Меня чрезвычайно инттересует мифология Скандинавов и древних Германцев. Напишите авторов с их книгами или киньте ссылки.

Ах да ещё если можно, то от инфы по САНСКРИТУ и АРИЯМ я бы тоже не отказался...

Оёёёёёёёё Скандинавы когда-то сама этим увлекалась а щас ветер гуляет в моей голове только Локи и помню эхххх может найдутся на форуме умные существа и подскажут???

ВОЛОСЫ СИФ

Мы уже говорили о том, что жена Тора, богиня плодородия Сиф, уступает по красоте лишь одной Фрейе и славится на весь мир своими замечательными волосами. Теперь мы расскажем о том, как она их получила.
Когда-то в старину у Сиф были длинные белокурые волосы, которыми она очень гордилась, но однажды Локи из зависти к Тору прокрался к ней ночью и остриг спящую богиня наголо. Коварный бог еще не успел далеко уйти, как Сиф уже проснулась и, заметив пропаже своих волос, с громким плачем стала призывать Тора. Примчавшись на зов и увидев остриженную голову своей жены, бог грома долго не мог прийти в себя от удивления, но потом понял, в чем дело, и тогда его удивление сменилось яростью. Тору нетрудно было догадаться, кто сыграл с Сиф такую злую шутку, и он тут же бросился разыскивать Локи.
Очень довольный своей проделкой, бог огня спокойно сидел под ветвями Лерада, с интересом глядя на забавные прыжки белки Ротатеск, когда перед ним неожиданно появилась могучая фигура сильнейшего из Асов.
Густые, жесткие волосы Тора стояли дыбом, глаза налились кровью, и даже его рыжая борода и та тряслась от бешенства.
— Готовься к смерти, Локи, — прогремел он, — потому что сейчас я переломаю тебе все кости!
— Пощади меня, Тор, — пролепетал не на шутку испуганный бог огня. Пощади меня, и я исправлю свою вину.
— Ты лжешь, обманщик! Как сможешь ты вернуть Сиф ее волосы? возразил Тор.
— Я сейчас же отправлюсь к гномам, Тор, — ответил Локи. — Ты знаешь, какие прекрасные вещи они делают. Они сумеют изготовить и волосы, и притом из чистого золота. Клянусь тебе в этом!
Тор знал, что даже такой отъявленный лгун, как Локи, и тот не осмелится нарушить клятву, а поэтому сдержал свой гнев и отпустил хитрого бога.
Довольный тем, что так легко отделался, Локи, не медля ни минуты, стрелой помчался в страну гномов.
Среди этих подземных жителей было немало замечательных мастеров, но особенно славились среди них своим искусством братья Ивальди. К ним-то и направился Локи. Услышав его просьбу, братья-гномы очень обрадовались. Им уже давно хотелось показать богам свое необыкновенное искусство, и они сейчас же принялись за работу. Не прошло и часа, как волосы для Сиф были уже готовы. Длинные и густые, они были тоньше паутины, и, что самое удивительное, стоило их приложить к голове, как они сейчас же к ней прирастали и начинали расти, как настоящие, хотя и были сделаны из чистого золота.
Облегченно вздохнув, бог огня встал и уже хотел было отнести их Тору, но его остановил один из братьев. — Подожди немного, — сказал он, — мы еще не кончили свою работу.
Локи послушался и остался, а гномы вновь проворно застучали своими небольшими молоточками и вскоре изготовили длинное, покрытое чудеснейшей резьбой копье и корабль. Копье называлось Гунгнир. Оно обладало волшебным свойством поражать любую цель, пробивая самые толстые щиты и панцири и разбивая на куски самые закаленные мечи. Еще замечательнее был корабль. Он назывался "Скидбладнир", и в какую бы сторону он ни плыл, для него всегда дул попутный ветер. "Скидбладнир" был самым большим кораблем в мире, но в то же время он складывался так, как если бы был сделан из бумаги, и тогда становился таким маленьким, что его можно было заткнуть за пояс, или положить за пазуху.
Взяв корабль, копье и волосы, старший из братьев Ивальди передал все это Локи и сказал:
— Эти изделия — наши подарки богам. Отнеси их в Асгард и отдай: копье — Одину, корабль — Фрейру, а волосы — Тору.
Локи поблагодарил братьев, взял их подарки и весело отправился в путь. Он уже почти дошел до границ подземного царства, как вдруг увидел в одной из пещер гнома Брока и его брата Синдри, и ему захотелось их поддразнить.
— Эй вы, горе-мастера! — закричал он. — Посмотрите-ка сюда, на эти прекрасные вещи, и поучитесь, как надо работать по-настоящему…
Гном Синдри был опытный и искусный мастер. Он внимательно осмотрел волосы, корабль и копье, а потом сказал:
— Спору нет, они сделаны прекрасно, но я могу смастерить и кое-что получше.
— Ты просто жалкий хвастун! — воскликнул Локи. — Чего стоит все твое искусство по сравнению с искусством братьев Ивальди! Я готов биться об заклад и ставлю свою голову против твоей, что тебе никогда не удастся сделать что-нибудь лучше этих волос, корабля и копья.
— Ладно, — спокойно отвечал Синдри, — поспорим на наши головы; и предупреждаю тебя, что свою ты потеряешь, потому что я отрежу ее без жалости. А теперь подожди немного, и ты увидишь, хвастун ли я.
С этими словами, Синдри вошел в пещеру, где находилась его мастерская, положил в горящий горн кусок золота и приказал своему брату не переставая, раздувать огонь кузнечными мехами.
— Помни, что, если ты хотя бы на мгновение прервешь свою работу, все будет испорчено, — сказал он Броку и вышел из мастерской.
Между тем Локи уже начал раскаиваться в том, что так легкомысленно прозакладывал свою голову, и решил во что бы то ни стало помешать Синдри ее выиграть. Он превратился в муху и, усевшись на лицо Броку, стал изо всех сил его щекотать. Брок морщился, тряс головой, но работы не бросал. Вскоре в мастерскую вошел Синдри, и Локи поспешил принять свой обычный вид.
— Готово, — сказал Синдри. Он подошел к горну и вынул из него золотое кольцо, красивее которого Локи еще не видел. —
Это кольцо Драупнир, продолжал Синдри. — Тому, кто наденет его на палец, оно каждый девятый день будет приносить еще восемь точно таких же колец.
— Сделано неплохо, — сказал Локи, — но корабль и копье братьев Ивальди сделаны лучше.
Синдри ничего не ответил. Он положил в горн старую свиную кожу и, повторив наказ брату ни в коем случае не прекращать работы, снова вышел. Локи опять превратился в муху и с еще большей силой принялся кусать и щекотать лоб, лицо и шею Брока. Бедный Брок покраснел как рак. Он обливался потом и еле удерживался, чтобы не поднять руку и не прогнать назойливую муху. Наконец, когда его терпение уже почти истощилось, в мастерскую вошел Синдри и навстречу ему из горна выскочил огромный вепрь с шерстью из чистого золота.
— Это вепрь Гулинн-бурсти, — сказал гном. — Он быстр как восьминогий жеребец Одина, и может нести своего хозяина через леса, моря и горы так же легко и свободно, как и по гладкой дороге.
— Вепрь хорош, — сказал Локи, — но копье Гунгнир все-таки лучше.
Синдри и на этот раз ничего не ответил. Он положил в горн большей кусок железа и попросив своего брата быть особенно внимательным, опять оставил его одного. Чувствуя, что его голова в опасности, Локи под видом мухи еще яростнее набросился на Брока. Он уселся ему прямо на глаз и стал его безжалостно кусать. Брок взвыл от боли. Не в силах далее сдерживаться, он бросил работу и схватился за глаз рукой, но в эту самую минуту в дверях показался Синдри. Он быстро направился к горну и вынул из него тяжелый железный молот.
— Это молот Мйольнир, — сказал гном, обращаясь к Локи, который уже как ни в чем не бывало стоял в углу мастерской. — Во всем мире нет ничего, что бы могло выдержать его удар, а поразив цель, он сам возвращается в руки своего хозяина. Скажи-ка теперь, какое из изделий братьев Ивальди может с ним сравниться?
— Пойдем лучше к богам, — отвечал смущенный Локи, — и пусть они решат, кто из нас выиграл спор.
Синдри охотно согласился. Он взял молот, кольцо и вепря, а Локи волосы, копье и корабль, и оба тронулись в путь.
Через несколько часов они пришли к источнику Урд, около которого боги вершили свой суд, и увидели здесь Одина, Фрейра и Тора, сидевших на вершине одного из холмов. Локи выступил вперед и перевал: Одину — копье Гунгнир, Фрейру корабль "Скидбладнир", а Тору — золотые волосы для Сиф. Затем к богам подошел Синдри. Он рассказал о своем споре с Локи и вручил Одину кольцо Драупнир, Фрейру — вепря Гулиннбурсти, а Тору — молот Мйольнир. Боги совещались недолго. Они единодушно признали Мйольнир лучшим оружием против великанов, а поэтому и лучшим из изделий гномов и таким образом решили спор в пользу Синдри.
— Ну, Локи, — сказал довольный гном, — прощайся со своей головой, потому что я ее отрежу.
— Прежде чем отрезать мне голову, меня нужно сначала поймать, насмешливо отвечал Локи. — А для этого нужно бегать быстрее меня. С этими словами он надел свои крылатые сандалии и как вихрь умчался прочь.
— Это нечестно! — закричал Синдри. — Поймай его, Тор. Он проиграл мне свою голову и должен ее отдать.
Правда была на стороне Синдри, и Тор немедленно кинулся в погоню. Ему нетрудно было поймать беглеца: как быстро ни мчался бог огня, Тор бежал еще скорее, и не прочло и получаса, как он вернулся назад, таща за собой упирающегося Локи.
— Теперь ты от меня не уйдешь! — радостно воскликнул Синдри, подбегая к беглецу с ножом в руке.
— Стой! — закричал Локи. — Стой! Я проиграл тебе только голову, а не шею. Шея моя, и ты не имеешь права ее трогать.
Синдри остановился и задумался. Наконец он сказал:- Ты очень хитер и сумел спасти свою голову, потому что отрезать ее, не тронув шеи я не могу, но ты все же не уйдешь безнаказанным. Сейчас я зашью тебе твой лживый рот, чтобы ты уже никогда больше не мог хвастаться.
С этими словами, Синдри достал из кармана шило, проткнул в нескольких местах губы Локи и крепко сшил их ремнями. Увы! Не успел он еще скрыться из глаз, как Локи уже освободился от ремней, стягивавших рот, и принялся болтать и хвастаться попрежнему.
Боги не сердились на него за это. Как-никак, а ведь только благодаря его болтовне Один получил свое замечательное кольцо, Фрейр — не менее замечательного вепря, а Тор — молот, сделавший его грозой всех великанов.
Не сердилась на Локи и Сиф. Да это и понятно: разве не его проделке она обязана тем, что у нее теперь самые прекрасные волосы в мире.

АСГАРД И АСЫ

Высоко-высоко над облаками, так высоко, что ни один даже самый зоркий человек не может ее увидеть, лежит прекрасная страна богов Асгард. Тонкий, но прочный мост Бифрест — люди называют его радугой — соединяет Асгард с землей, но плохо придется тому, кто осмелится по нему подняться. Красная полоса, которая тянется вдоль, — это вечное, никогда не потухающее пламя. Безвредное для бог в, оно сожжет любого смертного, который осмелится к нему прикоснуться.
Посреди Асгарда подымается вершина исполинского ясеня Игдразиля. Ветви Игдразиля раскинулись над всем миром, а корни лежат в трех странах Нифльхейме, Йотунхельме и Митгарде. Из-под этих корней бьют чудесные источники. Первый, Гергельмир, находился в Нифльхейме — о нем вы уже слышали, второй течет в Йотунхейме. Это источник мудрости. Грозный великан Мимир, самый могучий из всех великанов, стережет его воды и никому не дает из него напиться. Вот почему источник мудрости называют также источником Мимира. Третий источник, Урд, бьет в Митгарде. Он так прозрачен и чист, что каждый, кто искупается в нем, становится белым как снег. По вечерам над Урдом густым туманом подымается медовая роса. Она окропляет все цветы на земле, а потом ее собирают пчелы и делают мед.
У источника Урд поселились вещие норны. Здесь стоит их роскошный дворец, в котором они определяют судьбы людей с первого дня их жизни до самой смерти.
Вершина ясеня Игдразиля называется Лерад. На ней сидит исполинский орел, а по ее ветвям прыгает взад и вперед проказница белка Ротатеск. Около Лерада, на высочайшем месте Асгарда, стоит трон владыки мира и старейшего из богов Одина. С этого трона он видит все, что делается и в Асгарде, и в Митгарде, и даже в далеком Йотунхейме.
Один — отец Асов и мудрейший из них. Когда-то, еще в молодости, он пришел к великану Мимиру и попросил у него разрешения напиться воды из его источника.
— Ничего не дается даром, а особенно ум, — отвечал великан. — Скажи, что я получу от тебя взамен?
— Все, что хочешь, — сказал Один. — Мне ничего не жаль, потому что мудрость дороже всего.
— Тогда отдай мне свой правый глаз, — потребовал Мимир. Один призадумался, но потом ответил:
— Хорошо, Мимир, я согласен. Умный и одним глазом видит больше, чем глупый двумя.
С тех пор у одина остался один левый глаз, но зато он испил воды из источника мудрости и для него нет больше тайн ни в настоящем, ни в будущем.
На плечах у владыки мира сидят два ворона: Гугин и Мумин, а у его ног лежат волки Гери и Фреки. Гугин и Мумин каждый день облетают землю, а Гери и Фреки каждую ночь обегают ее и рассказывают хозяину обо всем, что они видели и слышали.
На голове Одина — крылатый золотой шлем, а в правой руке он держит копье Гунгнир, которое никогда не пролетает мимо цели и поражает насмерть всякого, в кого попадает. Конь отца богов, восьминогий серый жеребец Слейпнир, может скакать не только по земле, но и по воздуху. Владыка мира часто объезжает на нем землю или, невидимый для людей, принимает участие в их сражениях, помогая достойнейшим одержать победу.
Один любит ходить пешком. Под видом бедного странника, в старой широкополой шляпе и в таком же старом синем плаще, он бродит по всему свету, и плохо бывает тому, кто, забыв законы гостеприимства, оттолкнет его от своего порога.
Дворец Одина, Валгалла, самый большей и красивый в Асгарде. В нем пятьсот сорок просторных залов, в которых живут храбрые воины, павшие в битве с врагом. Здесь они едят мясо огромного вепря Сэримнира, которого каждый день режут и варят и который на следующее утро вновь оживает точно таким же, как и был, и пьют крепкое, как старый мед, молоко козы Гейдрун, которая пасется у вершины ясеня Игдразиля, обгладывая его ветви и листья, и дает столько молока, что его хватает на всех жителей Асгарда.
Только старейший из Асов, Один, не нуждался в пище: он никогда не ест, а живет лишь тем, что пьет мед или брагу.
Кроме Одина, в Асгарде живут еще двенадцать богов-Асов. Первым из них по праву считается старший сын Один, бог грома Тор, могучий рыжебородый богатырь. Он те так мудр, как его отец, но зато во всем мире нет никого равного ему по силе, как нет на земле человека, который бы смог перечислить все его подвиги. Тор — сын богини земли Йорд. Он покровительствует крестьянам-хлебопашцам и зорко охраняет их дома и поля от нападений злобных великанов Гримтурсенов. Недаром люди говорят, что, если бы не было Тора, великаны уничтожили бы весь мир.
Бог грома велик и тяжел, и его не может выдержать ни одна лошадь, а поэтому он ходит пешком, или ездит по небу в своей окованной железом колеснице, запряженной двумя козлами: Тангиостом и Тангризниром. Они быстрее ветра, быстрее даже восьминогого жеребца Одина мчат своего хозяина через моря, леса и горы.
У Тора, есть волшебный пояс, который в два раза увеличивает его силу, на руках у него толстые железные рукавицы, а вместо копья, меча, или лука он носит тяжелый железный молот Мйольнир, разбивающий вдребезги самые толстые и крепкие скалы.
Тор редко бывает в Асгарде: он дни и ночи сражается на востоке с великанами. Но, когда Асам угрожает опасность, им стоит только вслух произнести его имя, и бог грома сейчас же является на помощь.
Младшего брата Тора, сына Одина и богини Фригг, зовут Бальдр. Он так красив и чист душой, что от него исходит сияние. Бальдр — бог весны и самый добрый среди Асов. С его приходом на земле пробуждается жизнь и все становится краше.
Бог войны Тир, сын владыки мира и сестры морского великана Гимира, третий из Асов после Одина и храбрейший среди них. У него одна левая рука, так как правую он потерял, спасая богов от одного страшного чудовища — от какого, вы узнаете потом, — но это не мешает Тиру быть искусным воином и принимать участие в сражениях.
Хеймдалль — его называют также Мудрым Асом — верный страж радужного моста. Он видит и днем и ночью на расстоянии ста миль и слышит, как растет трава в поле и шерсть на овцах. Мудрый Ас спит меньше чем птицы, и сон его так же чуток, как и у них. Его зубы из чистого золота, а у его пояса висит золотой рог, звуки которого слышны во всех странах мира.
Браги — бог поэтов и скальдов. Никто не умеет так хорошо слагать стихи и песни, как он, и всякий, кто хочет стать поэтом, должен просить его покровительства.
Год, или Слепой Ас, так же как и Тир, Хеймдалль и Браги, — сын Одина. Он обладает огромной силой, но никогда не покидает Асгард и редко выходит из своего дворца.
Бога Видара зовут Молчаливым Асом, так как он не любит говорить, не смотря на то, что очень мудр и храбр. Молчаливый Ас — сын Одина и великанши Грид — почти так же могуч как и бог грома Тор.
Вали лучше всех владеет оружием и в сражениях не уступает самому Тиру, но он плохой советчик и не очень мудр. Пасынок Тора, Улль, — замечательный стрелок из лука. Все его стрелы попадают в цель, как бы далека и мала она не была. Улль также быстрее всех бегает на лыжах. От него этому искусству научились и люди.
Бог Нйодр — не Ас. Он происходит из рода духов ванов, о которых вы услышите позже. Он покровительствует мореплаванию, и ему подвластны ветры и Море. Нйодр богаче всех Асов и, как все Ваны, очень добр.
Его сын Фрейр, бог лета, мало уступает в красоте самому Бальдру и так же добр, как и его отец Нйодр. Фрейр, посылает людям богатые урожаи. Он не любит войн и ссор и покровительствует миру на земле как между отдельными людьми, так и между целыми народами.
Последний из богов, бог огня Локи, не Ас и не Ван. Он происходит из рода великанов, но Асы уже давно разрешили ему жить с ними в Асгарде за его необыкновенный ум и хитрость. Локи высок ростом, смел и красив, но он очень зол и коварен. Своими проделками и шалостями он часто подвергал Асов большим опасностям, из которых потом выручал их своей изворотливостью и сообразительностью. От бога огня всегда можно было ожидать и плохого и хорошего, и поэтому никто не мог на него положиться.
Над живущими в Асгарде богинями по праву царствует жена Одина, богиня Фригг. Она столь же мудра, как и владыка мира, но никогда не говорит о том, что знает. Подобно своему мужу, Фригг часто спускается на землю и, переодетая, бродит среди людей, внимая их горестям и заботам.
Дочь Нйодра и сестра Фрейра, богиня любви Фрейя — ее называют также Ванадис, потому что она тоже из рода Ванов, первая в Асгарде после Фригг. Равных ей по красоте не было и нет во всем мире ни среди богов, ни среди людей, а ее сердце так мягко и нежно, что сочувствует страданию каждого. У Фрейи есть волшебное соколиное оперение, надев которое она часто летает над облаками, и чудесное золотое ожерелье Бризингамен, а когда она плачет, из ее глаз капают золотые слезы.
Жена Браги, нежная и кроткая Идун, — богиня вечной юности. Она скромна и тиха, но без нее Асов уже давно не было бы в живых. У Идун есть корзина с яблоками вечной молодости, которыми она угощает богов. Эта корзина волшебная; она никогда не пустеет, так как взамен каждого вынутого яблока в ней тот час же появляется новое.
Богиня Эйр — покровительница врачей. Она излечивает все болезни и раны.
Мать Тора, Йорд, — богиня земли, а его жена Сиф, — богиня плодородия. Красотой Сиф уступает лишь Фрейе, а таких волос, как у нее нет ни у кого в мире.
Богиня Лефн освящает браки между людьми; богиня Син охраняет их дома от воров, а Сйофн старается, чтобы они жили мирно и дружно.
Богиня истины Вар выслушивает и записывает клятвы людей, а богини Фулла, Сага, Глин и Гна прислуживают Фригг и выполняют ее поручения.
Кроме богов и богинь, в Асгарде живут прекрасные девывоительницы Валькирии. Их предводительница — Фрейя. Валькирии невидимо принимают участие в каждой битве, давая смерть тому, кому ее присуждают боги, а потом уносят павших воинов в Валгаллу и там прислуживают им за столом.
Так устроен Асгард, и таковы его жители. А теперь,когда вы знаете всех Асов, послушайте рассказы об их замечательных делах. О том, что случилось с богами раньше, о том, что с ними будет в последний день мира. О подвигах могучего Тора, о проделках коварного бога огня и о его страшных детях.

ГЕРОИ ГЕРМАНСКОЙ МИФОЛОГИИ

"В “Старшей Эдде” песни о героях достаточно четко отделены от песен о богах. Промежуточной, переходной между ними можно считать “Песнь о Вёланде”, кузнеце-волшебнике, образ которого никак не связывался с какой-то исторической реальностью, однако действие разыгрывается в мире людей и, видимо, отражает борьбу между финским и германским племенами (Вёланд — сын конунга финнов, а его соперник Нидуд — из Швеции).

Вслед за “Песней о Вёланде” следуют три песни о Хельги, одном из главных героев скандинавской мифологии и эпоса. Сведения о нем противоречивы; и только в пределах одной “Старшей Эдды” можно выделить, по крайней мере, четырех Хельги, у трех из них возлюбленные — валькирии, а четвертый (самого древнего происхождения) женат на собственной дочери и является отцом Хрольфа Краки. Исследователи находят ряд общих черт между образом скандинавского Хельги и русского былинного Вольги.

Первая песнь “Эдды”, посвященная хельги, называет его убийцей ХУНДИНГА; в ней же герой является сыном Сигмунда, и в то же время братом СИГУРДА — другого важного персонажа цикла скандинавских песен о героях. Главный мотив этих песен — воинские подвиги Хельги, родовая месть, покровительство валькирий. Ряд признаков указывает на тенденцию возводить роды германских и скандинавских королей и знати — к асам. Отсюда берутся архаические мотивы для биографии героев.

В первой песне говорится, как к только что родившемуся Хельги являются норны и предрекают мальчику великую судьбу, предназначение быть славным воином и одновременно сообщают о трагичности его судьбы. Во второй песне Хельги называют сыном Хьёрварда, и происхождение его описывается достаточно подробно. Конунг Хьёрвард дал обет жениться на дамой красивой женщине в мире, этой женщиной была дочь конунга Свафнира СИГРЛИНН.

Сын его ближайшего помощника АТЛИ идет сватать Сигрлинн для своего хозяина, но получает отказ. Во второй раз конунг со своими воинами отправляется в дом Сигрлинн и с боем берет невесту. Далее рассказывается, что сын Хьёрварда и Сигрлинн был высоким и красивым, однако был он молчалив, и у него не было имени. Однажды, когда он сидел на кургане, ему явились девять валькирий, и самая статная из них нарекла его именем Хельги, предсказала великое будущее и указала, где найти волшебный меч. Из дальнейшего текста следует, что валькирия была дочерью конунга Эйлими по имени СВАВА. Добыв меч, на который указала Свава, Хельги вместе с Атли отправился в поход, совершив множество подвигов, в том числе убив ХРОДМОРА, некогда захватившего богатства предков Хельги и сидевшего на горе великана ХАТИ.

Совершив эти подвиги и не поддавшись искушению колдуньи ХРИМГЕРД, дочери Хати, Хельги сватается к дочери конунга Эйлими Сваве. После обмена обетами Свава осталась дома с отцом, а Хельги вновь отправился воевать.

Как-то ХЕДИН, брат Хельги, встретил женщину-тролля, ехавшую на волке и использовавшую змей вместо удил. Женщина предложила Хедину сопровождать ее, а когда тот отказался, заявила, что он за это поплатится.

Как-то вечером привели жертвенное животное и стали давать обеты. Хедин, сам того не желая, дал обет жениться на невесте своего брата Сваве.

При встрече с братом Хедин рассказал о случившемся, а Хельги заявил, что, быть может, обет вовсе не означает кровавого раздора между братьями, поскольку ему предстоит отправиться на битву, в которой, как он предчувствует, ему суждено умереть.

И действительно, в бою с сыном Хродмора по имени АЛЬВ Хельги получил смертельную рану. Умирая, он уговаривал Сваву стать женой его брата Хедина. Хедин же попросил Сваву поцеловать его и сказал, что не вернется на родину до тех пор, пока не отомстит за своего брата.

Песнь заканчивается строкой, в которой сообщается: “Говорят, что Хельги и Свава вновь родились”.

Во “Второй песне о Хельги — убийце Хундинга” рассказывается, как Хундинг преследовал Хельги, как Хельги скрывался, переодевшись рабыней и занимаясь перемалыванием зерна. Сообщается о том, что у конунга Хегни была дочь СИГРУН — валькирия, носившаяся по воздуху и морю, на самом деле она была вновь родившейся Свавой. Хельги приходится бороться за любимую, которая обещана другому. В конце концов он женится на ней и у них рождаются сыновья. В этой песне Хельги погибает от копья своего зятя Дага, и вдова Хельги проклинает своего брата.

Когда Хельги попадает в Вальхал.лу, Один пpeдлaгae^ ему править миром наравне с ним. Хельги в иносказательной форме отвечает, что следовало бы вначале рассчитаться с делами земными, а уж потом думать об иных занятиях.

Через некоторое время служанка сообщает Сигрун. что видела Хельги, который ехал верхом в сопровождении вооруженных воинов. Сигрун идет на курган, где захоронен Хельги, встречает его и говорит, что согласна вместе с ним отправиться в загробный мир. Хельги заявляет, что ее удел — до поры жить с живыми, а ему и после смерти приходится выполнять свой долг воина Вскоре Сигрун умирает от скорби и печали. В конце песни есть разъяснение: “В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингияскати, а она — Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в “Песне о Каре. Она была валькирией (пер. с древнеисландского А. Корсуна).

В “Песнях о Хельги” исторические и мифологические имена часто смешиваются и украшаются эпитетами. Полагают, что датское происхождение сказаний о Хельги несомненно; однако выяснить, является ли окончательный, весьма путаный, вариант его приключений результатом слияния всевозможных сказаний о разных, попросту одноименных, персонажах, либо напротив — результатом ветвления некогда единого образа, — трудно.

Следует заметить, что с именами собственными, с географией и временем “песни о героях” не очень церемонятся. Подвиги и деяния героев могут совершаться на Рейне, в стране гуннов, в стране готов, однако эти топографические и этнические координаты имеют мало общего с реальной географией. Время действия этих песен некое далекое славное прошлое, без всякой хронологической последовательности. Герои существуют как бы одновременно друг с другом, погибают и мотивированно или немотивированно вновь воскресают, чтобы продолжить свои похождения. Правда, изредка указывается конкретная эпоха: ФРОДИ, согласно “Младшей Эдде”, правнук самого Одина, наследует отцу “в те времена, когда Август Кесарь водворил на всей земле мир. Тогда родился Христос”.

Считают, что этот эпизод — более позднее добавление.

Вообще граница между мифом и эпосом зачастую весьма расплывчата. Родословные едва ли не всех германских и скандинавских королей восходят в соответствии с этими песнями к асам. Герои, павшие на поле боя, попадают в верхнее царство мертвых Вальхаллу, где Один создает из них воинство, которое должно сразиться с силами тьмы в грядущей битве, предваряющей конец света. Как видно из песен о Хельги, эти воины не пребывают в расслабляющем безделье, а иногда поднимаются из загробного мира на землю, чтобы поддержать свою боевую форму.

Иногда мертвых воинов — эйнхериев из Вальхаллы и сопровождающих их валькирий можно в переломные исторические моменты увидеть проносящимися по небу среди облаков.

Наиболее заметное место в германо-скандинавских мифологии и эпосе занимает СИГУРД (германский ЗИГФРИД). Целый ряд песен “Эдды” посвящен жизни и подвигам этого героя. В “Пророчестве Грипира” в сжатом виде излагается его биография в форме прорицания, сделанного юному Сигурду, которого называли “мудрым конунгом” Грипиром, зовущимся “мудрейшим из людей”, “знающим будущее”.

Между пророчеством и отдельными версиями о жизни Сигурда существуют противоречия, а в эддических песнях есть пробел биографии героя, восстанавливаемый по иным письменным памятникам.

Как правило, Сигурда называют сыном Сигмунда и внуком Вёльсунга — последнее имя часто идентифицируют с Одином. Сам Сигурд предпочитает заявлять, что был он “всю жизнь сыном без матери; нет и отца, как у людей, всегда одинок”.

В “Речах Регина” рассказывается о том, как Сигурд выбрал себе коня, назвал его Грани и познакомился с Регином, сыном Хрейдмара, искуснейшим из людей, ростом с карлика, который был “мудр, свиреп и владел колдовством”. Именно он рассказал Сигурду историю о сокровищах, изложенную нами в отрывке, посвященном Локи.

Отр, плававший в воде в образе выдры и убитый Локи, был братом Регина. Провинившиеся асы решили возместить Хрейдмару смерть его сына Отра, предложив ему золотой выкуп, добытый Локи. При расплате, однако, Локи утаил одно золотое кольцо, и карлик, у которого было отнято золотое кольцо, проклял эту драгоценность и предрек, что

Золото это,
Что было у Густа,
Братьям двоим
Гибелью будет,
Смерть восьмерым
принесет героям;
богатство мое
Никому не достанется.

После выплаты выкупа сыновья Хрейдмара ФАФНИР и РЕГИН потребовали у отца отдать им золото, но тот отказался. Фафнир пронзил спящего отца мечом и забрал золото. Свою долю наследства потребовал Регин, но Фафнир не дал ему ничего.

Об этом Регин рассказал Сигурду и далее, как это дважды подчеркивается в “Речах Регина”, стал подстрекать Сигурда убить Фафнира.

Сигурд согласился отправиться на поиски Фафнира, принявшего облик змея. Его ужасный шлем наводил ужас на все живое. Для предстоящей битвы Регин выковывает Сигурду меч, которым была рассечена пополам наковальня. Меч получил название Грам.

Обнаружив след Фафнира, Сигурд выкапывает большую яму и делает возле нее засаду. Когда Фафнир проползает над ямой, Сигурд вонзает ему в сердце свой меч. Однако чудовище умирает не сразу. Оно успевает произнести несколько монологов; эти монологи изложены в “Речах Фафнира”. Фафнир напоминает Сигурду давнее пророчество, что “золото звонкое, клад огнекрасный погубит тебя”.

Когда Сигурд стирает с меча кровь, является Регин, и, воздав должное храбрости воспитанника, говорит, что прежде чем предпримет дальнейшие действия, отдохнет. Сигурд начинает поджаривать сердце Фафнира; когда кровь из сердца попала ему в рот, Сигурд начинает понимать речь птиц. Беседующие между собой птицы говорят о том, что Регин задумал зло и собирается, убив Сигурда, завладеть сокровищами.

Сигурд отрубил Регину голову, съел сердце Фафнира и выпил кровь обоих убитых им братьев. Потом по следу Фафнира Сигурд добрался до его логова и забрал там два сундука золота, ужасный шлем, золотую кольчугу, еще один меч — Хротти, — а также и другие сокровища. Далее, следуя указаниям синиц, он отправляется на юг, в страну под названием Фракланд, и там находит спящую красавицу, одетую в кольчугу. Сигурд рассек кольчугу своим мечом “от ворота вниз и еще поперек по обоим рукавам” и снял ее с красавицы. Проснувшись, она обратилась к Сигурду с речью.

Выяснилось, что зовут ее СИГРДРИВ, и некогда она была валькирией. Во время боя между "двумя конунгами она ослушалась указаний Одина и даровала победу сопернику любимца этого бога. Один в отместку за это уколол ее шипом сна и сказал, что более никогда она не победит в битве и будет выдана замуж.

Затем Сигрдрива дает Сигурду ряд мудрых советов, в частности, сообщая, каким именно образом следует пользоваться рунами — магическими письменами — в разных ситуациях, чтобы получить удачу в боях, в путешествиях, успешно врачевать и владеть даром красноречия.

Далее в “Старшей Эдде” имеется пробел о жизни Сигурда и говорится лишь о его смерти; при этом появляется новая героиня — БРЮНХИЛЬД (германская БРУНГИЛЬДА) и ГУДРУН, оплакивающая Сигурда. Другие источники позволяют восстановить обстоятельства, связывающие Сигурда с этими персонажами.

В некоторых легендах Брюнхильд отождествляется с Сигрдривой, в других — Сигурд сватается к Брюнхильд по поручению короля бургундов ГУННАРА. Сигурд и Брюнхильд обмениваются друг с другом клятвами верности. Однако Сигурд забывает об этом, когда ГРИМ-ХИЛЬД (германская КРИМХИЛЬДА) дает ему испить напиток забвения. Забыв о своем обручении с Брюнхильд, Сигурд женится на Гудрун и торжественно братается с Гуннаром и ХЁГНИ — братьями невесты. Гуннар отправляется свататься к Брюнхильд, но она может выйти замуж только за того, кто способен одолеть огненный вал, окружающий ее чертоги. Лишь Сигурд оказывается способным на такой подвиг, поэтому на время испытания он меняется обличьем с Гуннаром. Проникнув в чертог, он проводит с Брюнхильд три ночи (по версии самой Брюнхильд — восемь ночей), положив между нею и собой обнаженный отравленный меч. О своем обручении с Брюнхильд Сигурд вспоминает только после свадьбы своего названого брата и Брюнхильд.

Вскоре начинается спор между Гудрун и Брюнхильд, в ходе которого выясняются обстоятельства обмана. Брюнхильд, оскорбленная клятвопреступлением бывшего жениха, подстрекает Гуннара убить Сигурда, и это ей удается. Впрочем, в “Эдде” о смерти Сигурда сообщается следующее: “Здесь в этой песне рассказывается о смерти Сигурда и говорится, что он был убит вне дома, но некоторые говорят, что он был убит в постели спящим. А немецкие мужи говорят, что он был убит в лесу. В древней “Песне о Гудруи” говорится, что Сигурд и сыновья ГЬЮКИ ехали на Тинг, когда его убили. Однако все говорят единогласно, что убийцы нарушили верность ему и напали на него лежащего и не готового к защите”.

Гудрун, сидевшая над мертвым Сигурдом, "не плакала, как другие женщины, но грудь ее разрывалась от горя”. Потом она ушла в лес, в пустыню, а затем уехала в Данию, где жила “семь полугодий”.

Брюнхильд после смерти Сигурда не хочет жить. Она велит убить восемь рабов и пять рабынь и пронзает себя мечом. Ее тело сжигают на погребальном костре, разложенном рядом с костром, где предают огню мертвого Сигурда.

Жизнь Гудрун не кончается со смертью мужа. Во “Второй песне о Гудрун” сообщается, что золото, отнятое Сигурдом у Фафннра, досталось Гуннару и Хёгни.

Вражда между представителями их рода и великим царем Атли (его прообраз — Аттила, царь гуннов, 434 — 453 гг.), который, в соответствии со скандинавским вариантом истории, взял в жены Гудрун. Для того чтобы получить ее согласие на брак, пришлось предварительно опоить ее напитком забвения.

Желая завладеть сокровищами, Атли пригласил к себе в гости Гуннара и Хёгни. Гудрун же, зная о коварных замыслах супруга, предупредила об этом братьев, сообщив рунами о грозящей им опасности. В качестве знака она послала Хёгни то самое кольцо, которое некогда было проклято карликом Андвари, обвязав кольцо волчьим волосом.

Несмотря на предостережение Гудрун, братья приезжают к Атли. и тот жестоко расправляется с ними. Гудрун, мстя за них, убивает своих детей от брака с Атли, приготавливает из их сердец блюдо, угощает им своего супруга, а потом убивает Атли и сжигает его дом вместе со всеми его обитателями.

В другом варианте Гудрун принимает участие в схватке своих братьев с гуннами и подает Атли пиво с кровью убитых детей.

Месть Гудрун может показаться излишне жестокой, но если принять во внимание судьбу ее братьев (у живого Хёгни вырезают сердце, а Гуннара бросают в ров, наполненный змеями), то ее поступки кажутся почти адекватными.

В германском варианте истории Сигурда, точнее — Зигфрида, более ярко выписана фигура Брунгильды, о которой известно, что она является бургундской принцессой, женой Зигфрида, гордившейся как своим происхождением, так и славой своего мужа. После убийства Зигфрида Брунгильда живет только мыслью о мщении. Именно ради этого она соглашается выйти замуж за ЭТЦЕЛЯ (Атли-Аттила), полагая, что это поможет ей реализовать план расправы с Хагеном (Хёгни) и его братьями.

В данном варианте вдова Зигфрида-Си гурда не колеблется в выборе: верность памяти покойного супруга сильнее верности кровных уз с братьями. В германском варианте Кримхильда не только не пытается предотвратить грядущую трагедию, но сама приглашает братьев ко двору Этцеля, сама провоцирует ссору и добивается кровавого исхода конфликта, ради которого она жертвует и собственным сыном.

Полагают, что автор германского варианта повествования, создавая образ Кримхильды, придал архаичной Гудрун черты демона “низшей” мифологии христианства, трактуя героиню как жертву, обуянную сатанинским наваждением, нечистой силой, способной подтолкнуть человека на сколь угодно чудовищные злодеяния.

Тем не менее, и в этом варианте мифа достаточно ясно звучит мотив сокровищ, завоеванных Зигфридом, которые являются символом процветания, власти, опоры в жизни и одновременно несут в себе потенциальную гибель своему владельцу.

Приведенные выше варианты истории о Сигурде-Зигфриде письменно зафиксированы в XII веке, однако совершенно достоверно относятся к более ранним источникам. Написанная на верхненемецком языке средневековья “Песнь о Нибелунгах” была создана в самом начале XII века, но ее публикация, возбудившая интерес историков, искусствоведов, специалистов по мифологии, была сделана лишь в 1757 г. Автор “Песни о Нибелунгах” остался, как часто бывало в те времена, анонимом, и нет возможности выяснить, был ли он профессиональным поэтом либо, напротив, историком духовного звания со склонностью к поэтическому творчеству. В тексте “Песни о Нибелунгах” первая часть (подвиги и смерть Зигфрида) и часть вторая (месть Кримхильды) трактуются как единый сюжет, причем непоследовательность и противоречивость предыдущих версий в значительной степени устранены (хотя и не до конца). Эта “неокончательность” устранения противоречий привела к тому, что до сих пор существуют две теории относительно происхождения средневековой “Песни о Нибелунгах”.

В соответствии с первой — ее автор изучил, переработал и объединил искусственным образом множество источников гораздо более древнего происхождения. Таким образом, не окончательно устраненная конфликтность является всего лишь недосмотром автора-редактора. Вторая теория предполагает, что в распоряжении автора имелся древний источник, обработанный им в соответствии с господствовавшей в то время идеологией, но все же автор не решился до конца избавиться от существующих противоречий.

Само происхождение слова “нибелунги” весьма спорно и на протяжении многих веков дает почву для возникновения различных теорий, одинаково убедительных либо неубедительных, в зависимости от заранее выбранной точки зрения. “Нибелунги” пытаются произвести от слова nebel (мрачный туман)— обозначение у германцев земли франков; есть теория, предполагающая, что “нибелунги” — бургундское родовое имя; выводят “нибелун-гов” и из древнеисландского НИФЛЬХЕЙМА — мира мрака, существовавшего изначально, до начала творения мироздания.

Тема нибелунгов оказалась живучей, и неоднократно возникала в европейской культуре. На основе немецкой версии была создана трилогия К. Ф. Хеббеля “Нибелунги”, а по мотивам скандинавского эпоса — оперная тетралогия Р. Вагнера — “Золото Рейна”, “Валькирия”, “Зигфрид”, “Гибель богов”. Созданный Ф. Лангом кинофильм “Нибелунги” (1924 г.) считается одним из важнейших этапов становления мирового кино.

Эти древние герои еще раз весьма своеобразно “послужили” в идеологии XX века. Когда Гитлеру понадобилось избавиться от морали и этики христианства (“от химеры, именуемой “совесть”) и в то же время не оставить народ без идеологической опоры, в сжатые сроки, на скорую руку была создана новая мифология, основой которой послужил древний германо-скандинавский эпос. Герои эпоса идеализировались, становились “китчеватыми” (объектами массовой культуры). Новым образцам оружия давались названия, заимствованные из древних источников, обыгрывалась благородная символика — начиная от мифологии “высшей”, трактующей деяния богов, и кончая народными преданиями об оборотнях-вервольфах (люди-оборотни, по ночам превращающиеся в волков). Вервольфы, гитлеровские отряды добровольцев-партизан, действовали в тылу наступавших войск союзников.

Пик трагикомичности следует отнести к последним дням жизни Гитлера, когда он, опираясь на сведения своего придворного астролога-прорицателя, посылал отборных агентов на остров Борнхольм, где якобы жила древняя старуха, умеющая читать священные руны, начертанные на камнях, с помощью которых якобы можно было обрести в последний момент некое “чудо-оружие”, подобное мечам древних германских героев, и таким образом одержать победу в совершенно безнадежной стратегической ситуации.

Еще один обширный источник древнескандинавского эпоса — поэма “Беовульф”, написанная на англо-саксонском языке предположительно в конце VII — начале VIII века, сохранившаяся рукопись датируется примерно 1000 годом. Впервые поэма была издана в 1815 году, после чего последовали ее переводы на многие европейские языки.

Персонажи поэмы принадлежат к различным скандинавским племенам, а ее главный герой БЕОВУЛЬФ, чье имя переводится как “пчелиный волк”, то есть “медведь”, — из народа гаутов. Он отправляется за моря, чтобы избавить короля данов (датчан) ХРОДГАРА от ужасного чудовища ГРЕНДЕЛЯ, являющегося на протяжении многих лет бичом этой страны. Беовульф побеждает чудовище, потерявшего руку и уползающего в логово умирать.

Мать Гренделя — не менее страшный монстр — хочет отомстить Боевульфу за убийство сына, но герой проникает в ее жилище на дне моря и убивает ее. Награжденный Хродгаром Беовульф возвращается на родину и становится королем своего народа. Он правит в течение пятидесяти лет мудро и справедливо.

В конце жизни ему доводится совершить еще один подвиг — одержать победу над драконом, охраняющим древний клад. В повествовании о кладе вновь звучит мотив проклятого сокровища, однако этому дается “несколько христианизированное” объяснение:

Тот клад до скончания
веков заклятьем
таким заречен,
чти станет смертный,
в грехах погряэнув,
молиться идолам
и, в цепи ада
попав, запятнает
себя пороками
еще допрежде,
чем ступит на это
место проклятое,
раньше, чем взглянет
на это золото!
(пер. В. Тихомирова)

В целом повествование о Беовульфе — связный, почти лишенный противоречий в событийном плане рассказ о воине-герое, совершающем подвиги, требующие от него сверхъестественной силы и ловкости. Герой совершает эти подвиги один на один с противником, но в моральном плане он не одинок— за ним стоят его соплеменники, ради которых он и совершает героические деяния.

Занимательно в поэме переплетаются христианские и языческие представления о мире. При этом исследователи до сих пор расходятся во мнениях относительно того, каким именно образом возник этот своеобразный синтез представлений. Были ли наложены на исходный древний материал более поздние христианские представления или поэма отражает переходный период, когда вера в языческих богов была уже подорвана, но христианство еще не укрепилось.

Интересно, что героя, христианские достоинства которого неоднократно подчеркиваются, хоронят тем не менее явно по языческому обряду: возводится погребальный костер, ложе покойного украшают щитами и кольчугами, а затем в течение десяти дней возводится высокий курган, под которым скрывают прах павшего. В том же кургане захоронено и сокровище, добытое героем в бою с драконом, чтобы золото, находившееся в пещере чудовища, не распространило свое проклятие на живущих, а лежало бы под спудом “вовек, как и прежде, от смертных скрытое”.

Любопытен реверанс, сделанный автором “Беовульфа” в сторону христианства. Темные силы, исчадия зла — по внешним признакам явно языческого происхождения — получают генеалогию, восходящую к библейскому Каину, которого характеризуют как

пращура зла,
зачинателя семени
Эльфов (!), драконов,
Чудищ подводных
и древних гигантов,
восставших на бога,
за что и воздалось
им по делам их.

Еще раз те же самые сведения излагаются в сцене, описывающей рукоять меча, захваченного у гигантов Беовульфом: на золотой рукояти при помощи рун (!) излагается история всемирного потопа, после которого богопротивные великаны исчезли с лица земли, однако продолжали жить в глубинах “вод неиссякаемых”.

В период между 1220 и 1235 годами Снорри наряду с “Эддой” написал “Хеймскринглу” — сборник саг о норвежских конунгах. Саги ясностью и живостью изложения материала напоминают лучшие создания греко-римской историографии. В сагах этого цикла излагается история скандинавских стран в виде последовательно помещенных песен, повествующих о мифических и исторических личностях.

К моменту создания сборника христианство, казалось бы, уже достаточно прочно утвердилось на скандинавских землях. Однако из текста следует, что учение это, попав на языческую почву, пропиталось духом, по природе ему не свойственным, а язычество, хотя и перестало быть культом, продолжало оставаться не только источником поэтического вдохновения, но в известной степени и основой мировоззрения скандинавов.

Королевские саги обычно начинаются с рассказа о провозглашении героя конунгом или о том, как он захватил власть, а далее идут эпизоды, связанные с его правлением.

В первой саге “Хеймскринглы”, “Саге об Инглингах”, последовательно описываются легендарные конунги — потомки языческих богов-асов, являющиеся предками исторических конунгов Швеции и Норвегии. Христианское летоисчисление при датировке событий, как правило, не применяется. Впрочем, Снорри отмечает, что Один правил в те времена, когда происходили римские завоевания. Ряд исследователей называют хронологию саг “внутренней относительной хронологией”, компромиссной между “ученой” и “народной" хронологией. Наибольшее количество анахронизмов, ошибок, погрешностей с точки зрения исторической точности и просто фантастичного материала, который явно заимствован из языческой мифологии, содержится в первых сагах сборника Снорри и в сагах последних, повествующих о чудесах Олафа Святого.

Первые легендарные конунги явно обладают некоей таинственной силой, с помощью которой они обеспечивают благополучие и преуспевание своего народа. Их главная задача — своими деяниями поддерживать в стране мир и обеспечивать хороший урожай. Об Одине сообщается, что все население Швеции платило ему подать. Он же защищал страну и совершал жертвоприношения для того, чтобы обеспечить народу изобилие. Мирные и урожайные времена царили и при Фрейре, и оттого ему поклонялись усерднее, чем другим богам. После его смерти в течение трех лет Фрейра скрывали в кургане, уверяя народ, что он жив, и тем поддерживали “доброе время и мир”. Некоторым наследникам этих древнейших конунгов повезло меньше: когда три года подряд в Швеции случился неурожай, вожди на собрании в Уппсале решили, что виновен в этом — конунг ДОМАЛЬДИ. После того как его принесли в жертву, омыв кровью конунга алтарь, в стране воцарился мир и начались хорошие хлебородные годы.

При ОЛАФЕ-Лесорубе начались неурожаи. Снорри объясняет это, с одной стороны, притоком нового населения, а с другой тем, что конунг мало занимался жертвоприношениями. Свей умертвили Олафа, принеся его в жертву Одину, ради урожая.

Гибель ХАЛЬФДАНА Черного, при котором были очень хорошие урожаи, настолько огорчила народ, что жители всех областей просили погрести его тело в их земле, полагая, что столь удачливый муж и после смерти сможет обеспечивать хорошие урожаи. В конце концов с общего согласия тело было разделено на четыре части, которые были распределены по жребию между разными областями и захоронены в курганах, получивших имя Хальфдана.

Неизвестно, в какой степени сам Снорри разделял веру в такие способности конунгов — влиять на урожаи и удачу, во всяком случае, он сообщает о ХАКОНЕ, сначала принявшем крещение, но затем вернувшемся к языческим жертвоприношениям. Было решено, что появление птиц Одина — весьма благоприятный знак, и потому Хакон начал войну с соседями, завершившуюся его победой.

В “Саге об Инглингах” рассказывается также о конунге АУНЕ, который, желая продлить свою жизнь, приносил в жертву Одину своих сыновей. После заклания первого сына бог пожаловал Ауну дополнительно шестьдесят лет жизни; по истечении этого срока конунг последовательно приносил в жертву восьмерых сыновей, всякий раз получая за это еще по десять лет жизни. Он хотел принести в жертву и последнего сына, однако этому воспротивились его подданные, и Аун умер.

В прологе к “Хеймскрингле” дана периодизация ранней истории Скандинавии и сообщается, что “век кремаций" сменился “веком курганов”. Но другой, казалось

бы, более существенной для христианина версии, Снорри не приводит: конкретно не обозначено время ухода язычества и торжества “истинной веры”, хотя в реальной истории крещение Исландии датируется либо 999-м либо 1000 годом. В самих сюжетах саг, в речах отдельных персонажей, в ссылках на божью волю, в описании чудес святого Олафа показывается переход от язычества к христианству, однако христианские эпизоды не слишком органично вписываются в ткань повествования.

Значительное место в сагах занимают вещие сны, видения и прорицания. Они всегда полностью сбываются - Сны, предрекшие гибель конунгу ХАРОЛЬДУ СИ-ГУРДАРСОНУ, были христианского содержания — он получил предостережение от святого Олафа. Однако его сподвижники видели сны языческие: женщину-тролля, воронов и орлов, усеявших корабль, волков, пожирающих людей.

Жена конунга Хальдфана Черного мудрая РАГНХИЛЬДА увидела во сне, что в саду она отдирала от своего платья колючку и эта колючка превратилась в ее руке в большую ветвь, один конец которой коснулся земли и тут же пустил корни, а другой взметнулся высоко в небо. Вскоре колючка разрослась до дерева таких размеров, что вершина его была едва видна, а ветви столь обильны, что дерево как бы прикрыло собой всю Норвегию, простираясь даже за ее пределы. Сон Рангхильды толкуется следующим образом: приснившееся ей дерево есть конунг Харольд, ее сын, красочность дерева означает расцвет его королевства, а то, что дерево сверху белоснежное, значит, что ему суждено дожить до седых волос; могучие ветви символизируют его потомство, которому суждено распространиться по всей стране, ибо “все конунги Норвегии с того времени происходили от него".

В сагах “Хеймскринглы” описано множество вещих снов и видений. Языческие мотивы причудливо переплетаются с мотивами христианскими, причем эти мотивы, становясь заметными в последних сагах, все же не являются главными.

В “Саге об Инглингах” Один, считавшийся верховным божеством, главою рода асов, превращается в Одина-вождя, правившего Асгардом, главным укреплением страны асов Асахейма, расположенном где-то в Восточной Европе. Этот Один — могущественный воин, владеющий тайнами магии и прорицания и обладающий поэтическим даром скальда. При нем происходит освоение и заселение Скандинавии, все жители которой подчиняются Оди-ну, платя ему подать. Один в сагах Снорри обучает людей искусствам и ремеслам, вводит законодательство, то есть является классическим “культурным героем”, в котором воедино сливаются черты божества и человека. Именно он стоит у истоков истории, от него идут традиции норм общества, он раскрывает людям тайны природы.

Таким образом, на севере Скандинавии, очевидно, очень долго сохранялось своеобразное двоеверие: языческие боги не превратились в христианских святых, но и не деградировали до низших существ, отождествляемых с чертями и иной нечистью.

В изложении Сиорри смена религиозных мировоззрений выглядит как смена правящих династий: древние правители уже не властны и бессильны перед новым богом, и потому им более не поклоняются. Однако прошлое принадлежит им, и родословные северных конунгов, как это изложено в “Саге об Инглингзх”, представляются автору не вымышленными, и идея о восхождении исторически достоверных конунгов Норвегии и Швецш к потомкам Одина и Ингви — Фрейра выглядит вполне серьезной.

Впоследствии сыновья Эйряка вторглись в Норвегию убили своего дядю Хакона и захватили престол. Такие распри длились в течение многих поколений.

В изложении Снорри эпоха распрей началась следующим образом: конунг ВИСБУР оставил свою жену с двумя сыновьями и женился на другой женщине. Выросшие сыновья потребовали, чтобы отец возвратил золотое ожерелье, бывшее брачным даром их матери. Получив отказ, братья задумали отцеубийство и обратились за помощью к прорицательнице Вёльве Хульд. Та сказала, что может погубить Висбура, однако в этом случае в роду Инглингов постоянно будут совершаться убийства. Братья согласились на это и, получив поддержку магических сил, напали на отца и сожгли его в собственном доме

К теме рокового ожерелья Снорри возвращается и позже, говоря о конунге АГНИ, взявшем в жены дочь убитого им вождя финнов. Во время пира его жена попросила Агни сберечь ожерелье Висбура. Пьяный Агни, ложась спать, надел ожерелье на шею. Пока Агни спал, слуги его жены привязали веревку к ожерелью, перекинув ее через ветвь древа, стали сильно тянуть и таким образом повесили Агни. Понятно, что здесь важна не “технология” убийства, а его символическое значение — тем более что история о золоте Нифлунгов, губящем целый род, была хорошо известна читателям Снорри в XII веке. Вёльва Хульд должна была вызывать ассоциации с “Прорицанием Вельвы” из “Эдды”, и, таким образом, история конунгов Норвегии становится составной частью общемировой драмы, завершающейся гибелью мира.

В период написания Снорри его произведений Норвегия вынашивала планы подчинения Исландии, и Снорри принимал непосредственное участие в их реализации, занимая, судя по всему, двойственную позицию: принимая от норвежского конунга дары и титулы, Снорри вряд ли мог приветствовать потерю его родиной независимости.

Исландские эпизоды цикла саг живописны и многозначительны. В одном из них описывается, как исландский корабль потерпел кораблекрушение у берегов Дании и управляющий датского конунга захватил груз. В отместку исландцы сочинили хулительную песнь о датском конунге и его управляющем. Хулительная песнь была не просто оскорблением, но, по убеждениям древних скандинавов, обладала вредоносной магической силой. Датский конунг послал к берегам Исландии колдуна, чтобы тот выяснил, где удобнее высадить своих воинов. Колдун подплыл к Исландии в образе кита, но тут выяснилось, что северное и западное побережья острова находятся под защитой духов, хранящих страну. В Вап-на-фьорде навстречу колдуну вышел огромный дракон со змеями, жабами и ядовитыми ехиднами,ит колдуну не удалось выбраться на берег. В Эйафьорде колдуна встретила гигантская птица, а в Брейда-фьорде на него напал бык, сопровождаемый духами. Еще в одном месте колдуна встретило полчище великанов, а далее на востоке грозный прибой и мели делали высадку на боевых кораблях невозможной... Так датскому конунгу и пришлось отказаться от вторжения в Исландию.

Рассказывая о чудесах святого Олафа, Снорри отходит от традиционной формы “жития”, описывая карьеру воина и политика, который не обладал способностью творить чудеса изначально или внезапно, но ставшего святым через страдания земной жизни. Ряд чудес, описанных в более ранних сагах и житиях святого Олафа, Снорри опускает или истолковывает рационалистически. Так, например, “Легендарная сага” утверждает, будто перешеек Агнафит был расколот пополам молитвами Олафа, которому нужно было вывести свой флот из ловушки, подстроенной шведами. У Снорри же указано, что Олаф велел своим людям прорыть канал для судов.

В заключение перескажем содержание саги, повествующей об открытии Америки исландцами. Собственно, этому историческому свершению посвящено две саги, первая из которых, именуемая обычно в англоязычной литературе “Сага о гренландцах”, описывает шесть путешествий в Новый Свет. Более известная “Сага об Эрике Рыжем” рассказывает о трех подобных экспедициях. В ней меньше подробностей, меньше сведений о непростых родственных связях ее главных героев, к, видимо, из-за внутренней стройности она завоевала у исследователей большую популярность.

Первые четыре главы саги “Об Эрике Рыжем” посвящены краткому изложению биографии Эрика и ГУДРИР, описанию трудностей, которые Эрик испытывал в Исландии, и его решению отправиться в Гренландию, с тем чтобы основать там поселение. Там же сообщается о том, как в молодости Гудрир, супруга Эрика, предрекли, что ее потомков ожидает замечательная судьба.

Сага представляет сыновей Эрика Лейфа и Порстейна (их третий брат Порвальд упоминается в тексте позже). История открытия Америки выглядит следующим образом:

Путешествие ПЕРВОЕ. Лейф отправляется из Гренландии в Норвегию для завершения своего образования. Штормы заносят его на Гебридские острова, где он знакомится с некоей высокородной женщиной по имени ПОР-ГУННА, которая позже родит ему сына по имени ПОР-ГИЛЬС.

Добравшись до Норвегии, Лейф проводит зиму у короля Олафа Триггвасона, а в следующее лето по его настоянию сам Эрик отправляется нести христианство гренландцам. На обратном пути Лейф сбивается с курса и обнаруживает неизвестные земли, местоположение и название которых в тексте не указаны. О них известно, что там произрастают дикорастущие злаки, зерно которых напоминает рис, виноград, а также могучие деревья, в том числе клены. На обратном пути Лейф вместе со своим экипажем спасает неких моряков, потерпевших кораблекрушение. За миссионерскую деятельность по распространению на Гренландии христианства и за спасение мореплавателей Лейф получает прозвище Счастливчик.

Старый Эрик отказывается принять новую веру, в связи с чем у него возникают неурядицы в семейной жизни — супруга его строит приходскую церковь и становится прилежной верующей христианкой.

Путешествие ВТОРОЕ. Задумана экспедиция для продолжения исследования земель, открытых Лейфом. Ее возглавляет ПОРСТЕЙН. Команда судна состоит из двадцати мужчин, хорошо вооруженных и снабженных продовольствием. Эрик, приглашенный участвовать в экспедиции, перед тем как оставить дом, закапывает ларец с золотом и серебром. По пути к судну его сбрасывает со спины пони, при этом Эрик получает несколько переломов костей. Он посылает письмо жене, просит выкопать клад и признается ей, что был наказан за “языческую глупость”. Текст умалчивает о том, было ли христиански разумным для Эрика отправиться с такими травмами в долгую морскую экспедицию. Так или иначе, но путешествие завершается неудачей. Штормы не позволяют выдержать избранный курс, и путешественники, побывав у берегов Ирландии, сравнительно благополучно возвращаются домой.

Порстейн женится на ГУДРИР и вместе с еще одним человеком строит ферму. Его компаньон женат на женщине по имени СИГРИД. Зимой Порстейн умирает. Обстоятельства его смерти явно содержат сверхъестественные детали, включая посмертное пророчество будущего Гудрир.

Путешествие ТРЕТЬЕ. Возобновившиеся споры о стране Винланд — то есть той, где растет виноград, склоняют героев предпринять еще одну экспедицию, которую берется возглавить новый муж Гудрир ПОРФИНР КА-РЛСЕФНИ, процветающий купец. В путь отправляются три корабля с командой, состоящей из ста шестидесяти человек. Стартовав с самой северной оконечности Гренландии, чтобы воспользоваться всеми преимуществами господствующих течений и ветров, герои проходят маршрут, который выглядит вполне реальным с точки зрения современной навигации, и добираются до Нового Света, обнаружив по пути по меньшей мере семь “земель”.

Поначалу им не удается найти Винланд; высадившись на неизвестную землю, шотландские рабы ХАКИ и ХЕКИ отправляются в пешую трехдневную экспедицию и возвращаются оттуда с виноградом и дикими злаками.

Зиму путешественники провели в месте, которое назвали Страунфьорд. К весне у них кончилось продовольствие. Один из членов экспедиции язычник ПОРХХАЛЛ-ЕР исчезает на три дня, но на четвертый день его находят лежащим на камне и обращающемся с молитвами к Тору. Вскоре Тор откликается и дарует изголодавшимся путешественникам кита, правда, невиданной ими породы. Мясо кита готовят, насыщаются им и сразу заболевают. Однако молитвы, вознесенные Христу, не только восстанавливают пошатнувшееся здоровье мореплавателей, но и успокаивают бушующее море. Это позволяет выйти на промысел рыбы и пополнить запасы продовольствия.

Далее у мореплавателей начинаются разногласия по поводу того, где следует искать Винланд. Они разделяются на две группы. Группа, возглавляемая язычником Порххаллер, не только не обнаруживает благословенной страны, но и попадает в рабство в Ирландию.

Карлсефни вместе с остальными членами экспедиции отправляется на юг и добирается до страны, где растет виноград, зреют дикие злаки и где реки обильны рыбой. Через некоторое время к путешественникам прибывают туземцы на девяти лодках, сделанных из звериных шкур. Торговые отношения с ними не удается завязать, поскольку туземцы пугаются быка, принадлежащего Карлсефни.

Через три недели туземцы вновь возвращаются и нападают на поселенцев, используя луки и даже что-то вроде баллисты. В разыгравшемся бою особенно отличается беременная путешественница ФРЕЙДИС, угрожающе потиравшая мечом свою обнаженную грудь, что вызвало ужас у туземцев и заставило их обратиться в бегство.

Наступает третья зима, а исследования неведомой земли все продолжаются. Порвальда убивает стрелой некое одноногое существо. Путешественникам удается захватить в плен несколько аборигенов, и два мальчика рассказывают скандинавам (на каком именно языке — не указывается) маловразумительную фантастическую историю.

В конце концов неудавшиеся колонисты вновь возвращаются на родину.

Изучению саг о путешествии викингов в Новый Свет посвящено множество работ — в особенности скандинавских и североамериканских ученых. В исследованиях участвовали и представители точных наук: специалисты в области навигации, океанографии, ботаники, зоологии и ихтиологии. В подавляющем большинстве они согласны, что в исландских сагах описаны в несколько приукрашенном виде вполне реальные события и что крайней южной точкой, до которой добрались легендарные путешественники, было побережье Новой Англии.

Некоторые специалисты утверждают, что они высадились в устье реки Гудзон, и первая колония европейцев вдовом Свете располагалась на месте нынешнего Манхэттена."

РОЖДЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ

"Что было в самом начале времен, не знают ни Люди, ни Боги. Тогда ведь еще не родился никто, способный запомнить. Быть может, дети Муспелля могли бы поведать кое о чем, ведь их мир, как говорят, появился раньше других - но не много найдется охотников беседовать со свирепыми Сынами Огня. В их стране всё горит, всё охвачено пламенем. Нет туда доступа никому, кто там не рожден и не ведет оттуда свой род. Да еще сидит на краю Муспелля великан Сурт, дочерна обуглившийся от жара, и огненным мечом грозит всякому, кто пожелает войти... Злая страна!
Сказывают, в начале времен не было ночи и дня, Солнца, звезд и Луны; не было холодного моря и заснеженных гор, зеленых лугов и прозрачных рек, звенящих по перекатам. Одна только Мировая Бездна Гинунгагап. И если на крайнем юге ее негасимо горело страшное пламя, то на севере, на самом дне, царил мрак и вечный мороз. Эта страна называлась Нифльхейм - Темный Мир. Только один источник не поддавался морозу - родник Кипящий Котел. Но мало доброго может родиться во тьме, и вода источника была ядовитой. Злые реки текли из Кипящего Котла по всей Бездне: Свёль - Холодная, Сюльг - Глотающая, Ульг - Волчица и еще другие, не лучше. Когда они отдалились от родника, широко разлились и начали замерзать, яд выступил наружу росой, и его прихватило морозом. Сделался иней и стал слой за слоем заполнять бездну Гинунгагап.
Так летели века: снизу, из Нифльхейма, шел холод и свирепая непогода, но чем ближе к Муспелльсхейму, тем больше делалось тепла и света. Иней встречался с теплом, таял и стекал каплями вниз. И наконец эти капли ожили, и возникло самое первое существо - великан Имир. Он ворочался в Мировой Бездне, не зная, куда себя деть, не ведая, зачем живет. У него не было жены, сын с дочерью возникли из капель его пота, когда он вспотел однажды во сне. От них пошло исполинское племя - Хримтурсы, инеистые Великаны. Первые Великаны родились злыми и глупыми: это оттого, что капли талой воды, давшие жизнь роду Имира, были напоены ядом. Говорят, до сих пор есть у них потомки на свете. Иногда поэты зовут их "хладноребрыми" - это оттого, что нет в них настоящей живой жизни, есть только желание рушить и убивать... Но есть и такие, кому в кровь попало меньше яда, или яд рассеялся с течением поколений, а может, иным Великанам попросту надоела злоба и глупость - некоторые стали добрыми и гостеприимными, и с ними дружат Боги и Люди.
Когда появился Имир, с ним вместе возникла корова Аудумла; и, верно, неплохо доилась эта корова, если достало ее молока на прокорм великану. Аудумле негде было пастись. Она лизала соленые камни и к исходу третьего дня вылизала из них новое существо, тоже во всём подобное человеку, хоть и не такое большое, как Имир. И вовсе не злобное.
От него пошло сла

Narenakilon, совет! В следующий раз такую дубинушку, архивируй и вкладывай, как вложение! (Опция доступна через кнопку "Ответить" в низу страницы)

))))))
хорошо

http://www.narenakilon.nm.ru/0.zip

здесь и Песнь о Нибелунгах и Асгард и Асы

У меня есть в наличии скандинавские мифы. 400 килобайт. Я пробовал читать, в начале довольно такаи интересно, но потом начинается такое... Короче, часов 10 надо убить, чтобы все прочитать, а то и больше.

Локи - чертов бок, из-за него все проблемы в мире. Я слышал, что это с него был поначалу списан такой персонаж как Мелькор, хотя потом он его сильно превзошел по части бокопорств.
Что еще интересно, скандинавские боги (или асы) были смертные и не обладали способностями к регенерации. Кое-кто был без глаза, другой - без руки, я удивляюсь как они вообще умудрялись выжить.

Проблемы проблемами, но именно благодаря Локи асы получили 6 своих величайших артефактов.

Лаэра
А как-же Один и Тор???

Narenakilon
Ух.......

Carnenen_Sirilla
А как-же Локки и Тор???

Эмпалу-pе-дун
На то и боги, что умудрялись! =))
Зато у них были другие приемущества: У тора-его знаменитый молот (к примеру)
И вообще они были больше похожи на продвинутых в технологии людей, чем на богов!!!

Narenakilon
Эээ... а можеш напомнить все 6???

Никто не читал О.Григорьеву "Берсерк"? Классная вещь, захватывающая:

"...Кровь ударила мне в голову. Голос Одина разорвал пелену сомнений. я повернулся лицом к хирдманнам. шесть десятков преданных глаз глядели на меня. больше сотни рук держали оружие. мы умрем в битве с настоящими воинами.
- Время считать мертвых, дети Одина! - крикнул я. - Время тупить мечи!
весла взмыли в воздух. тонкий солнечный луч - награда Одина за смелость - коснулся кормы и подтолкнул "Акулу" к врагам. их было много, но берсерки не ведают страха. оружие пело в моих руках, прорастало в плоть и становилось острыми звериными клыками и когтями. заполняя тело, сила распинала меня над жертвенным костром Одина. бледнолицая, призрачная валькирия Скегуль плясала над драккаром Олава и тонким копьем указывала на моего врага..."

Купила вчера пострясающуу книгу Фрейи Асвинн "Руны и мистерии северных народов". Там обо всех рунах и их значении. Если интересно, могу печатать материал из это книги здесь. Зная значение руны, можно использовать его против своих врагов или на благо себе.

И как же их использовать? Нарисовать в нужном месте?

Можно нарисовать в нужном месте. Можно сочитать различные руны. Можно гадать. Кто-то медитировал над конкретной руной. Как только начну читать, сообщу если что интересное будет

Я давно изучаю скандинавскую и Кельтскую мифологию а так же мифологию народов мира,если что помогу,отвечу вам на ваши вопросы.

Thystro я как-то ранее учил,увлекался рунами Футарка.

А я вот про них сейчас читаю. Интересно очень. По другому на мир начинаю смотреть.

Эльвэ Куруфиндэль, ты лучше инфу выкладывай, если есть, а там по ходу чтения и вопросы будут...
Эмпалу-pе-дун, а без глаза Один был потому что хотел обрести мудрость. Насколько я помню этот миф, то он сначала висел протнутый своим копьём, а потом положил глаз в источник мудрости, охраняемый самым сильным и мудрым из оставшихся йотунов - Мимиром.

Thystro руны здесь выкладывать не стоит,так как руны это не забава,и даже не каждый вырежет руны правильно.а об остальном.Да,руны друг для тех кто может направить силу этого оракула в правильном и полезном, течении,а обмолвки по поводу рун могут привести к недоумениям и ошибкам.Еще раз повторяю руны это не игрушка.Ибо,что бы использовать руны,надо их изучить,и как вы знаете держать при себе(в смысле сам мешочек).
У мя на шее руна висит,но не простая, и не просто так.
Руны как и любые магические науки,опасны вне знании!!!
Думаю вы со мной будете согласны.

Thystro
Вон я в школе Эльфийских наречий,выложил Тенгвар,можете Тенгвы посочитать,научиться писать слова на Эльфийском.