Думаю, всем понятно, что здесь нуна кидать любимые стихи собственного и не собственного сочинения.. Принимается и не слишком крупномасштабная проза..

ИСПОВЕДЬ УСТАЛОГО ГОРОДА

Новый день наступил неожиданно. Просто взошло солнце, и оказалось, что на сон и времени-то нет. Опять не удалось спокойно отдохнуть. Люди деловито снуют по улицам и не знают ровным счетом ничего: ни о смерти, ни о любви, ни о прощении. У каждого свои заботы, которые кажутся глобальными, а на самом деле оказываются ничего не значащими. Они попирают подошвами плавящийся на раскаленном злобном солнце асфальт, вдыхают смог, медленно плывущий по улицам, и дым горящих лесов, но не слышат крика о помощи, который оглушителен и беззвучен. Они прячутся в бетонных коробках и ограничивают себя глупыми условностями, и лишь единицы способны и в восемнадцать, и в двадцать девять лет, пусть даже удостоверившись, что никто не видит, прыгнуть во всепоглощающем восторге в середину огромной лужи, как в детстве. Люди губят сами себя, просто потому что они есть.
Солнце медленно катилось по небу, похожее не ухмыляющийся блин. Достигнув пика небесного купола, оно безо всякой жалости обрушило испепеляющие лучи на далекий провинциальный город, который лишь устало вздохнул и прижался к милосердной земле, ворочавшейся под асфальтом и брусчаткой. Город этот был еще молод, правда, не по людским меркам: ему было чуть более ста лет, за которые он столько всего перевидал, что хватило бы и на десять веков. Ему одинаково дорог и важен был и начальник всех горожан, и главный богатырь, и безродный, забытый всеми победитель драконов, и хитрый фокстерьер – гроза крыс в центре, и эти самые крысы, и муравей, у которого прохудились башмаки, и желтый пушистый одуванчик, и старый уважаемый тополь в парке. Он всем дарил свою любовь, но не все эту любовь понимали и принимали. Начальнику горожан хотелось всего и сразу, и непременно в лучшей упаковке, хитрому фокстерьеру нужен был хозяин, но не любой, а тот самый, которого однажды увезли на машине с мигалкой, а старому тополю хотелось, чтобы его просто оставили в покое.
Солнце, наконец, устало и начало медленно скрываться за домами. Город расправил плечи. Люди так и не попрятались в свои бетонные домики, а, наоборот, повылазили на улицу и потянулись к реке, такой же гордой и беззащитной, как город, но значительно более древней. С обреченной покорностью город пошире распахнул усталые глаза. Эта ночь будет такой же бессонной, как и все прочие…
Снова наступало утро. Часы на самом центральном магазине били пять, их удары похожи были на обратный отсчет: пять… четыре… три… два… один… Пуск.
13 августа 2002 года