнув от трудного перехода, Лин, теперь уже налегке, отправился дальше сквозь лес.
Вспоминая все советы друга, паренек быстро шел по лесу, выбирая открытые места. Он обминал кусты и густые заросли, осторожно перелезал через поваленные деревья и обходил стороной любое место, казавшееся ему подозрительным.
Солнце стало клониться к вечеру. Лин уже порядком устал от такого долгого перехода, но все еще продолжал свой путь. С каждым часом дороги позади оставались не только пройденные километры, но и время, отпущенное страшной болезнью.
Однако его испытания в этот день еще не закончились.
Сумерки постепенно сменяли день, и редкие лучи солнца уже едва пробивались через кроны деревьев. Юный путешественник уже собирался заканчивать свой сегодняшний путь и постепенно начинал приглядывать себе дерево для ночлега. Но когда вечерние солнце осветило густые заросли, раскинувшиеся на его пути, парень замер. В тени кустарника сверкнуло отражение четырех желтых глаз.
-Этого только не хватало, - прошептал путешественник. По его телу пробежала предательская дрожь, но парень и не думал ее сдерживать. На сей раз повод для страха был куда более серьезный. С приходом сумерек из своих нор стали выходить ночные хищники, и его угораздило налететь прямо на одного из них.
Лин осторожно стал рассматривать зверя. Он никогда не видел живых хищников, только тех, кого охотники приносили в деревню в качестве добычи. В затаившемся звере парень без труда узнал «четырехглазого».
«Четырехглазые» были крупными зверями, не то, что какие-то там земляные пауки. Их большая, обрамленная костяным воротом голова изучала своих жертв двумя парами алчных желтых глаз. Широкое мускулистое тело на четырех коротких ногах заканчивалось толстым коротким хвостом. Этот зверь был молод, силен и, очевидно, голоден. И был не прочь начать свой вечер с хорошего ужина. И этот ужин как раз сам шел в его лапы.
Лин почувствовал, как покрывается липким холодным потом. «Четырехглазый» ни шел ни в какое сравнение ни с одним из встреченных им ранее зверей. Большой, могучий, ловкий, он с легкостью мог разорвать неосторожного путешественника пополам или перекусить надвое. От него нельзя было отделаться ни мясной приманкой, ни простым ударом посоха. Это был не просто хищник. По сравнению со всеми зверьми он был королем этого леса.
Мысль о встрече с таким хищником отобрала у паренька последнее самообладание. О том, чтобы сражаться с ним, Лин даже и не думал. Куда ему, простому деревенскому пареньку, ни разу не державшему в руках сабли или меча, тягаться с таким зверем? Он не мог не то что поднять на врага саблю или посох. Сковываемый страхом. он не мог даже просто пошевелить рукой или ногой.
Лин лихорадочно искал путь к спасению
-Что делать? –мгновенно пронеслось в его голове. – Надо что-то придумать. Но что?
Лин осторожно нырнул за стволы ближайших деревьев, ставших стеною между ним и ночным хищником.
Зверь медленно вышел из кустов, демонстрируя свою мощь испуганному человеку.
-Не желал я себе такой встречи, - тихо проговорил Лин, стараясь унять разыгравшиеся чувства, - да, видно, лес решил по-своему. Но я должен что-то придумать, как спастись. Просто должен!
До зверя было каких-то двадцать шагов. Между ним и зверем стояло несколько деревьев, и внимание Лина привлекли два из них. Они росли очень близко друг к другу. Достаточно близко, чтобы он мог без труда пролезть между ними. Но недостаточно, чтобы между ними могла пролезть широкая морда зверя.
Эта мысль показалась ему важной, и тогда Лин понял, что это и есть его единственный шанс. Это было то, что нужно. Именно здесь, решил Лин, он и встретит хищного зверя. Собрав все свои силы и призвав на помощь остатки своего мужества, парень решительно сделал вперед несколько шагов. Он подошел к этим двум деревьям и стал между ними так, чтобы закрыть их стволы своей спиной. И выжидающе замер. Паренек очень надеялся, что, когда зверь ринется на него, он успеет проскользнуть за спасительные деревья, поставив их щитом на пути летящего в прыжке зверя. И если этот план сработает, зверь со всего разгона влетит в них и на какое-то время потеряет способность двигаться. Это даст парню время сбежать. Другого способа выйти победителем Лин не видел.
Парень крепко сжал кулаки и приготовился к атаке хищника.
Так они стояли, один напротив другого, человек и зверь, жертва и хищник. Лин напряг ноги, чтобы быть готовым к прыжку в случае надобности. Зверь, уверенный в своем превосходстве, с пренебрежением наблюдал за своей жертвой.
Наконец зверь присел и приготовился к прыжку. Лин еще сильнее вжался в щель между деревьями, готовый отскочить назад в любой момент. Он глубоко дышал и старался контролировать каждый свой мускул, не отводя взгляда от зверя. Удивительно, но в этот момент он не чувствовал страха. В нем была только напряженность и сосредоточенность.
Когда хищник прыгнул, Лин был готов к этому. Парень быстро подался назад, перенес вес туловища и его тело скользнуло за спасительную преграду. Он успел сделать всего один шаг, но этого оказалось достаточно. Голова зверя врезалась в деревья. Его зубы щелкнули, не долетев до жертвы, а тело мешком упало на землю.
Лина бросило сначала в жар, а затем в холод. Это страх выходил из его тела. Несколько секунд он ждал, пока ноги снова стали ему подчиняться, прежде чем он снова мог действовать. С трудом оторвав взгляд от распластавшегося у его ног зверя, он развернулся прочь и изо всех ног бросился бежать.
Бежал он так, как ни бежал никогда в жизни. Он знал, что какое-то время зверь будет лежать, оправляясь от потрясения, и не сможет начать свою погоню. Но рисковать он не хотел.
-Ненавижу лес, - пыхтел он, прорываясь через темную чащу. – Звери, пауки, луговые крысы. Как будто одних колючек мало. И почему моя дорога шла именно лесом? – жаловался он на судьбу. – Почему, к примеру, не водой? Вот вода, вода другое дело. На воде все тихо, спокойно. Ни тебе колючек, ни тебе хищников. Все вокруг видно, как на ладони, - не заблудишься!
К счастью, вечерние лучи солнца все еще освещали путь, и свет заката давал хоть какую-то надежду на бег. Лин лавировал между деревьями, перепрыгивал через камни и не сбавлял скорости, стараясь убежать как можно дальше от поверженного зверя.
Внезапно его движение прервалось. Лин уже порядком устал, но остановился он отнюдь не потому. Просто дальше бежать было некуда.
Перед ним оказался овраг. Длинный и глубокий.
Это было совсем не кстати. Лин огляделся, стараясь найти его границы. Бесполезно. Трещина в земле тянулась с севера на юг так далеко, насколько хватало глаз. Он посмотрел вниз. Овраг был глубок, не менее метров пяти в глубину и столько же в ширину. О том, чтобы перепрыгнуть его, нечего было и думать.
-Нет, нет, только не сейчас, - запричитал Лин. – Я прошел болото, прошел крыс. Прошел поляну пауков, и даже остановил «четырехглазого». Неужели все это зазря?
Лин не мог поверить в такой конец. Он с недобрыми словами стал вспоминать старого отшельника.
-Почему же старик-ведун не предупредил меня об этом? Ведь я в точности следовал его инструкции, и шел все время на восток! Неужели на старости лет он совсем лишился памяти и забыл о провале? И неужели из-за него мне придется тут погибнуть?
Далекий шорох заставил его прервать размышления.
-Нет, надо что-то делать. Бежать, надо бежать. Но куда? Налево? Направо? И главное, как далеко?
Сильный порыв ветра всколыхнул высокие деревья, освободив дорогу последним солнечным лучам. Пробившись через узкий проход лесной чащи и вспыхну в последний раз, они осветили то, что было сокрыто от парня сгустившимся сумраком леса.
Это было длинное дерево, перекинутое через черный провал оврага. Очевидно старое дерево, росшее на краю оврага, упало, и его крона зацепилась на том берегу, образовав таким образом живой мост.
-Так вот почему старик велел двигаться строго на восток! –вмиг догадался Лин. Именно это направление и могло привести его к единственному переходу через овраг.
За спиной вновь раздался шум. Его вновь преследовали.
Беглец свернул налево и побежал вдоль оврага, стараясь ступать как можно дальше от его края. Парень бежал, не озираясь, а шум за спиной неустанно подстегивал его. Лин бежал вперед, хватая горячими губами остывающий воздух и мечтал добраться до дерева, пока его преследователи не успели догнать его.
Вскоре уже стоял перед импровизированным мостом.
Чуть отдышавшись, Лин вступил на спасительный ствол, и тут же понял, что его спасение еще не так близко, как ему бы хотелось. Ствол дерева лежал крепко, и был достаточно сухим. Но когда парень наступил на его поверхность, дерево угрожающе затрещало.
Он все понял. Старое дерево лежало тут очень давно. Настолько давно, что его древесина уже порядком подгнила и угрожала рассыпаться при любом чересчур сильном напоре.
И тут он снова вспомнил слова волшебника. Тот говорил, что пройти путь может только такой парень, как он. Что это значило, он тогда не понимал. А теперь, похоже, все было ясно. Старик имел ввиду, что дерево не сможет вынести веса взрослого человека. Только подростка.
-Но откуда он может быть уверен, что оно выдержит меня, -на миг засомневался Лин. –Ведь он не видел этого дерева, и тем более не знает, насколько оно крепкое!
Но на сомнения не было времени. Лину оставалось надеяться на то, что раз старик не ошибся с направлением, значит, он не ошибется и здесь..
И он ступил на шершавый ствол.
Идти вперед было страшно, но оставаться на месте было не менее опасно. И хотя Лин понимал, что, если дерево треснет и мост упадет, то он не то что не успеет к сроку, но и рискует навсегда остаться в этом дремучем лесу. Но делать было нечего. Впереди была неизвестность, зато сзади стопроцентная гибель от зубов неугомонных хищников.
-Соберись. Соберись, - шептал он себе. - Никакого страха. Ты глава семьи. Старший мужчина дома не может позволить себе бояться.
С этими словами он сделал свой первый шаг над пропастью.
Ствол глухо застонал, но и только. Лин сделал еще один шаг. Затем еще несколько. Древесина, хоть и была подпорчена погодой, все же оставалась достаточно прочной. Дерево выдержало его вес. Неожиданно Лин понял, что так и должно быть. Старик –ведун не ошибся. И вот почему на поиски цветка не могли пойти взрослые люди. Дойдя до оврага, они вынуждены были бы повернуть, так как для них не было другого пути перебраться через его отвесные стены. Путь был открыт только для тех, кто весил не так много и был мал ростом. Значит, это мог быть только подросток. Такой, как он, он, Лин.
Но не успел парень сделать и десяти шагов, как сзади раздался шум, и Лин чуть было не упал, пытаясь оглянуться назад. Из тени леса вышел зверь. И снова Лин разглядел в сумраке леса две пары голодных глаз. Но тот или другой, парень разглядеть уже не мог.
-Вам что, другой добычи мало! - в сердцах воскликнул парень, в мгновение ока поворачиваясь к зверю лицом. Зверь осклабился в плотоядной улыбке и утробно зарычал. – Все, больше никаких путешествий по лесам, -зарекся Лин.
Хищник вышел из кустов и принюхавшись, затрусил к человеку. Лин сразу понял, что не успеет перебраться по стволу на ту сторону оврага. У него не хватит на это времени. К тому же, он просто не сможет повернуться спиной к лесному хищнику.
Зверь легкой трусцой приближался к застывшему человеку. Лин снова ругал себя и все на свете. Место для встречи с хищником было более чем неподходящим. Парень уже перебрался на ту часть ствола дерева, что висела над оврагом. Справа и слева от него была пропасть, а между ним и хищником больше не было спасительных деревьев. Лин понял, что сражения с хищником не избежать. Он взял в одну руку посох, в другую саблю, и приготовился к бою. Единственное, на что он еще надеялся, так это на то, что зверь не рискнет вступить на опасный мост Тот едва выдерживал вес человека, а о дополнительной нагрузке и вовсе нечего было говорить. Поэтому Лин, выхватил посох и саблю терпеливо ждал, призывая на помощь духов всех своих предков.
Зверь подошел к поваленному дереву и с любопытством взглянул вниз, на дно оврага. Затем он перевел взгляд своих желтых глаз на беглеца. Лин напрягся, еще сильнее стиснув свое оружие.
Вслед за тем зверь внимательно принюхался к дереву, словно стараясь по запаху определить прочность ненадежного моста. Что он таким образом узнал, оставалось неизвестным. Только зверь вдруг забросил на ствол передние лапы, потом задние. Лин с ужасом понял, что зверь намерен преследовать свою добычу во чтобы-то ни стало, и голод взял верх над его природными инстинктами.
Этого нельзя было допустить. Дерево могло не выдержать двоих, и Лин быстро думал, что можно было бы предпринять. Надо было согнать хищника. Но как? Может, кинуть в него чем-то? Но чем, при нем почти ничего не осталось. Все осталась в паучьей норе. Оставался посох, сабля, веревка. Ни тем, ни другим ни третьим он жертвовать не хотел.
Ночной хищник сделал осторожный шаг по непрочному стволу. Принюхался. За этим шагом последовал другой, третий. Дерево под ними глухо застонало, ствол начал опасно прогибаться. Глаза зверя смотрели на парня с опасной близи, а под ногами стонало старое дерево.
Нужно было срочно что-либо предпринять. Удивительно, но на этот раз страх прибавил парню смелости. Лин сделал шаг навстречу голодному зверю, размахивая своим длинным посохом. Он намеревался напугать неосторожного хищника. И для пущей убедительности он к жестам присовокупил свой отчаянный громкий крик:
-Пошел прочь, гадина. Пошел прочь. Кыш!
И тут произошло невероятное.
Вершина посоха засветилась ярким белым светом. Сияние становилось все ярче, освещая темноту ночи и отбрасывая в сторону неподвижные тени.
Они оба, и человек, и животное, были напуганы невесть откуда взявшимся светом. Человек от испуга замер. Зверь же, ослепленный ярким светом, попятился, соскочил со ствола и исчез во тьме густого леса.
Лин растерянно балансировал на стволе дерево, оторопело хлопая ресницами и с удивлением глядя на свой посох. Он сам был поражен ни чуть не меньше, чем лесной зверь. Посох, который дал ему старик ведун, оказался не простым. Он был волшебным, в чем Лин теперь уже несколько не сомневался. Теперь, когда опасности больше не было, и ему ничего не угрожало, Лину предстояло решить не менее важный вопрос, -как ему следовало поступить с посохом дальше? И это был отнюдь не маловажный вопрос для человека, чья жизнь сызмала строго руководилась законами и правилами.
Ощущения у паренька были двойственные.
С одной стороны, в его руках была вещь, представляющая ту часть мира, от которой все его соплеменники старались держаться подальше. Магия была известна жителям его деревни, но ее законы, утаенные от глаз простых людей, были для них непостижимы, а потому священны. На человека же, посягнувшего подчинить эти божественные силы, смотрели не как иначе, как на святотатца, посягнувшего в своей гордыне на все единоличное подчинение небесных законов. Как еще можно было относиться к наглецу, который получил свои руки власть вызывать дождь и исцелять людей? Ведь это на все есть воля только великих богов!
Поэтому, приверженность этому ремеслу не только не приветствовалось. Тех, кто обретал такую власть, старались выпроваживать как можно быстрее, чтобы не навлечь гнев богов и на себя. Поиск магии - это гордыня, говорили взрослые. Владенье же ею, - порок, учили старейшины.. Так говорил и его отец. Поэтому, повинуясь совету старших, пот посоха следовало как можно быстрее избавиться.. Более того, - никому даже не следует говорить о том, что он, даже по своему не знанию соприкоснулся с этими порочными силами.
Итак, по всем правилам посох следовало немедленно выбросить.
Однако…
Лин взглянул на безмолвную стену черного леса, ставшую еще более темной при ярком свете. Он так же, как и взрослые, боялся магии. Так его учили. Но столкнувшись с этой загадочной силой и увидев, что она может спасать жизни, парень уже не был так резко настроен против нее. Даже наоборот. В этом нелегком пути он мог рассчитывать только на себя, и любая случайная помочь была бы как нельзя кстати. И хотя по мнению взрослых от такой вещи надо было держаться подальше, но на глазах Лина эта магия помогла ему отбиться от чудовища и остаться в живых. И юный путешественник не мог так просто отказаться от такой помощи. А вдруг эта сила пригодиться ему и в завтрашнем дне?
Да и сам свет…
Этот свет напоминал юному герою о далеком доме, о ждущих его людях. В его лучах он становилось намного уютней, намного уверенней, и намного смелей. И он освещал дорогу в темном лесу. Не на много, но все же достаточно, чтобы видеть землю перед собой.
И Лин, несмотря на грызущие его сомнения, принял решение оставить посох.
Хотя бы на время.
Пора было вспомнить и о более насущных проблемах. Больше Лин не стал искушать судьбу. Воспользовавшись спасительным светом он наконец-то перешел на другую сторону оврага. Выбрав ближайшее дерево, он вскарабкался на его вершину и снова привязал себя веревкой.
Уснул он не сразу. Освещенный таинственный светом, он радостно перебирал события минувшего дня.
На этот раз мыли его были не настолько романтичными. Тяжелый переход согнал с него всякий налет пафосности. Он думал о том, что впервые ночевал в темном лесу. О том, что он решил продолжать путешествие и продолжил его. Сам, один, через такие трудности. Он преодолел все опасности, обошел все преграды, бился с пауками, прогнал хищных зверей. Он быстр и силен, словно горная река в полноводье. И его отец может по праву гордиться им!
Он вышел победителем и на этот день.
Засыпая под громкое ворчание пустого желудка, он все больше верил в успех. Верил в то, что он вернется в деревню вовремя, и вернется не с пустыми руками.

Часть третья.

Часть третья.

Это утро выдалось тяжелым.
После пробуждения Лин почувствовал себя совершенно разбитым. Начинала сказываться усталость и напряжение двух последних дней. Его ноги устали от постоянной ходьбы, а спина болела от неудобного ночлега. Нежная белая кожа горела он царапин, а пустой желудок настойчиво требовал еды. К тому же, в его кудри набилось труха и листья, а от немытого тела шел неприятный запах. Он чувствовал себя словно загнанный скакун, словно русло реки, высушенное палящими лучами.
И эти чувства не прибавляли ему радости и оптимизма.
Солнце только поднялось из-за горизонта, и продолжать свой путь ему совсем не хотелось. Но Лин слез с дерева, немного размялся, и, согревшись, снова отправился в путь на восток.
Лес по эту сторону оврага был таким же густым и таким же неприветливым. Вдобавок ко всему, появился густой непроходимый кустарник. К счастью, Лин иногда находил звериные тропы и пробирался по ним. По-другому идти по лесу было просто невозможно. Юный путешественник надеялся, что ему удастся избежать встречи с проложившими их дикими зверями. В ином случае, приходилось рассчитывать на помощь магического посоха.
Так он прошел несколько часов. Его путь не нарушали ни хищные звери, ни змеи, а среди извилистых троп он всегда находил те, что более менее соответствовали выбранному направлению. Но новая встреча в лесной глуши поразило его не меньше, чем все предыдущие.
Проходя мимо зарослей колючих кустов, Лин явственно услышал плач. Это было так неожиданно, что он остановился и схватился за посох, ожидая какой-нибудь ловушки. Но нет, звук и, правда, был похож на плачь, и причем, явно на плач ребенка.
-Кто тут может плакать, - удивился Лин. – Откуда тут люди? Это же лесная глушь.
Но плачь не прекращался. Лин осторожно обошел кусты, и заглянул в заросли.
Там он увидел девочку лет шести. Ребенок сидел на корточках и плакал.
-Вот чудеса, - подумалось ему, и он стал разглядывать найденыша. Девочка была маленьким, худеньким существом с черными, неопрятными волосами. Ее одежда была грязной и изорванной, а личико, спрятанное в ладошках, все в саже и слезах.
-Потерялась, наверное, - подумал парень. – Попробую поговорить с ней. – Он отошел на несколько шагов назад, чтобы не испугать девочку внезапным появлением, и тихо проговорил:
-Эй, эй!
Девочка вмиг откинула руки от лица и испуганно посмотрела на появившегося перед ней незнакомца. Но, видимо, его вид не испугал девочку, и она не только перестала плакать, но, и улыбнулась ему. Парень заметил, что девочка была очень милой и симпатичной.
-Привет, – осторожно сказал он. – Ты кто?
-Меня зовут Овианна, - ответила девочка, вытирая кулачками слезы. – Но мама зовет меня Ви.
-Ты потерялась? – выразил свою догадку Лин.
- Нет. Я сама убежала, - деловито сказала она.
-Это как? – осторожно поинтересовался Лин.
-Наша деревня находиться за рекой, - стала объяснять она. – Мы с мамой ехали домой, а на нас напали разбойники.
-Разбойники?
-Да, -подтвердила девочка и для уверенности кивнула головой. - Они забрали нас с собой. Ночью мама развязала мои веревки, и сказала, чтобы я убегала. Я убежала, а она, а она… - Девочка снова пустилась рыдать.
- Ну, ну, успокойся. Все будет хорошо, - мягко успокаивал ее Лин, мысленно ругая себя за прозаичность своих слов. Хотя что же еще он мог сказать?
Девочка и в самом деле утихла. По крайней мере, громкие рыдания переросли в тихие всхлипывания. Она снова успокоилась и подняла на него свои мокрые от горьких слез глаза.
-А ты кто? – наконец спросила она его. – Ты лесной воин? Или дух леса?
-Я? – опешил от таких вопросов Лин. – Я воин леса? С чего ты взяла?
-Ну, ты ходишь в лесу один. Значит, ты никого не боишься. У тебя нет лука, значит, ты не охотник. И у тебя есть сабля. Значит, ты воин, - закончила свою мысль девочка.
Лин почесал голову. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он, воин? Смех да и только.
-Я думаю, что ты воин этого леса, -с уверенностью продолжала девочка. - Я просила лес дать мне защитника, чтобы мы смогли спасти мою маму. Такого, который бы никого не боялся, был смелым, и мог нас защитить. Значит, ты и есть этот воин.
-Я?- снова глуповато переспросил Лин. – Воин леса? Но я не воин. И тем более не воин леса. Я не люблю лес. Никогда не любил и никогда не полюблю.
Его слова ничуть не переубедили девочку.
-Тогда кто же ты? – просто спросила она. – Здесь поблизости нет деревень, это я знаю. И еще я знаю, что один человек в лесу не ходит, потому что в лесу опасно. Это точно так, я знаю. Тогда скажи мне, что ты делаешь здесь один?
Лин задумался. Какая-то логика в словах девочки, конечно, есть. Но ведь не будет же он, в самом деле, объяснять ей, кто он, откуда, и как он оказался посреди дремучего леса?
-Давай так, – начал он. – Если у меня сабля, но это не значит, что я воин. Я не боец. Сабля у меня для того, чтобы защищаться. А один я в лесу не потому, что я смелый. Я пошел в этот лес со своим другом. Он охотник. Он меня защищал. Понимаешь, – он меня защищал, а не я его.
-А где он теперь? – невинно спросила девочка.
-Как где? Ушел домой.
-Вот видишь! - Она всплеснула руками от радости. – Он знал, что ты сильный и смелый. Он оставил тебя одного, значит, он знает, что ты не боишься леса, и можешь себя защитить. Видишь, я права! Ты мой воин леса! – сказала она и захлопала в ладоши.
-Да не воин я! Меня самого защищать надо, - в отчаянии выпалил он. Но девочку он уже не мог переубедить. Она видела в нем долгожданного воина, пришедшего к ней на выручку. И ничьи слова не смогли бы поколебать ее детскую уверенность.
-Хорошо, - согласился Лин. – Пусть я буду воином, но тогда давай не воином леса.
- Я как тогда?
-Я… - Лин задумался. Что бы ему такое выбрать, чтобы было ему по душе? – Я буду воином лесного озера, - решительно заявил он. – Озера, которое в лесу, понимаешь? Я люблю воду, а не лес.
-Хорошо, - быстро согласилась девочка.
-И чем же я могу тебе помочь? – Лина забавляла эта маленькая, но уже такая серьезная девочка. Тем более, что ему действительно было жаль ее, оставшуюся без матери и потерявшуюся в лесу. – Я бы тебя вытер, накормил и согрел, но у меня нет ни еды, ни воды, ни одежды. Я уже сам вторые сутки ничего не ел. Так что, как видишь, помощник из меня не очень.
-Я хочу, чтобы ты спас мою маму, – твердо заявила девочка.
-Ты хочешь, чтобы я, мальчишка четырнадцати лет отроду, пошел и спас твою мать из рук банды разбойников? – иронично переспросил ее Лин. – Ты именно этого хочешь?
-Да, - подтвердила она и кивнула своей головой в знак согласия. – Ты воин озера. Ты все сможешь.
Лин прекрасно понимал, что это не возможно. Он не верил, что у него есть хоть малейший шанс победить разбойников. Для этого у него нет ни сил, ни возможностей. Здесь не поможет ни его сабля, ни даже волшебный посох. Его мастерство владения саблей оставляет желать лучшего, а магический свет их не напугает, этот трюк подходит только для животных. И при всем при этом разбойников наверняка будет не двое и не трое, а намного больше.
Да и некогда было ему заниматься геройством. У него и так имелось срочное дело. Ему некогда было даже просто отвести ее домой. Не говоря уже о том, чтобы идти выручать ее мать и биться с разбойниками.
Овианна не видела следов борьбы на его лице. Она продолжала размышлять, вспоминая, что она видела, и что слышала, пока была в плену у разбойников.
-Кажется, я вспомнила, где разбойники остановятся на привал этой ночью, - вдруг добавила она. – Они сказали, что заночуют на Одинокой горе, - уверенно ответила девочка.- Видишь, теперь ты знаешь куда тебе идти..
Лин напрягся, услышав знакомые слова.
-Как ты сказала? - осторожно переспросил он.
-Одинокая гора, - ответила девочка. – Я еще тогда подумала, - странное название для горы. Это люди бывают одинокими, а не горы.
Парень насупился. Это было странным стечением обстоятельств. Ведь и он сам держал путь к этой горе.
-Где теперь моя мама? – запричитала она своим детским голосом, словно он мог дать ей ответ. – Ты должен нам помочь!
Лин и рад был бы помочь несчастной семье, но как? Ему было очень жаль девочку. Он прекрасно понимал, что оставлять ее здесь нельзя. Это лес, а в нем полно диких зверей. Не ровен час, какой-нибудь из них унюхает человеческий запах и…
Но он совершенно не представлял, что ему делать дальше. Самым легким и правильным решением было бы отвести девочку в ее родную деревню. Но у него своя миссия. И на это у него нет времени. Можно было бы взять ее с собой до Одинокой горы. Победить разбойников он не в силах. Тогда придется снова вернуть девочку бедной матери? Получается какой-то бред.
Тогда остается третий, самый тяжелый и самый глупый вариант, –взять ее с собой в свое путешествие? Но это нарушит все его планы. Девчонка маленькая, ходит она не быстро. Такая спутница замедлит его продвижение, а жизнь его матери как раз зависела только от его быстроты и расторопности. Он должен был найти цветок и вернуться домой в срок. К тому же, возвращаться домой через лес и болото, с цветками и с ребенком? Лин прекрасно понимал, что это неосуществимо. Слишком опасно. Вокруг них будет лес и дикие звери. И ему вряд ли удастся ее защитить.
-Я сама не могу защитить свою семью. А моя мама это все, что у меня есть. Помоги нам, пожалуйста! -Девочка прекратила плакать, и стала рядом с ним, с трепетом глядя в его глаза в ожидании ответа.
И тут Лин сломался. Слово «семья» яркой вспышкой засветилось в его сознании. Теперь, когда он сам стал на защиту своей семьи, и на своей собственной коже ощутил, что значит защищать ее, он прекрасно понимал отчаяние тех, кто не в состоянии сделать этого сам. А если даже шестилетняя девочка хочет стать на защиту своей семьи, кто он, чтобы отбирать у такого ребенка хотя бы маленькую надежду на спасение?
И его добросердечность, встретившись с холодным расчетом, взяла верх.
-Хорошо. Я помогу тебе. Догоним их, а там что-нибудь придумаем.
Он знал, что последует за его ответом. Девочка не выдержит его темпа, ее крохотные ножки не в силах двигаться сквозь лес с той же скоростью, что и он сам. Придется иногда нести ее на себе. А это лишняя нагрузка, усталость, и, как следствие, потеря драгоценного времени. Но выбор был сделан, жребий брошен, и медлить больше было нельзя.
Девочка радостно взяла Лина за руку, и они вместе отправились искать место старой ночлежки разбойников. Через десять минут они нашли брошенный лагерь. То, что это было то самое место, Лин нисколько не сомневался. На земле виднелись следы людей, колес, примятая трава в тех местах, где лежали люди. Девочка побежала на то место, где она последний раз виделась с мамой. На земле она нашла кусок знакомого платья, и снова стала реветь. Парень не стал трогать ее, а стал разыскивать следы. Вскоре он нашел их. Следы людей, скакунов с телегами уходили в глубь леса, на восток, оставляя за собой хорошо проторенную тропу.
Значит, девочка была права. Разбойники, вместе с награбленным добром и единственной пленницей направили свой путь в сторону Одинокой горы. И Лин, вместе с юным созданием, решительно отправился вслед за ними.
Это было непростое путешествие.
Пока у девочки хватало сил, она стараясь идти быстрым шагом, и не отставать от своего провожатого. Правда, ее хватало не на долго, и она вскоре убавляла ход. Когда ее ножки начинали уставали, Лину приходилось садить ее себе на шею. Это было нелегко. С непривычки сначала заболели ноги, затем спина. Когда он очень уставал, то опускал девочку на землю, и она шла рядом с ним, шагая так быстро, как только могла. Но и ей ехать верхом было не совсем удобно. Ей не удавалось долго сидеть на одном месте. То ее укачивало, то болтало, а когда Лин вспотел, она стала съезжать с его спины вместе с одеждой. Лину приходилось брать ее на руки, чтобы хоть как-то дать спине отдых, и остудиться самому.
На тех коротких привалах, что он позволял себе устраивать, он не успевал восстанавливать потраченные силы. Спина и ноги каждый раз болели все больше. Он уже меньше бежал, и все чаще шел быстрым шагом, держа девочку на руках или неся на своей уставшей спине.
К счастью, именно их малая скорость и помогла им избежать внезапной встречи, что приготовил для них коварный полог дремучего леса.
Повернув за очередной поворот, они оказались прямо посреди остатков нового лагеря. Очевидно, разбойники останавливались тут на обед. Оставленные догорать костры ее слабо дымились, вокруг были разбросаны остатки туш, оставшихся от обеда. По разбросанным черепам было видно, что ими стали три детеныша «четырехглазого». Похоже, что разбойники расположились возле их логова, и пока самки не было дома, они нашли детенышей, и, не долго думая, использовали в качестве основного блюда для обеда.
Нашим путешественникам не было бы до этого никакого дела, если бы в тот момент по остаткам лагеря не ходил большой четырехглазый зверь. Самка-мать вернулась с охоты, и, обнаружив пропажу своих детенышей, тщетно искала их посреди сосредоточения сора и запахов человеческой стоянки. Не нужно было долго думать, чтобы понять, что она готова сделать с людьми, которые забрали у нее ее детей.
Лин и Овианне повезло. Они вышли шли медленно и вышли за спиной рассерженного зверя. Пока зверь не видел их, и им срочно нужно было решать, что делать. Бежать было нельзя, - зверь непременно бы услышал и догнал бы их. Тем более что после такого дня у Лина сил для бега совсем не осталось. А о том, чтобы бежать вместе с маленькой девочкой, и речи быть не могло. К тому же, Лин боялся оказаться к хищнику спиной. Зверь стоял между ними и их дорогой за восток.
-Ой, зверь, - испуганно прошептала девочка с его плеч.
-И прямо у нас на дороге, - тем же тоном ответил Лин.
-Что делать? – снова прошептала она.
-У нас два пути, -или ждать, пока зверь уйдет, или прогнать его.
-Прогнать?- Глаза девочки расширились от страха. –Но он же такой большой!
-Вот именно, - хмуро ответил он. –Попробуем подождать.
Но зверь никуда не торопился. Он продолжал надрывно кричать, пытаясь призвать своих малышей.
Выход был один, - сразиться с лесным зверем и освободить путь.
Лин знаками объяснил девочке, чтобы она перебралась с его плеч на дерево. Она все поняла и быстро залезла на ветку. Лин велел ей лезть как можно выше. Сам же он воспользовался минутной передышкой как отдыхом. Тело его набиралось сил, а мозг напряженно работал, перебирая все возможности для предстоящей битвы.
Парень вынул саблю из-за пояса и немного подержал ее в руке. Удивительно, но оружие казалось очень легким даже для его уставших рук. Сабля была настолько легкой, что рука почти не чувствовала ее. Поддавшись приятному ощущению, Лин несколько раз взмахнул саблей, приспосабливая ее к себе и разминая руку. Металл и голубые сапфиры ярко заблестели на солнце.
Но одной сабли было мало. Оружие означало битву, а битва означала кровь, и даже смерть. А в его неопытных руках и кровь, и смерть могли ожидать только его. Парень немного поколебался, и во второй его руке оказался волшебный посох. Парень сомневался, стоит ли его снова использовать. Одно дело, когда магия случайно спасла ему жизнь. Другое дело, когда он сам, по своему желанию решит воспользоваться ею. Эта мысль его почему-то не пугала. Смущала, обескураживала, это да. Ему казалось, что применив магию посоха, он каким то образом подведет свою деревню, предаст ее что ли.
Но хищный зверь не оставлял ему выбора. Лин понимал, что вспышкой света, да еще и при свете солнца, ему было не напугать зверя. Но он на это и не рассчитывал. Он надеялся, что вспышка света ослепит хищника хотя бы на долю секунды, хотя бы на миг. Это означало, что у него будет время на один, максимум на два удара.
Оставалось надеяться на лучшее.
Лин медленно вышел из-за дерева и с силой взмахнул саблей.
Услышав свист рассекаемого воздуха, зверь быстро обернулся и обнаружил своего врага.
Лин приготовился к обороне. Странно, но на этот раз страх вовсе не сковывал его тела, как раньше. Наоборот, он предавал ему смелости и решительности. Он медленно выставил посох вперед на вытянутой руке, желая привлечь внимание зверя. Саблю же он крепко держал в правой руке, готовясь применить для решающего удара.
И снова две пары хищных глаз скрестились с взглядом человека. Зверь жаждал крови, жаждал отмщения. И появившийся перед его взором человечик как нельзя лучше подходил на роль такой жертвы. И зверь приготовился к нападению, собираясь броситься в бой со всей несокрушимой силой и кипящей яростью.
Правда зверя несколько смущала странная палка, направленная в его сторону. Такого оружия он еще никогда не видел и не знал, опасно оно или нет. Он осторожно приблизился к ней, и не спуская настороженных глаз с паренька, принюхался.
Этого Лин и дожидался. Морда зверя оказалась в необходимой близости от посоха.
-Пошел прочь, гадина. Пошел прочь. Кыш! – крикнул он зверю все ту же фразу.
В ответ на эти слова посох, как и в первый раз, засветился. При дневном свете этот свет был не очень ярким, но на этот раз глаза зверя оказались слишком близко к источнику свечения. На какие-то доли секунды он ослеп, потеряв из виду своего противника.
Лин среагировал быстро. Преодолевая трепет, парень сделал несколько шагов в сторону ничего не видящего и сбитого с толку зверя. Его правая рука на мгновение сжалась, и он нанес удар в самое незащищенное место зверя, за костяные пластинки хищника.
Не тренированная рука парня не могла нанести сильного удара, но его сабля глубоко вошла в тело зверя. Тот завыл от боли и попытался вслепую достать невидимого противника. Но Лин изловчился, вытащил залитую кровью саблю и вонзил в шею зверя с другой стороны. Отбросив посох, он обеими руками вонзил саблю как можно глубже в тело зверя. Хищник яростно завертел головой и костяные пластины чуть было не полосонули по запястью парня. Лин вынужден был выпустить свое оружие, и отскочить в сторону. Зверь, видимо, уже пришел в себя и уставился на парня злобным взглядом, готовясь разорвать его молодое тело.
Но раны, нанесенные Лином, были слишком глубоки. Кровь густыми струями била из его тело, окрашивая траву в неестественно красный цвет. Зверь дико завыл от боли, сделал шаг, другой. Но его ноги больше не слушались его. И хищник пал, заливая кровью остатки тлеющего костра.
Лин сел на землю, чтобы унять возникшую в своем теле дрожь. Он не верил своим глазам. Он встретился с «четырехглазым» сам на сам и победил его. Сам, один. Не убежал, не струсил. Он победил самого грозного хищника этого леса и сам остался невредим. Такого он даже сам от себя не ожидал.
Когда дрожь прошла, он на ослабевших ногах он поднялся с земли, стер еще дымящуюся кровь с сабли и вложил ее за пояс. Затем поднял с земли посох. И снова странное чувство овладело им.
Лин думал о том, что он сам, по своему желанию вызвался применить магию. Это так же было очень необычным для него. Но что было еще более странным, так это то, что мысль о его причастности к магии больше не будоражила его, как бывало прежде. Еще недавно он замирал от страха, увидев, как старик–колдун «разговаривает» с водой. Еще вчера он сомневался, стоит ли ему оставлять волшебную вещь у себя. Но сейчас, когда он убедился, что магия может спасать жизни, он стал относиться к ней с почтением. В его глазах все, что могло помогать людям в борьбе за жизнь, было достойно уважения. И не вызывало абсолютно никакого страха.
С этого момента Лин больше не страшился ни магии, и ни того, что с ней было связанно. Как перестал страшиться леса и его обитателей.
Пора было пускаться в путь.
-Пойдем, Ви, - скомандовал Лин. – Не бойся, все будет хорошо.
-А я и не боюсь, - смело сказала девочка. – Со мною ты, воин озера. И мы найдем и спасем мою маму.
Они снова отправились по проложенной тропе.

***

Солнце заканчивало свой путь по небу, а они все шли и шли вперед, пока вершина горы не возникла над деревьями. Она стала им надежным ориентиром, но прошло еще немало времени, пока они приблизились к ее подножью. Солнце уже скрылось за горизонтом, а лагеря разбойников все не было видно. Очевидно, они сильно отстали от них.
Стемнело, а Лин все не решался зажечь при девочке свой волшебный посох, потому как не знал, испугается ли она проявления магии, или воспримет ее с детской простотой. Но шутить с ночным лесом было нельзя, и Лин решился на отчаянный шаг.
-Ви, ты знаешь, когда костер догорает, в нем остаются угли, такие крошечные кусочки дерева, которые светятся? – попытался подготовить он ее к виду магического посоха.
-Да, знаю, я их видела, - уверенно ответила девочка.
-Я набрал таких угольков в свой посох. И сейчас я их раздую, - придумал свою историю он. – Ты не будешь бояться?
-Не-а, – ответила она. – Я храбрая. И я с тобой.
Вновь посох засиял ровным белым светом, озаряя путь двум путникам. Яркий свет отпугивал возможных хищников и освещал дорогу. Теперь они не боялись сбиться с пути.
И все же они порядочно отстали, так как заметили отблески костра уже ближе к полуночи. Они оба едва держались на ногах и с трудом боролись со сном, но близость цели придала им сил. Парень и девочка осторожно приближались к лагерю разбойников. Вскоре стал слышен шум их голосов, звуки тягловых животных и запахи еды.
Лин, осторожно ступая по камням, взобрался на небольшую площадку и выбрал себе место для осмотра. Лагерь разбойников был перед ним, как на ладони.
Разбойников было много, человек двадцать. Они расположились возле трех костров, окруженные телегами с награбленным добром. Часть из них уже спала, часть пила вино и горланила песни. Остальные занимались своими делами.
Овианна взвизгнула и указала пальцем на одну из телег. На ней, связанная по рукам и ногам, лежала женщина. Казалось, она спала.
-Мама, - тихо прошептала обрадованная девочка. – Мы нашли ее. Ты нашел ее.
Это был хороший знак. Они нашли лагерь, нашли мать девочки, и они нашли Одинокую гору. Но что делать дальше?
-И ты хочешь, чтобы я освободил твою мать? – снова недоверчиво спросил Лин.
-Конечно, - бескомпромиссно заявила девочка.
-И как ты себе это представляешь? – иронично вопросил он ее.
Девочка задумалась.
-Не знаю, - откровенно призналась она.
-Вот и я не знаю, - так же открыто сознался он.
-Но ты сможешь, - все так же твердо проговорила она. – Ты провел меня через лес, ты привел меня сюда, и ты сможешь спасти мою мамочку. Я знаю это.
Лин серьезно задумался. Шансы на успех были минимальны. Бодрствующих разбойников было не меньше десяти, но первый же крик подымет остальных на ноги. А люди не звери, света в темноте не побояться. Конечно, страх очень сильное ощущение, но вряд ли они сильно испугаются юного подростка, пусть даже и с сияющим посохом.
А если.… В его голове сверкнула идея, и возник смелый план. Не-то, чтобы этот план гарантировал ему успех, но другого у него все равно не было. Что он знал наверняка, так это то, что люди бояться и зверей, и всего неведомого. А что если изобразить неведомого зверя?
Он наказал Овианне сидеть на месте и осторожно стал пробираться к повозкам. Благо, разбойники не выставили дозорных, справедливо рассчитывая, что свет костра отпугнет лесного зверя. Лин в полутьме добрался до ближайшей телеги со скарбом и осторожно принялся опустошать ее, не забывая поглядывать за сидящими у костра людьми. Те по-прежнему или пили, или говорили о чем-то между собой. Лин стаскивал с телеги платья, одежды и шкуры животных, - все, что успели награбить разбойники. Набрав приличную гору вещей, Лин, соблюдая осторожность, тем же путем вернулся на каменную площадку.
-Зачем это? - удивленно спросила девочка, едва сумевшая оторвать свой взгляд от фигуры матери.
-Я собираюсь испугать разбойников, - неуверенно сказал Лин. – Ты можешь мне помочь?
-Испугать? – изумилась девочка. – Чтобы они перепугались и убежали, да?
-Да, - устало ответил Лин. – Тогда вы с мамой вернетесь домой, а я смогу продолжить свои поиски.
-Что я должна делать? – деловито спросила она, воспряв духом.
-Я хочу изобразить страшного зверя, – пояснил парень. – Зверя с горящими глазами. Я привяжу посох так, чтобы сияние было у меня над головой, а ты помоги нацепить вокруг меня всякую одежду, чтоб со стороны я выглядел так, ну, устрашающе, что ли.
Сначала они смотали клубок из более легкой материи. Это должно было стать головой чудища. Затем они нацепили его на вершину посоха, оставив щели для так называемых «глаз». Затем Лин прикрепил посох так, чтобы новая «голова» была поверх его собственной. Осталось создать тело. Вокруг туловища и ног Лина они нацепили всевозможные одеяния, а сверху прикрепили шкуры животных, чтобы казалось, что явившееся на взгляд существо и, правда, было зверем. Под конец Лин проверил прочность своего нового костюма и, отойдя в сторону, попросил девочку оценить увиденное.
Получилось нечто высокое, лохматое, с длинной шеей и сверкающей головой. Это должно было сработать. Так, по крайней мере, надеялся Лин. На всякий случай он прицепил к боку саблю. Он не надеялся отразить нападение даже одного разбойника, но с оружием на боку чувствовал себя намного увереннее.
Пришло время действовать. Все еще ругая себя за то, что он ввязался в эту авантюру, Лин дал девочке последние наставления.
-Главное, ты сиди тихо и не привлекай к себе внимания. Я сейчас выйду, и буду изображать из себя страшного зверя. Разбойники закричат и убегут в лес. По крайней мере, я на это надеюсь. Так вот, твоя мама тоже увидит меня, и тоже будет кричать. Запомни, - ты должна сидеть тихо и не произносить не звука. Если ты выдашь себя, разбойники все поймут и нас схватят. Я знаю, тебе будет страшно за маму, но ты должна быть храброй девочкой ты должна пообещать мне это, иначе я не смогу пойти и спасти твою маму. Ты обещаешь мне, что ни при каких условиях ты не издашь ни единого звука?
Взяв клятву и удостоверившись, что малышка все поняла, Лин приготовился к выходу. Он осторожно вышел на площадку, убедился, что костюм держится исправно, набрал в легкие как можно больше воздуха и зарычал. До лагеря оставалось около ста метров, и ему нужно было обратить внимание на себя, на этот раз он не хотел подойти незамеченным.
-Помни, – ни звука, - напомнил он девочке и сделал первый шаг, в сторону разбойничьего ночлега.
Первый его рык был не очень смелым, но зато второй прозвучал с как следует. Чтобы разогнать свой страх, Лин принялся махать руками, сгибая пальцы, словно когти, и шагал вразвалку, словно он и, правда, лесной зверь. Шел он вперед не очень быстро, чтобы дать людям времени осмыслить ситуацию, но и не очень медленно, чтобы не дать им возможность приготовиться к обороне.
Громкий звук привлек к себе внимание бодрствующих разбойников, повернув голову в направлении его источника, они увидели страшную картину.
К ним приближалась ночная тварь, никогда не виденная ими раньше. Зверь был высоким, косматым, и, на удивление, не боялся ни людей, ни пламени костров. Тьма ночи скрывала многие детали, но самого главного ей скрыть не удалось, - глаза и пасть зверя сияли белым пламенем!
Первые секунды люди застыли в оцепенении, но уже следующий рев заставил их действовать. Не было смысла бороться с неведомой тварью. Ее не пугал ни яркий огонь, ни вооруженные люди, а значит, она видела в своей жизни и то, и другое, и это не было помехой при ее ночной охоте. Мало того, она смело шла на людей, и, очевидно, совсем не прочь была полакомиться такими слабыми и беззащитными созданиями. И какая же тварь была способна в одиночку наброситься на два десятка хорошо вооруженных людей? Конечно же, только самая страшная и неуязвимая!
-Спасайся! – первый крик испуганного человека разорвал лагерь и принудил его к движению. Часть людей поспешила скрыться в спасительной гуще леса, вторые принялись будить спящих друзей, и ничего не поясняя, тащить их подальше от надвигающейся опасности.
Какой шум поднялся вокруг, какой беспорядок! Люди в панике натыкались друг на друга, на вещи, на телеги, на спящих животных. Ночной монстр еще не добрался до лагеря, а у его обитателей уже появились синяки, ссадины и кровоточащие раны. Не все толком понимали, что происходит, но ужас, царивший среди разбойников, не требовал многих разъяснений.
Когда Лин, в образе сверхъестественной твари спустился к границам лагеря, тот уже совершенно опустел. Не теряя времени, он нашел телегу с женщиной, и решил проверить, как она там. На удивление, мать Овианны не кричала. Она стиснула зубы и вжалась в разбойничьи пожитки, надеясь, что страшная тварь не заметит ее и пройдет мимо.
-Эй, – позвал он ее тихим голосом. – Меня послала Ви. Она со мной, здесь..
Лицо женщины вмиг преобразилось. Она испугалась страшной твари, но когда речь зашла о ее ребенке, страх моментально уступил место материнскому инстинкту.
-Где она? – хриплым от волнения голосом спросила испуганная женщина.
-Она здесь, рядом, – успокоил ее Лин. – У меня не так много времени. Я сейчас разрежу путы.
Миг, и веревки спали с ее тела. Лин не успел и глазом моргнуть, как рядом появилась Овианна. Она сдержала слово, не произнося ни звука, но когда она увидела свою мать рядом с Лином, в один миг оказалась рядом.
-Кто ты? Как тебя зовут? – спросила счастливая женщина, но девочка опередила ее:
-Это воин озера, -моментально сообщила девочка - Я просила лес прислать мне защитника. Он пришел, чтобы найти меня и спасти тебя.
Лин и женщина насмешливо переглянулись.
-Мы поедем домой, мама? –тут же переключилась на новую тему девочка.
-Да, у вас не так много времени, - засуетился Лин. – Я не знаю, когда вернуться разбойники, и, поэтому, вам лучше поторопиться. Что вы намерены делать?
Женщина на миг задумалась.
-Я знаю путь домой, и я смогу найти его даже ночью. Но одной в лесу нельзя. Конечно, можно взять одного из грузовых «четырехглазых». Но их так долго освобождать из упряжи.
Лин достал саблю и одним взмахом освободил полусонное животное.
-Вот вам помощник, - проговорил он. – Можете сразу ехать в свою деревню. А можете затаиться на этой горе. Главное, быстрее уходите отсюда, иначе быть беде. Разбойники обязательно вернуться.
-А ты? – спросила его женщина, испуганно глядя в его глаза.
-У меня своя дорога, - усмехнулся он. – Мне надо вверх, на вершину этой горы.
Мать Ви горячее обняла его на прощанье.
-Я всем расскажу о твоем подвиге, -горячо пообещала она.
-Да не стоит, -отмахнулся он, но его щеки покраснели.
-Пусть Духи Великих Предков будут с тобою в твоем пути, –благословила она его.
-И вами пусть они не оставят, - горячо ответил он. –Удачной вам дороги!
-И тебе удачной дороги, - сказала женщина. Она посадила дочку на спину зверя, затем села сама и натянула вожжи. Зверь, проснувшись, послушно отправился в дорогу.
-Прощай, воин озера! - громко крикнула Овианна. Лин помахал ей рукой и махал до тех пор, пока темный лес не поглотил их, и женщина и девочка не скрылись из виду.
И вновь он остался один-одинешенек среди глухого ночного леса. Лин, наконец, полностью снял с себя тяжелый костюм, и тягостно вздохнул. Он был рад, что помог и женщине, и девочке. Но его эпопея, к сожалению, еще не закончилась.
Надо было двигаться дальше.
Он взял посох в руку, и отправился в прочь от ярких огней пустого лагеря.
Тропа уверенно тянулась вверх. Парень помнил, что старик велел искать ему искомые цветки на вершине горы, но гора была не малых размеров. Лин шел по дороге целый час, и только тогда достиг середины горы. Дальше гора тянулась ввысь почти отвесно, и нужно было приложить много усилий, чтобы найти тропинку, по которой можно было бы взобраться на самый вверх.
Усталость все больше и больше накатывала на него, но именно сейчас, здесь, на склоне горы он не имел право на передышку. Он не мог позволить себе остановиться, находясь так близко от цели. Лин упорно продолжал двигаться вперед. Яркий свет посоха освещал лишь небольшую часть пути, не в силах разогнать непроглядный мрак ночи. Бледная луна едва освещала окрестности, а свет звезд, казалось, вообще не доходил до земли. Коварные камни шатались под ногами. Скользкий гравий с удовольствием убегал из-под его ног. Скудная растительность мешала его продвижению. Да и сама тропа была небезопасно узкой, и если днем, при солнечном освещении ею еще можно было воспользоваться, то ночью она становилась врагом чуть ли не большим, чем лесные хищники.
Поднялся ветер. Лин шел по горной тропе и уже не мог с уверенностью сказать, поднимается ли он вверх, или, обогнув гору, уже опускается вниз. Голова кружилась от усталости, веки смыкались, а тело упрямо отказывалось повиноваться. Временами ему казалось, что он засыпает на ходу, и он то и дело чувствовал, что его плечо почему-то уверенно подпирает стену. Лин понял, что он борется уже не с усталостью, а борется он теперь с самим собой.
-Где же вы, золотые цветы? - взывал он к ним, казалось, с криком, на самом деле всего лишь шевеля ослабевшими губами. Перед ним расстилалась только до рези в глазах знакомая темнота, и все те же камни, гравий, трава и зеленый мох.
Он уже начал сдаваться. Теперь ни мысль о семье, ни о матери не могла удержать его от падения. Лин стоял на самой вершине. Стоял на коленях, поскольку стоять прямо уже не было сил. Парень уже не знал, ни кто он, ни где он, ни зачем он здесь. Он даже не мог сориентироваться во времени, и только алеющий рассвет оповестил его, что безумная ночь осталась позади. Красные небеса осветили все вокруг светом и теплом.
И когда первые лучи коснулись Одинокой горы, странного вида зеленые глыбы, которые он считал замшелыми камнями, стали открываться, зажигая на земле золотое пламя. Он насчитал два, а затем даже три золотистых огонька. Защитные зеленые лепестки неторопливо распахивались, выставляя наружу нежное золотое диво. Лин понял, что это были вовсе не камни. Это было то, что он искал. Золотые цветы. Большие, с голову взрослого человека, они радостно раскрывали новому дню свои яркие объятья.
-Я нашел вас! Я нашел! - радостно воскликнул он. Но после ночи беспрестанного брожения даже эта вспышка эмоций забрала у него остаток сил. Страх, волнения и усталость наконец таки сломали его. Тело парня как никогда катастрофически нуждалось в отдыхе, а разум в долгожданном покое.
-Я нашел их, - радостно подумал он. – Еще один день и еще одна ужасная ночь закончились. Теперь я могу отдохнуть. Всего ненадолго, мне ведь надо восстановить силы, чтобы отправиться дальше. Немного отдохну, а потом я отправлюсь в обратный путь. Всего лишь короткий отдых…

***

Лин открыл глаза с радостным чувством. Еще бы, как тут не быть на седьмом небе от счастья? Он, Лин, обычный деревенский парень, который еще пару дней назад даже не мог выбрать себе ремесла, охотник пошалить и напроказничать, он взялся за невообразимо трудное задание! И он выполнил его! Он пробился через лес, он разыскал нужную гору и он нашел чудодейственные цветы. Он прошел сквозь все преграды, преодолел трудности, и теперь ему осталось лишь вовремя вернуться домой!
Время вернуться домой.
Что-то в этих словах насторожило Лина. Парень поднялся на ноги и внимательно огляделся вокруг. Он по-прежнему был на вершине Одинокой горы, и под ней простирался во всех направлениях все тот же бездушный лес. И даже золотые цветки лежали на своих местах. Вроде бы все было по старому. Но все равно внутренний голос настырно предрекал ему какую-то беду. Лин насторожился. Его тело было каким-то уж очень отдохнувшим, разум был чересчур бодрым, а тени,… тени деревьев ложились совсем не в ту сторону!
Парень быстро взглянул на небо и сразу все осознал. Он лег отдохнуть ранним утром, с желанием поспать всего несколько часов перед обратной дорогой. Но солнце, солнце прошло уже больше половины своего пути по небу, и этот день неуклонно клонился к вечеру.
Юный путешественник все понял. Он спал слишком долго, намного дольше желаемого срока. И проспал. Его с непривычки натруженное тело выкинуло с ним злую шутку, и, вместо положенных нескольких часов забрало все, что считало необходимым для восстановления собственных сил. Он должен был уйти отсюда и начать путешествие в обратную сторону поздним утром. Теперь же, благодаря непозволительно долгому сну, находясь на склоне четвертого дня, Лин все еще оставался в самом начале этого пути.
Это стало для паренька большим потрясением. Он обессилено уселся на землю и в отчаянии обхвати свою голову руками.
До сих пор все складывалось хорошо. Неожиданно хорошо. Он сделал все возможное и таки дошел до заветной вершины. И вот, пройдя через все трудности, он заснул, и этим провалил все дело. Из-за его слабости, его неподготовленности, три полноценных дня, отпущенные на возвращение домой, превратились в два.
Горе Лина вылилось наружу рыданием. Он горько плакал и отчаянно ругал самого себя. Он ругал себя за свою самонадеянность, за свою глупость, за свою лень, и вообще, за все на свете. И эти чувства просто раздирали его душу. Ему было больно, больно и обидно. Больно, что в такой важный момент его, его тело сыграло с ним злую шутку, а обидно из-за того, что теперь, из-за его промаха и слабости может пострадать так много невинных, рассчитывающих на него, людей.
-Как же я мог так уснуть? – в отчаянии сокрушался он. - Почему я разрешил себе расслабиться, и все проспать?– горько корил он сам себя. – Как же я мог отнять у себя часть времени, добытого с таким трудом? Времени, такого необходимого для спасения моей матери и старика-ведуна? А еще хотел быть старшим мужчиной в доме. Лентяй, соня и самовлюбленный эгоист, вот ты кто!
Выплакав свое горе, Лин немного успокоился и стал размышлять. Хотя думать особенно было не над чем.
Перед ним до сих пор стояла все та же задача, - вовремя доставить спасительное лекарство домой. Обратный путь при обычном путешествии занимал три дня. Трое суток, вместе с привалами и сном. Из-за его нелепой ошибки у него осталось чуть больше двух дней. А как можно было одолеть трехдневный переход за два дня?
Правильно. Если исключить из него время на отдых и на сон.
Вначале парня эта идея чрезвычайно ужаснула. Представить себе такой переход, безостановочное путешествие без сна и отдыха… Но хорошенько подумав, он понимал, что, похоже, этот вариант был единственно возможным. Такое решение давало ему хоть какой-то шанс на успех. Два дня за три, этот путь можно было преодолеть только так. И никаких остановок, никакого сна, иначе уставший организм, разнеженный мерной деревенской жизнью и не привыкший к такому авралу, сможет снова с легкостью пересилить его слабую силу волю.
Лин прекрасно осознавал, насколько невероятной выглядела его идея. Двое суток непрерывного движения. Такого он не делал никогда, и он не знал, выдержит ли его тело такой переход. Двое суток без отдыха и сна, - такого у него не было и подавно, и он тоже не был уверен, что сможет силой воли переломить свой привычный распорядок. Тем более, что он все еще был голоден, а в эти два дня он и не рассчитывал на какую либо еду. И, наконец, снова путешествие по опасному лесу. Еще двое суток, полных опасностей и встреч с дикими лесными зверями.
Чем дольше Лин думал, тем яснее он понимал, что это, истинно, был единственный, хотя и не самый безопасный, выход. Долгий, опасный, изнурительный, невероятный, но все же только в нем он видел свой единственный шанс вернуться домой до заката шестого дня. Он понимал этого и боялся принимать такое решение. Ему было страшно. Он не был уверен, сможет ли он дойти до конца вовремя. Парень боялся, что он может и вовсе не дойти до дома. Но если бы у него был другой способ добиться поставленной цели, он бы с радость отказался и от такого путешествия, и от такого риска.
Внезапно, словно озаренный молнией, он ощутил, -там, дома, его ждали. В нем нуждались, его возвращения ждали как никогда. Двое больных и беспомощных людей дожидались его и мысленно желали ему победы.
И эта мысль была важнее, чем все остальное.
-Еще не все потеряно, - решительно сказал он, пытаясь как всегда, придать себе мужества. – Я не могу быть уверенным, что я дойду до деревни вовремя. Но я не могу упустить последнюю возможность довершить начатое дело, и я сделаю все, чтобы люди, доверившиеся мне, не страдали. Я –сильный! Я – смелый! Я - смогу! Мама, старик, – я иду к вам, - твердо сказал он.
Сплетя из веревки корзины и вложив в них бутоны, Лин привязал их к краям широкого шеста и взвалил его на плечи наподобие коромысла. Теперь драгоценный груз был в полной безопасности и можно было отправлять в обратный путь. В путешествие наперегонки со временем.
Лес холодно принял незваного гостя. Пройдя через остатки разбойничьего лагеря, Лин уверенно отправился через зеленую чащу. Хорошо еще, что стезя, по которой шел Лин, была ему известна. Он шел той же дороге, что была проторена повозками разбойников от того мета, где он встретил Ви до самой Одинокой горы. Сейчас он снова шел по ней, но теперь уже в обратном направлении. Памятная дорога несколько согревала его, даря воспоминания о приятной встрече.
Но вскоре первые трудности дали знать о себе. Оказалось, что чудесные цветки были не настолько легкой ношей, как он полагал вначале. Когда он шел, они то сбивали его с равновесия, то били по ногам. Пришлось выработать определенный ритм движения, ведь нести бутоны надлежало осторожно, словно малых детей, чтобы не расплескать хранящуюся в их недрах спасительную жидкость. Но если с к их раскачиванию можно было хоть как-то приспособиться, то к весу, давившему на его неокрепшие плечи –никак. Весили бутоны не мало, и шест-коромысло все время давил на плечи, постоянно напоминая о себе. Из-за этого Лин еще до конца вечера чувствовал себя порядком подуставшим. А ведь предстояло идти еще ой как долго и далеко!
Вначале путешественник старался пением поднять себе настроение, но идти и одновременно петь оказалось очень трудно. Но когда он заметил, как сильно удлинились тени, он уже и не думал о пении. С надвигающимися сумерками перед отчаянным путником вставала еще одна, куда более важная проблема, -ночной переход через опасный лес.
Тут уж было совсем не до песен. Даже думать об этом Лин боялся. Мысль о ночном переходе через лес. Кишмя кишащий разнообразными хищниками, заставлял ноги парня дрожать, как от сильного холода. Одному, в темном лесу, против дикого зверя… Брр, было от чего поежиться. Но пришлось загонять свой страх поглубже и вновь искать решение.
Когда солнце уже совсем скрылось за горизонтом, Лин устроил небольшой привал. Нарубив подходящих веток и разведя огонь, он сделал новые добавления к своей конструкции. Он знал, что звери должны бояться огня, и привязал по одному горящему факелу с каждой стороны шеста, и еще два взял в свои руки. Тем самым он сам стал похож на ходячее горящее дерево. И именно так он намеревался пройти по ночному лесу.
Лин не знал, верно ли он поступает, и насколько хорошо такой огненный барьер сможет защитить его от лесных зверей. Но он не был охотником, и не знал, как стоит поступать в таких случаях. Да и никто не знал, в этом он был уверен. Никто из охотников его деревни не стал бы идти по лесу темной ночью. Они бы предпочли пересидеть ее либо в крепком доме, либо у защитного костра, либо на спасительном дереве.
И когда заходящее солнце забрало с собой остатки спасительного дневного света, Лин отчаянно двинулся дальше.
Сказать, что пареньку было страшно, значит, не сказать ничего. Лин просто ополоумел от страха. Лес, ночь, темнота, шелест ветра, стоны деревьев, треск ветвей, крики птиц. Прошел час, второй. Лин, выбрасывал сгоревшие факелы и менял их на новые, все шел и шел, разрывая черный полог темного леса ярким огнем. А ночь все не кончалась. Звери, то ли напуганные огнем, то ли смелостью странного путника, ему на дороге не попадались. Страх постепенно отошел, уступая место другим ощущениям и чувствам. Лин отчаянно старался отогнать их, то и дело оглядываясь назад с поисках первых рассветных лучей.
Но даже эта длинная ночь должна была когда-нибудь кончиться и вскоре первые лучи рассвета прогнали устрашающую тьму, а с ней и ночные страхи. Вот только назойливые чувства усталости и голода они прогнать не могли.
Первой дало знать о себе его ослабленное и неподготовленное к такому переходу тело. И если первые часы путешествия были самыми не обременительными, то после безостановочного путешествия Лин стал отчетливо ощущать каждую мышцу в своем теле. Неприятное чувство теперь перекинулось с плечей на спину, а сами плечи просто изнывали от напряжения. Желудок не отставал от них, так же требуя внимания к своим проблемам.
Но Лин продолжал идти вперед, преодолевая усталость, голод и страх. Он шел вперед, подбадривая себя мыслями о том, что вскоре он сможет вернуться домой, и предстать перед деревней, как настоящий герой, защитник семьи. Эта мысль вдохновляла и утешала его, прибавляя сил и даря уверенность.
К полудню Лин уже миновал знакомый овраг с перевалившимся на другую сторону деревом. Старый ствол угрюмо поскрипел, но выдержал его вес, послушно пропуская отчаянного путника.
Добравшись до поляны земляных пауков, Лин понял, что у него не хватит ни сил, ни времени повторить предыдущий опыт. Его тело устало, а мозг вряд ли бы повиновался ему с той же остротой. И Лин решил действовать грубо и просто.
Он разжег костер и принялся бросать горящие головешки в пожухлую траву. Огонь и дым быстро заставили всех подземных жителей выскочить наружу. Где-то паутина и впрямь обгорела, высветив предательские ловушки. Кое-где сгоревшая трава открыла слои паутины. В других же местах трехглавые пауки сами открыли свои норы, следя за возможностью возникновения пожара.
Больше ничего было скрыть нельзя. Лин шел, лавируя между открывшимися ямами, пятнами паутины и выставившимися хищниками. Так, повторяя свой трюк, он благополучно добрался до конца поляны.
Но каждый час, каждая тысяча шагов неизгладимой печатью обозначалась на его теле. С каждым разом его борьба с самим собой становилась все отчаяние. Напряжение в плечах постепенно стало сменяться несносной болью. Непривычная к тяжестям, спина юного путешественника стала отзываться странным гулом, и как парень ни старался перераспределять груз, неприятное чувство в спине не проходило. Наоборот, с каждым часом оно становилось все сильнее и сильнее. Как и гудение в уставших от ходьбы ногах. Даже кровь по его телу бежала не так, как прежде, а била тугими ударами, словно волны о прибрежные скалы. И Лин с грустью осознал, что этого ощущения он не лишиться до конца похода. Теперь он понимал, почему старый волшебник боялся, что посланник может принести обратно всего лишь один цветок, - два бутона были непомерной ношей на таком пути..
Ближе к вечеру парень стал понимать, насколько непомерной была его ноша и сколь отчаянной была его попытка дойти до дома столь экстремальным способом. Лин стал остро ощущать недостаток сил. Он безостановочно шел уже больше суток. Шел без сна, без еды, и с тяжелым грузом на плечах, который к тому же с каждым часом становился все тяжелее. И хотя Лин все еще был полон решимости пройти свой отчаянный путь до конца, его тело все чаще стало напоминать о себе. Усталость и напряжение в теле постепенно стали сменяться непрекращающейся и нарастающей болью. Мышцы остервенело требовали отдыха и покоя. Желудок уже не просил еды, -он вопил, орал, не довольный таким положением дел.
Не замечать голоса своего тела Лин не мог. Но он не желал уступать ему. Он вспоминал о дома, о матери, и старался не упустить лишь одного, -не останавливаться! Ни по каким причинам –не останавливаться! Отдых это расслабление, расслабление это сон, а сон…
Голова гудела и казалась странно пустой. Все лишние мысли были выбиты отупевшей усталостью. И куда девались его амбиции, его желание стать первым, быть чего-то достойным! Теперь, когда все тело ломилось от усталости, эти мысли больше ничуть не вдохновляли его. Мысль была одна –идти. Просто идти!
Лин с некоторой доле интереса улавливал проходящие в нем изменения, но особо внимания на это не обращал. Ему было чем занять свой ум.
Ночная прохлада принесла немного облегчения. Лин непослушными и дрожащими от усталости руками снова зажег факелы и прикрепил их на длинном шесте. Снова предстоял длинный переход через ночной лес. Радовало лишь то, что он будет последним. Если у него все получиться, следующей ночью он уже будет ночевать в своей постели, дома.
К его удивлению, и эта ночь прошла без происшествий. Лин не жалел огня для этой ночи, превратившись в живой, текучий костер. И его феерия принесла свои плоды.
Новый рассвет не принес ему ожидаемого облегчения. Все его тело, уставшее от длинного перехода и утомленное непосильный грузом, отдавалось болью, и уже не молило –требовало пощады. Мышцы ныли от изнеможения и усталости, вобрав свою боль каждой клеточкой своего организма. Глаза парня слезились от недосыпания, веки предательски опускались, скрывая из вида простирающуюся дорогу. Желудок, не получавший пищи, от отчаяния сжался в комок, уже не надеясь получить для себя ни еды ни влаги. Тело алкало отдыха и пищи, а рассудок покоя.
И это было уже слишком, слишком много для четырнадцатилетнего паренька, никогда не покидавшего родной деревни. Лин боролся, покуда хватало силы воли. Отчаянно боролся с результатами двух дней истязающего пути. Боролся с дикой пульсирующей струной в висках, с обжигающей сухостью в горле, с гудящими от усталости ногами. Но боль, боль во всем теле, -это было слишком много для него. Эта была та грань, через которую он уже не хотел переступать.
Боль принесла с собой отчаяние, а вместе с ней пришло и разочарование. Предательская мысль о бесполезности его трудов, подпитанная практичным расчетом, раздулась в его сердце из червячка до ужасного монстра. Мысли о том, что он что он должен кому-то там сто-то доказать, что он сильный, что он смелый, что он глава, больше не грели и не стимулировали его. Он ничего и никому больше не хотел доводить. Все это теперь казалось абсолютно не реальным, никому нужным, и совершенно не важным. Боль, -вот что было сейчас реально. Отдых –вот, что ему сейчас было нужно больше всего. И не важно, кто он и каково его место в жизненном порядке вещей.
Уразумев это, Лин остановился отчаянно разрыдался. Подросток чувствовал, что как будто почва ускользает из под его ног. Огонь, питаемый честолюбивыми мыслями в его душе, угас. И разжечь его уже было не чем. Его воля была надломлена. Он шел в этот поход в надежде, что он может стать чем-то большим, чем он есть. Тем, о ком говорили Заповеди Семьи. Что это именно его долг и его призвание быть главой своей семьи. Но теперь, находясь в безысходном положении, он понимал, что этот луч больше не служит для него путеводным маячком.
В полном отчаянии он громко возопил к тому, кого слушал и кому доверял все эти годы.
-Отец! Где ты и твои советы, когда вы мне так нужны! –в совершенном изнеможении возопил он. – Отец, помоги мне! Мне так больно, помоги, ты мне так нужен, помоги, дай совет!
Парень знал, что рядом с ним никого нет, но образ отца, отпечатавшийся в его памяти, тут же отозвался в его истощенном разуме. Его знакомый голос, поучавший его житейским истинам все эти долгие годы, тут же отозвался в его голове.
-Ты помнишь Заповеди Семьи, сын мой? – зазвучала в голове парня знакомая тема. Конечно, Лин помнил. И снова, как тогда в доме, он без запинки ответил на поставленный вопрос:
- Семья – это великий дар Богов человеку. Для человека нет ничего важнее семьи,- дрожащими губами произнес знакомый постулат он. -Старший мужчина в доме, - глава семьи. Его долг заботиться о семье, кормить, любить и защищать домочадцев. И лишь его право возвещать волю Великих Предков, - продолжил Лин. -Каждый член семьи, пока он живет в доме, должен подчиняться старшему мужчине и должен заботиться о семье в меру своих сил.
-Помни их и руководствуйся ими всю свою жизнь!- Ответ отца был известным и вполне ожидаемым.
-Да знаю я золотые Заповеди Семьи! –громко прокричал Лин. – Ведь именно они до сих пор побуждали меня занять место старшего мужчины в доме. Но я не смог, не сумел все это в себе удержать! Мне больно, я устал. Мне страшно и я слишком слаб! Ведь я для этого еще слишком мал.
Но голос в голове повторял все то же. Помни и чти Заповеди Семьи. И Лин не мог понять, где же в них надежда на помощь, якорь для спасения.
И вдруг, словно повязка упала с его усталых глаз. Словно гигантская волна подхватила его и подняла над окружающим миром. Его глаза с разум с изумлением смотрел на знакомые с детства прописные истины, и ошеломленный, видел то, чего не видел раньше. Лин понял. Понял, о чем на самом деле говорили ему те самые Заповеди Семьи. Понял, со всей ясностью своего молодого и пытливого ума. Все то, что раньше было сокрыто от него толстым слоем пафосности и детского легкомыслия вперемежку с романтикой, стало внезапно настолько ясным и светлым, как солнечный свет в божий день. Да, иногда боль убивает. Но иногда она, словно ловкий нож лекаря, умело отсекает все бесполезное, чтобы освободить место для живого и нужного.
- «Для человека нет ничего важнее семьи», -с радостным криком воспрял паренек. - Вот она, изюминка. Нет, сокровенный смысл, тайна тайн и столб столбов! –Истина, словно целебная река, словно бы омывала его волнами, окатывала с ног до головы, наполняя, исцеляя, поднимая. -Не то важно, кто я или что я. Я должен думать о своей семье. О людях, вверивших в мои руки свою судьбу. Боже, каким наивным глупцом нужно быть, чтобы в такое время думать о своих подвигах и о своей славе! Думая о себе, я чуть было не потерял тех, кто мне дорог!
Откровение вспыхнуло в ном ярким огнем. Вот он, долгожданный маяк, сверкающий впереди и придающий сил. Вот она, путеводная нить. Лин словно бы привстал с колен, оправляясь от удара и привлек протянутую к нему ладонь помощи.
-Вот в чем смысл Заповедей Семьи, -ликующе повторил он. – Как бы не было тяжело тебе, помни о людях, которым еще труднее, и кому твоя помощь нужна, как воздух.
И Лин воспрял духом. Не потому, что он поверил, что сможет легко выбраться из этого отчаянного положения, а потому, что просто решил вовсе не думать о нем.
Его ноги вновь понесли его вперед, в то место, куда звала его душа. Боль и усталость никуда не исчезли, но они больше не были центром его внимания. Он не желал ни видеть, ни чувствовать свою боль. Не думать, нисколько времени он уже прошел в этом тяжелом пути, ни то, сколько ему осталось. Теперь все это не имело значение. Его крепко держал единственный надежнейший якорь, который не давал ему самому соскользнуть в разрушительную трясину черного забвения и потерять самого себя.
Все, что занимало его с той поры это мысли от тех, кто доверился ему в свой последний час. Кто доверил ему свою жизнь, и свою смерть. И теперь только от него, Лина, завесило, сколько еще закатов и восходов увидят они в своей жизни.
-Пока я иду, значит, еще потеряно, - с холодным упрямством думал он. - Моя мама еще жива. И старик – ведун тоже жив. Ну и что, что шестой день на исходе? Ну и что, что солнце приближается к горизонту? Мое дело, - идти. Шаг за шагом, шаг за шагом. Вперед, не останавливаясь, идти к цели. Шаг за шагом, шаг за шагом.
Его усталое, измученное тело, просто не могло поступить иначе, как беспрекословно подчиниться живительному вдохновению.
-Я дойду, мама, - говорил он себе. – Слышишь, я иду! И ты будешь жить! Отец, я защищу твоего любимого человека! Ребятишки, я не оставлю вас без мамы! Старик, я не подведу тебя. Вы только дождитесь, потерпите. И я потерплю. Я почти пришел. Я смогу дойти. Я просто должен помочь вам. Все вам. Шаг за шагом, шаг за шагом.
И Лин продолжал идти. Он верил, что успеет. Успеет прийти вовремя. Чтобы помочь своей семье. Не потому, что он храбр и силен. А потому, что в нем нуждалась его семья.
Его семья.
- Я ни за что не допущу. Чтобы в моей семье кто-нибудь пострадал. Ни сейчас, ни после этого… Никому не позволю причинить вам вред. Я не хочу, чтобы люди болели, а их семьи страдали.... И я все сделаю для того, чтобы не только моя семья, но и другие семьи не горевали… Я все сделаю... Ведь этого можно добиться…. Есть же способы… И я справлюсь с этим. Я что-нибудь придумаю…
Он шел. Он стремился. Он рвался вперед.
Оставалось пройти еще немного. Впереди оставались только луга и болото. А после болота несколько часов пути, и он дома.
В гаснущих лучах заката он не увидел, он скорее учуял, -вот оно, болото. Отвратный запах чуть не сбил его с ног. Зловонное болото. Опасное, коварное, смрадное болото. Своим затуманенным разумом Лин уже не воспринимал его как просто воду, траву и песок. Нет, он видел чудище, жаждущее остановить его и не дать добраться домой, к дожидающимся его людям. Но нет, он не сдастся, он не отступит, его не остановит какое-то там болото. Ничто не оторвет его от семьи. Еще немного, думал парень -и он выйдет на зеленый луг. А там уже знакомая деревня, дом, отец, братья, и, ждущая исцеления мать.
Но пройти болото было отнюдь не так просто даже взрослому человеку, полному сил. Для Лина же, переход через такую водную преграду превратился в сущий кошмар. Каждый шаг, каждое движения требовало сил, которых у него, увы, почти не осталось. Голод и усталость почти покорили его истерзанное тело. С каждой минутой Лин таял, как свеча.
Раз за разом его шаги становились все короче и короче, а передышка между ними все длиннее.
А зеленое болото высасывало последние крохи, в своем стремлении совсем доконать плетущегося парня. Жидкое дно коварно расползалось под ногами, путая, засасывая. Едкий запах испарений забивался в легкие, выворачивал наизнанку желудок, отзывался ужасной резью в глазах. Темная вода тормозила и без того его медленное движение. Каждый шаг требовал неимоверных усилий. Лин медленно, но неуклонно продолжал плестись от одной вешки к другой, но спустившиеся сумерки неумолимо скрывали от него единственно верную дорогу. С угасающими лучами солнца неумолима меркла и его надежда на возвращение.
Он не успевал, -это было очевидно. Груз оказался слишком тяжелым для его неподготовленного тела. Лин уже давно не шел, -он брел по намеченному пути, а переход через болото превратил и этот слабый темп передвижения в пародию. Парень тащился, едва переставляя ноги, старясь только удержать равновесие и не уронить чудесные бутоны в зловонную холодную жижу.
В голове мелькала мысль. Дикая мысль. Словно гигантская игла, она все настойчивее и настойчивее сверлила изъеденный мучениями мозг.- Брось один цветок! Тебе же будет легче! Спаси свою мать! Только она твоя семья! Она, не старик! Иначе ты не дойдешь, и не спасешь обоих!
Но его помутненное сознание уже не распоряжалось его телом. Лин почти потерял создание. В красных вспышках перед глазами он видел лицо матери и лицо отца. Видел, и просил у них прощения, за то, что не дошел, не осилил, не смог.
-Все, это конец, - как-то спокойно пронеслось у него в голове.
И когда его тело уже полностью отключилось и стало оседать в воду, чьи-то крепкие руки подхватили его и выдернули из коварной жижи.

***

Лин с трудом разлепил тяжелые веки. Первой его мыслью было узнать почему он спит, когда должен двигаться вперед. Но, видя с детства знакомые очертания, он быстро успокоился. Он был дома, в своей постели. Значит, он все-таки дошел.
И он снова впал в забытье.
Так он много раз просыпался и много раз засыпал. Когда он спал, ему все время снилось его путешествие, - лес, звери, болото. В короткие промежутки бодрствования Лин сосредоточенно размышлял.
В один из таких моментов дверь открылась, и в комнату зашел отец. Прошло всего несколько дней с тех пор, как они виделись, но после всего происшедшего Лин видел отца совсем иначе. Не просто, как человека, и не просто, как своего отца. Теперь парень на своей шкуре узнал, что значит быть главою семьи. Он видел перед собой не просто отца. Лин видел перед собой символ. Символ защиты и спокойствия для семьи.
-Теперь я знаю, что означают Заповеди Семьи, - с трудом выдавил Лин.- Означают на самом деле.
Лин понял, что отцу известно все - о его путешествии, и о причинах, его побудивших. В глазах родителя он увидел уважение и восхищение. Отец стоял над Лином и смотрел на него, - на мальчика, но уже не ребенка.
-Значит, у меня все получилось!? Но как? Я помню, что потерял сознание…
-Когда я вернулся в деревню, то Арин мне все рассказал. И мы вышли тебе навстречу. Ты же не думал, что я оставлю тебя одного рисковать ради нашей семьи? Ведь ты тоже ее частица!
Лин ликующе улыбнулся. Да, семья важнее всего. Здесь не только один за всех, но и все для одного. Этому и учат Заповеди Семьи.
-Отец, -позвал Лин.–Кажется, я знаю, кем хочу быть. Я уже сделал свой выбор. Я хочу стать лекарем, -твердо, насколько позволяли силы, заявил он.
-Лекарем? Почему лекарем? -растерялся Норадир.- Нет, я не возражаю, я просто удивлен…
-Мне тяжко видеть, как страдают люди, –откровенно признался Лин. – И я хотел бы помогать им. Я хочу исцелять людей, отец. Это хорошее ремесло, -поспешил заверить он.- Важное, нужное.
Норадир замер в молчаливом раздумье.
-Что ж, лекарем так лекарем, - улыбнулся Норадир. - Выбрал ремесло для души, да? Теперь понятно, почему ты мыкался в нашей деревне, ведь у нас-то лекарей нет.
Лин блаженно улыбался. Кто бы мог подумать, что это путешествие поможет ему определиться в нелегком выборе ремесла?
-Но это будет непросто, -напутствовал его отец. – Чтобы учиться, тебе придется ходить к лекарю в соседнюю деревню. И учиться не менее семи лет. Да и недешевое это удовольствие. Боюсь, я сам не смогу его оплатить. Тебе придется подыскать себе еще одно ремесло, чтобы заплатить за обучение лекарскому делу.
-Я справлюсь, отец. Все будет хорошо.
Увидев уверенный взгляд сына, отец наконец полностью одобрил его выбор. Лин уже показал, чего он стоит, и что сможет довести любое дело до конца.
-Кстати, к тебе гость. Я вас оставлю наедине.
Норадир вышел, и вместо него в комнату проскользнула знакомая невысокая фигура, одетая в лохмотья из тряпок. Это был старый волшебник. Лин был удивлен, -старик редко покидал свою обитель. Очевидно, визит к Лину он посчитал достаточно важным. Старик замер над кроватью Лина, улыбаясь своей белоснежной улыбкой.
- У тебя, кажется, остались мое добро, - с усмешкой произнес он.
-Да, конечно. Посох и сабля, они там, в углу, - засуетился Лин. Маленький старик взял свои вещи, все еще покрытые слоем грязи и тины, и вновь вернулся к Лину.
-Там, в болоте, я чуть не выбросил второй цветок, -с горечью признался вдруг Лин. -Ты хотел мне помочь, а я чуть не подвел тебя. Прости, мне так стыдно!
-Пустяки, – отмахнулся радостный волшебник. Похоже, его хорошему настроению ничто не могло помешать. – Ты доказал, что способен сострадать людям и бороться за них., даже жертвуя собой. А ошибки… У кого их не бывает. Главное, уметь вовремя их исправлять.
Волшебник сверкнул широкой улыбкой. Казалось, он ждал от парня еще какого-то откровения.
Лин долго не мог произнести этих слов. Но в конце концов он все же решился.
-Скажи, а я мог бы стать волшебником?
-Это зачем тебе быть волшебником? – прищурив глаза, насмешливо спросил старик.
- Я тоже хочу помочь людям. Хочу избавлять их от болезней, чтобы они не болели и их семьи не страдали. Я видел, как ты исцелял людей. А мне понадобятся все силы, все умения…
Волшебник подумал всего минуту. Или сделал вид, что думает.
-Ладно, Лин. Ты хороший парень. Что б ты знал, на будущее, я белый колдун водного начала. И если у тебя есть желание помогать людям, то я с удовольствием обучу тебя всевозможным тайнам магии воды.
-Да, но… люди, деревня, старейшины? И мой отец наконец! Они не одобрят такого выбора!
-Люди! –фыркнул старик хорошо знакомым тоном. – Да они сами не знают, чего хотят. Если я скажу им, что моя жизнь на исходе, а это не далеко от истины, и мне нужен помощник, чтобы передать знания, они сами поспешат помочь мне в этом деле! Они говорят, что магия это кощунство, но как только над их жизнью нависнет хоть малейшая угроза, они забывают свои слова и быстро бегут ко мне. Лицемеры! Не бойся Лин, -обратился он к пареньку. – Этот вопрос я улажу. И люди не только не будут сторониться тебя. Они еще станут относиться к тебе с уважением, как к человеку, решившемуся во имя деревни великую жертву

-Спасибо. Спасибо большое, -радостно произнес Лин. –Но есть еще одно… Я не смогу приступить к учебе сразу… Я решил учиться на лекаря, а это, как сказал отец, стоит немалых средств. Мне нужно будет найти себе другое ремесло, чтобы оплатить учебу. Поэтому, у меня совсем не будет времени для обучения магии. По крайней мере, в ближайшее время.
Старик как то странно улыбнулся и попрощавшись, ушел. А Лин снова уснул, восполняя потраченные силы.
Проснувшись, Лин увидел возле своей головы небольшой дар. Подарок, благодаря которому разрешались все его трудности. Теперь ему не нужно было тратить свое время на поиск работы и искать деньги. Теперь он беспрепятственно мог начать изучение своего любимого ремесла.
Или точнее, обоих ремесел.
Возле его головы лежал, переливаясь всеми гранями, прекрасный голубой сапфир.



Как дождь начинается с одной капли,
так и все великое начинается с малого.

Конец.

02.04.09