Vezir

1) В каком еще языке, кроме английского, в большом словаре 500000 слов?
2) Цитирую Набокова: "Абсолютное количество слов в английском языке значительно больше, чем в русском. Это особенно верно в отношении существительных и прилагательных.", "Самая докучливая черта русского языка - это недостаточное количество, неопределенность и расплывчатость технических терминов.", "Переводить с русского на английский намного легче, чем переводить с английского на русский..."
Интересно, найдется ли здесь оппонент?

Tatiana

К сожалению, насчет английского сказать не могу, знание этого языка у меня, скорее, пассивное.
А вот что касается польского языка, то, когда я начала его изучать, у меня было довольно-таки сильное впечатление, что русский язык богаче оттенками, чем польский. То есть, если составить синонимический ряд какого-то слова, то в русском языке слов в таком ряду будет больше. Тогда я это списывала на недостаточное знание языка, но вот прошло уже много лет, польский знаю вроде не хуже русского, а впечатление не пропадает.
это, правда, не ответ на Ваш вопрос, но не могла удержаться, чтобы не поделиться впечатлением.

интереснейший вопрос! совсесм недавно столкнулась с передачей на радио Свобода о Набокове и "Лолите". просто процитирую фрагмент: подходит идеально (подчеркивания мои):
Петр Вайль: Отдельный вопрос и вопрос, который нельзя не затронуть - язык романа, коль скоро языков этих два. Владимир Набоков по сути дважды написал книгу. Сначала по-английски, а второй раз, когда сам перевел ее на русский. Вот русский язык романа странен, причудлив, почти экзотичен.
Олег Ковалов: Мне кажется, это те самые соринки, которые дают прелесть очаровательной неправильности. Лолита говорит на старомодном жаргоне, который не похож ни на американский, ни на русский. Когда Набоков называет миссис Гейз Гейзиха - это отвратительно и безвкусно. Но когда в тексте появляются и доллары, и полтинники, это дает какое-то своеобразие тексту. Неправильности в этом романе я скорее отношу к достоинствам. Они делают литературу пусть нескладной и корявой, но живой.
Петр Вайль: О языке "Лолиты" разговариваем с Сергеем Гандлевским. Манерность сладострастника - это Гумберт. "Чаша моих чувств наполнилась до краев", "лань, дрожащая в чаще моего собственного беззакония", "я выкрал мед оргазма".
Сергей Гандлевский: Эти вещи говорятся не буквально. Гумберт корчит из себя пошляка.
Петр Вайль: Хорошо, тем не менее, это Гумберт. Но вот язык самой книги часто шокирует, и это, несомненно, набоковский язык. Все-таки говорит иностранец, забывший родной язык. Посмотрите, страсть Набокова к каламбурам заводит его в кошмарные дебри. Чего стоят хотя бы "мячиковые мальчики", или "предварительный протез"? Имеется в виду временный протез, нет никакого предварительного протеза и быть не может. Ему просто это "пр-пр" нравилось. Или еще хлеще того - "миллионы мотельных мотылей". Это просто ни в какие ворота: Мотыль - не мотылёк, а комариная личинка, такой белый червячок, которого насаживают на крючок для ужения рыбы. [где-то мы это уже видели ]
Сергей Гандлевский: К Гумберту из отеля прибегает не бой, а казачок. Конечно, это анахронизм.
Петр Вайль: Или вот: "я делал постели". Имеется в виду, "я стелил постели". Что все это означает?
Сергей Гандлевский: В предисловии к русскому изданию он пишет, что очень досадовал на свой слишком общий американский язык, думал, что уж его-то русская речь ждет его, а когда обратился к ней, то увидел, что она была изрядно потрачена за время неупотребления.
Петр Вайль: Страшно такое говорить о великом писателе, а Набоков, безусловно, великий писатель, но я вспоминаю свои первые годы в Америке, когда пришел работать в эмигрантскую газету - там писали вот таким языком. Мне это в "Лолите" мешает.
Сергей Гандлевский: А мне кажется, это придает роману какое-то лишнее обаяние.

"думал, что уж его-то русская речь ждет его, а когда обратился к ней, то увидел, что она была изрядно потрачена за время неупотребления" - как я понимаю Набокова!!