Книга Времён или Апокалипсис Тьмы

Глава 1
Я был там. Я стоял на краю Мира и видел свет, горящий в окнах Бытия.
Я видел зарево Врат Зари и непроглядную Тьму Врат Заката.
Я был там. Я видел и Свет, и Тьму. Я видел тьму Света и свет Тьмы.
Я стоял на пороге Вечности. Минувшее расстилалось за моей спиной. Грядущее лежало предо мной.
Я видел водовороты мрака и водопады звезд. Я видел гаснущие солнца и вспыхивающие звезды.
Я видел расцвет империй и гибель миров. Я видел ничтожество и могущество.
Я был там. Я видел стоящих во Тьме и несущихся сквозь пространство и время.
С вершины вершин я озирал закоулки миров. Я видел тусклый обманчивый свет ложной надежды, мглу отчаянья и болота бездействия.
Я видел возносящихся ввысь и падающих ниц. Я видел побежденных и побеждающих. Я видел решающих судьбы и обреченных.
Я был там. Я видел все битвы былого и грядущего.
Я видел великих и ничтожных, могучих и бессильных. Я видел величие и бренность этого мира.
Я прошел дорогой огня, я бродил тропами души. Я ходил торными дорогами и окольными тропами.
И я увидел все минувшее и грядущее на Пути своем. И постиг я их, как мне было дано.

Глава 2
Я видел войны. Я видел войны, охватившие весь мир и всю Вселенную. Я видел битвы гигантов и поединки ничтожеств.
Я видел, как орды варваров волной прокатились по миру, сея огонь и смерть. И оставили свою кровь на полях битв и в крови живущих.
Подобно волне прокатились они с Востока на Запад. Подобно урагану или словно стае диких зверей.
И были они темны лицом и глаза их были словно щели. Клинки кривые и пики были оружием им. И несли их кони. Им же им было - Орда.
Путь же их освещало пламя костров. Смерть и разорение шли по следам их.
И падали города и земли к их ногам. Иные же предательством стремились заслужить благосклонность их. И реяли их стяги от моря и до моря, от гор и до гор.
И была дана им власть и сила. И многие сильные склонили главу свою пред ними.
Как моровое поветрие прошли они. И не было силы, способной их одолеть. И сеяли они страх великий и смятение на пути своем.
И где же тогда был Господь? Где сила Его была и любовь к чадам своим? И не взглянул он на них.
Но и на такую силу найдется сила. И на великого воина найдется великий воин, что поразит его.
И где теперь Орда эта, где это воинство? В каких полях разметало их кости?
Где честь их и слава, и сила? Нет их боле. Даже память о них померкла.
Так и прокатились волной, и канули в безвестность.

Глава 3.
И видел я воинов с крестом на одеждах. Видел, как несли они веру свою в земли Востока. На концах мечей своих и копий несли ее.
С именем Господа на устах и с железом в руках шли они в земли иные и обращали в веру свою всех на пути своем.
И не крестом крестили обращенных и водою, но мечом и кровью.
И похвалялись они святостью своей: Свет истинной веры несем мы заблудшим. Ради Славы Господней несем его.
Но не были святы они, и вера их была пуста и молитвы лживы. Ведь не Господней славы искали они, но мирской.
И не обращать неверных шли, но алкали богатства и жаждали почестей.
И преуспели они на пути сем. Где же был Господь в ту пору? Или угодно было Ему слышать стоны на смерть обрекаемых?
Или приятен Ему был запах пожарищ? Или как зверь лакал Он кровь убиенных и персты Свои мочил в ней?
Ни разу не явил Он себя, когда именем Его шли кровь проливать. Ни разу не защитил невиновных.
Ибо нет невиновных у Господа, но есть преданные псы Его и их жертвы.
Но и на эту силу нашлась сила. И не спасли их ни кресты, ни вера суетная.
Видел я песок, следы их заметающий, заносящий крепости их. Видел, как другие наложили руку на их богатство.
И где теперь воины те доблестные, где слава их и богатства? Сама память о них стерлась, как монета фальшивая.

Глава 4
Много было войн - много и сражений. Много смертей и много страданий. Многим довелось заплатить цену страшную.
И платили они цену эту за волю других. Ибо тот, кто хочет войны, вершит ее чужими руками.
Лишь за дом свой, за чад своих сражаются по воле своей. А прочие волей чужой живут или добычи алчут и земель и золота жаждут.
И где Он тогда? - спрашиваю я, -- Почему алчущие не наказаны? Почему страждущие не утешены?
Или вновь упивается горем Он и страданиями? Или нет ему дела до малых сих и ничтожных?
Но не было мне ответа. Но вновь увидел я.
Увидел я, как маленький капрал стал великим императором. Видел, как к ногам его легло полмира.
По пескам и снегу шли армии его. На Север и Юг шли они. На Восток и Запад. И не было равных им под луной и солнцем.
Города и страны покорили они, богатству и славу снискали себе. Но и на эту силу нашлась сила, и низвергнут был он и сослан.
Но остались верные его, и вновь был он возвышен и снова простер длань свою над миром.
И было его власти лишь сто дней.
Но вновь низвергнут был и умер он один на дальнем острове. И оставались с ним лишь немногие преданные. Такова цена власти
Помнят же его и чтят ныне как ни одного из властителей.

Глава 5
Видел я, как великие державы делили мир, истекающий кровью. Видел, как вознеслось знамя, вымоченное в том крови, и покрыло собой до шестой части мира.
И выросла из той крови одна из самых страшных тираний в этом мире. Боялся тогда сосед соседа, и брат доносил на брата. Участь же у всех была одна - рабство и смерть.
Возвысились тогда мельчайшие, и пробились к власти ничтожнейшие. Уму же и чести пути не было.
И раскололся мир на две части. Каждая же считала врагом другую и жаждала стереть ее с лица земли.
Тогда возжаждал власти безумец. Ложь придумал он и стал вождем.
И пламя вспыхнуло по воле его, и весь мир содрогнулся. И отблески того пламени озарили все его закоулки.
И страх пришел в мир, ибо полчища пошли за ложью той, уверовав, что они превыше всех других. И истребили они многих, и покорили многие страны, и насаждали всюду волю и власть свою.
И рабами сделали другие народы они. Как скот пасли они их. Казнили и травили их. В огне жгли и в крови топили они тех, кто не желал принять их.
И во многих землях были мор и голод. И кто не пал в бою и не был убит, тот умер.
И молились многие Господу. Спасения просили и избавления. И где был Он тогда? Вступился разве Он за чад своих? Даровал Он им спасение?
Нет, не Господь, но люди остановили его. Жизнью своей и кровью заплатили они за это.
Что же Он тогда делал? Опять упивался мучениями? Опять вдыхал дым пожарищ? Или руки грел у костра из мертвых тел?
Или это жертва Ему была, и принял Он ее. Кто же осмелится теперь сказать о Его милосердии и человеколюбии?

Глава 6
Много видел я войн, битв и сражений. За славу и богатство, за убеждения и за веру, ради правды и для того, чтобы скрыть ложь.
Ибо тот, кому надо спрятать дерево, сажает лес. А кому надо спрятать мертвое дерево сажает мертвый лес. А кому надо спрятать ложь, топит ее в чужой крови.
Видел я, и как строят власть свою на крови и костях.
И одни сыновья Господа восставали против других сынов Господа. Мечом доказывали они. Что их вера праведнее. Огнем утверждали они веру свою.
И всегда прав был, обладающий силой. И шел он войной на слабого, ибо кто первым пойдет на сильного.
Но слабый становился сильнее и наказывал своего обидчика. И сторицей возвращал ему все обиды свои.
Где же был Господь в ту пору, когда одни сыны его карали других чад его? И где он был, когда те мстили?
Кровью он упивался и страданиями. Вот его доброта, вот его милосердие!
И так века пробежали передо мной. И везде было кровь и страдание.
И вновь видел я, как убивают, не верящих в Бога. Ибо для верящих неверие страшно. Знают они, что неверующий неподвластен Господу. Не позволят они быть ему выше Бога.
Видел я, как вновь убивают, верящих не в того Бога, ибо каждый считает, что его Бог выше других.
Видел я и то, как убивают верящих в Бога. Ибо всегда найдется тот, кто будет доказывать свою правоту кровью.
И видел я просто, как убивают. Ибо, если есть человек, найдется и тот, кто его смерти желает.

Глава 7
И увидел я, как однажды восстанут сыны Ислама и под зеленым стягом пойдут на Запад.
И будут их толпы и полчища, и восстанут все от мала до велика, и пойдут они как лавина, сметая все на пути своем.
Будут они сильны и жестоки, ибо веруют в Господа своего, ибо веруют, что Он ведет их.
Железо и книга будут в руках их. И поразят железом они всех, кто не примет книгу их.
И не будет спасения тем, кто не примет веру их. И до трети мира будет в крови, и до половины в огне. И будет весь мир отброшен во тьму веков.
Тогда даже время потечет вспять, и солнце померкнет среди дня, и сам воздух станет как яд.
Восстанут в ту пору сыновья Света и сыновья Тьмы и пойдут рука об руку на битву, ибо о каких распрях может идти речь, когда рушится мир.
И будут среди них сыновья Иудеи, ибо велика их ненависть к детям Ислама. И встанут они во главе, ибо их мудрость - мудрость веков.
С кем будет тогда Господь? Отдаст ли он иные народы под руку сынов Ислама или повергнет в пыль стяг зеленый?
На чьей стороне Он выступит тогда? Или, как всегда, кровью обеих сторон упьется Он тогда, и победившему скажет: Вот Я к победе привел тебя. Теперь ты видишь, что сия вера истинна.
Но втуне будут слова Его. Ибо узрят люди, что проще договориться детям Света с детьми Тьмы, чем принять "милосердие" Его.
Но не будет еще мира меж ними, ибо принявшие Свет глухи и слепы, а идущие во Тьме упрямы и презрительны. И как не хотят одни увидеть очевидное, так не могут другие принять неразумное.

Глава 8
И будут тогда звезды на небе как крест перевернутый, и придут в этот мир Дитя Света, и Дитя Тьмы.
В один день и час придут они, и принесут с собой раздор и ненависть, ибо многие примут это как знамение Последней Битвы.
И много будет пророчеств о часе том, и кликуши будут кричать об этом.
Но не надо будет искать знамений, да и пророкам внимать пустое. Никто не в силах предсказать час тот.
Но когда он наступит, то нужды в пророчествах уже не будет, ибо каждый сам поймет, что час пробил.
И вновь расколется мир на две части. Примут одни Дитя Света и провозгласят: Вот Он, Сын Божий, которого мы ждали, вот он час Последнего Суда и Последней Битвы.
Но невдомек им, что Последний Суд уже свершился, и свершили его они над собой сами, избрав путь сей.
Другие же примут Дитя Тьмы и путь Его в сердце своем. И не о суде говорить они будут, а о выборе. Ибо не рок обрек их идти путем сим, но выбрали они его сердцем и разумом.
Долго стоять они будут как две силы, исполненные ненависти и презрения. И каждый будет считать себя правым. И ни вера, ни разум не помогут им.
Но дети Света первыми поднимут руку свою на детей Тьмы, ибо верят они, что Господь за них. И даже кровь невинных их не остановит.
Клевета и ложь будет мечом их, ибо верят они, что на пути света и неправедное прощено будет.
И не понять им, что нет Света без Тьмы, как нет веревки об одном конце. Власти же Господней время истекло.
И как божества языческие пали в пыль и в прах пред Ним были повергнут, так и Ему пора пришла пасть ниц.

Глава 9
В страхе живут преданные Господа - в страхе и умрут. Конца Света ждут они и Битвы Последней.
Так и не поймут они, что вся жизнь и есть Конец Света. Что каждый вздох их - Последняя Битва.
И как последний Суд над ними уже свершен, так и Битва будет длиться, пока они живы. И не понять им, что лишь пешки они в Великой Игре.
Тот же, кто познал мудрость, кто не верой живет, но разумом, кто понял предназначение свое, постиг правила Игры той, может играть на равных.
И не будет он искать откровений в Книге Его. И не стане примерять законы науки к постулатам веры.
И будет это так. Я видел это.
И видел я то, как умрет вера, и канут в безвестности слуги ее. Если люди живут разумом своим, то вера их уже не важна, ибо вера суть порождение разума.
И видел я, как рухнут и обратятся в пыль никому не нужные храмы всех богов.
И люди сбросят оковы и начнут думать. И будут жить как люди, а не как рабы Господни.
И не будет тогда преданных Света и преданных Тьмы. Останутся только люди, верящие в себя.
Останутся только презревшие пустую веру и признавшие силу разума.
И их будет мир, и будут они свободны. И горд я был тем, что дорогу им проложили мы.
Да будут благословенны все идущие Путем сим. Да будут благословенны все, торившие Путь сей. Во имя Истины, во имя Тьмы и Света, веки веков. Amen!

Здесь приведена книга "Древняя Высшая Магия" автора P. Piobb'а репринтного издания 1910 года. В этой книге содержится большое количество теоретических и практических сведений по магии. Книга приведена в сокращенном варианте(без рисунков и черnежей).

Книга Нода


В начале был только Каин.
Каин, который в ярости убил Авеля.
Каин, котрорый был изгнан.
Каин, который навечно поклят быть бессмертным.
Каин, который проклят Вечной Жаждой крови.
Мы все произошли от Каина.
От повелителя наших повелителей.

Он обречен на вечное одиночество до скончания веков.
В уединении и печали
Целую вечность жил Он один.
Но воспоминания походят и печаль уменшается.
Так Он вернулся в мир смертных.
В мир, который создал его брат и дети его брата.
Он вырнулся и был встречен хорошо.
Народ, видя его, силу возвысил его,
Сделав повелителем своего большого города,
Первого Города, который носил имя Энох.

Хоть Он и был повелителем могучей нации, но Он все еще был одинок.
Потому как никто не был таким, как Он. И опять Его печаль возрастла.
И свершил Он еще один грех, ибо создал потомков.
И было их трое.
Но это создали больше потомков, Его внуков.
И тогда Каин сказал: <Да закончатся злодеяния. Ни одного не должно больше появится>
И так как слова Каина было законом, Его чада подченились Ему.

Город стоял очень долго
И стал центром могучей империи.
Но потом пришел потоп, тот Потоп, который затопил весь мир.
Город был разрушен,
А в месте с ним и его жители.

Опать впал Каин в огромный траур, и вернулся Он вновь к одиночеству,
И стал подобен псу, лежащему в нечистотах,
И оставил мир своим потомкам.
Они приходили к Нему и просили его вернутся,
Чтобы помочь им восстановить Город.
Но Он не хотел идти с ними,
Он сказал, что Потоп был накозанием
За то, что Он вернулся в мир смертных
И не соблюдал истенных законов:.

Итак, они вернулись к смертным, которые еще остались в живых.
И объявили себя новыми повелителями.
И каждый создал своих наследников,
Чтобы продолжать славу Каина,
Но у них не было ни его мудрости, ни его осторожности.
И была большая война - старейшие против своих детей.
И дети победили своих родителей.

И повстанцы основали новый город.
И привели в него 13 кланов.
Это был красивый город, и народ обожествлял их.
И они создали своих собственных наследников.
Четвертое поколение Красного Рода.

Но все же они боялись джихада,
И запретили своим детям
Создавать новых, подобных им.
Эту привилегию старейшие оставили для себя.
Если был создан новый ребенок, то он выслеживался и уничтожался.
И его создатель вместе с ним.

Хоть город и был таким же большим, как каинов, но и он постарел.
Как и все живущее, он начал медленно умирать.
Сперва боги не видели правды,
Но когда они опомнились, было уже поздно.
Их город был разрушен и власть свержена.
И они были вынуждены бежать, и их потомки с ними.
Но многие были убиты при бегстве, ибо стали слабы.
Теперь их авторитет был потерян, и другие стали свободны, создавать своих потомков.
И в скоре появилось множество новых детей Каина,
Которые правили повсюду на Земле.

Но так не могло продолжаться.
Со временем было создано слишком много детей Каина,
И была снова война.
Старейшины укрылись хороши,
Ибо уже были научены.
Но их дети основали уже свои города, и имели своих потомков,
И они были убиты во время большой войны.
Это война была настолько тотальной, что никто не остался из этого поколения,
Кто бы мог дать знать о себе.
Весь континент был покрыт горами человеческих трупов,
Чтобы сжигать и оборонять города Кратного Рода.
Смертные думали, они ведут свои собственные войны,
Но они проливали свою кровь за нас.

Как только эта война прошла,
Все каиниты стали прятаться друг от друга,
И от людей, которые их окружали.
И сегодня живем мы скрытно.
Ибо джихад все еще продолжается.


вобщем-то выходит - библиотека Вампиров =)

Вношу скромную лепту... Крохи знаний нагло сворованные...

"Путь Тьмы

Я не собираюсь претендовать на объективность. Моё мнение остаётся моим мнением. Кто с ним не согласен – может идти своим путём. Я не собираюсь никому ничего навязывать, так как это неправильно. Тем не менее, моё мнение будет высказано в весьма категоричном ключе, так как мой Путь обязывает меня именно так излагать свои мысли.
До сих пор я встречал лишь две точки зрения, относительно Света и Тьмы. Первая из них говорит, что существуют изначально «плохие» и «хорошие». «Плохие» вершат «зло», хорошие созидают «добродетель». Прямо как в фильмах. Эта точка зрения утверждает, что существует некое «добро» и «зло», изначально определённые, вне человека. Весьма глупо делать выводы относительно того, что существует вне человека, будучи таким же смертным существом. Поэтому этот путь я отвергаю в принципе.
Вторая точка зрения не более логична, чем первая… «добро» и «зло» определяются не чем-то вне человека(будь то Бог, Дьявол или любая вера), а самим человеком. Например – законы. Нельзя убивать – это плохо, нельзя уничтожать свободу другого – это плохо и т.п. Но в данном случае, эта точка зрения также не содержит никакого смысла, потому что у неё нет ответа на вопрос «почему». А почему нельзя? Я не знаю тех людей, которые могли бы обоснованно ответить. В большинстве случаев слышишь наивное «Потому что нельзя. Как же так можно?». И несмотря на попытки сделать эту точку зрения объективной, она всё равно в качестве основы содержит лишь личный эгоизм: «Это – хорошо. Так решил я. Кто делает иначе – делает плохо». Вот таким нехитрым образом разграничиваются «добро» и «зло». Здесь нет ни малейшей объективности или даже отстранённости от собственных заблуждений. В этой точке зрения добро и зло, свет и тьма – суть одно и тоже, различающееся именно «точкой зрения», тем, кто «решил». Нет никаких оснований ни верить, ни следовать этому.
Все, встреченные мною системы разграничения «добра» и «зла», «тьмы» и «света» сводились лишь к действию. Все эти понятия «добра» и «зла» существовали лишь в действии, что не давало им никакого прочного основания, потому что каждое действие можно истолковать по-разному. Я иду изначально другим Путём. Я не считаю, что «свет» и «тьма» определяются действием, как принято ущербно считать. Они определяются «состоянием»!
Существует лишь две константы: Любовь и Ненависть. Большинство людей бродит между этими двумя абсолютами, не в силах ни постичь, ни даже узнать хотя бы одно из них. Большинство людей никогда не Любило и не Ненавидело, потому что им не хватает смелости. Любовь как и Ненависть возможно постичь лишь при полном слиянии с окружающим миром, при уничтожении расстояния между «я» и «не я», при убиении действия и отношения, эмоции.
Совершить поступок и как-либо к нему отнестись – это ошибка, потому что это уничтожает смысл этого поступка. Важнейшее то, как(!) ты его совершаешь – состояние. Если ты убиваешь кого-либо, чувствуя, что ты неправ или думая, что ты совершаешь зло или добро – ты заблуждаешься изначально. Потому что важнейшее – это состояние. То же самое, если ты даришь кому-то цветы… Даришь, думая о благе – это не благо, это не свет. Лишь уничтожая мысль можно найти смысл. Это даст точку опоры, которая вне субъективного «мнения». Тут не присутствуют «я» и «не я», тут присутствует именно то состояние, которое можно назвать чем-то между «Тьмой» и «Светом». Фрагментация, которую даёт действие и мысль, уничтожается – а это первый шаг на пути к Свету или к Тьме.
Путь Тьмы предполагает полное следование Тьме, её присутствие в каждой мысли, в каждом слове, в каждом действии. То, что Тьма или Зло даёт некую свободу – это ошибочно. На Пути Тьмы ты отдаёшь ей свой разум и свои чувства, поглощаешься её состоянием. Теперь твои поступки диктует не кто-то другой, будь то Дьявол или человек, а лишь твоя Воля, ставшая Тьмой. Ты – суть Тьма, твоя Воля – твой же господин. Все действия, все чувства и мысли проистекают из состояния! Ты – суть Ненависть, суть отрицание, на Пути Тьмы. Или Любовь, надежда – на Пути Света.
Может быть, вам покажется, что мне одинаково безразличны и Тьма и Свет, потому что до сих пор всё, что я сказал применимо к обоим Путям. Однако, это не так. Я скромно считаю, что Путь Тьмы – единственно верный. Я не на пустом месте так решил. Объясню.
Любая вера – это ложь, потому что «вера» - это убеждённость в том, что нельзя доказать. Любую веру можно опровергнуть. Причём опровергнуть можно как логически, так и Неверием. Я не знаю большей силы, чем сила Отрицания: неверие авторитетам, неверие религии, неверие людям и Любви – это уничтожает те ниточки, с помощью которых можно контролировать человека. На любом утверждении(Любовь, вера, добродетель и т.п.) можно сыграть. Всё это – поддаётся контролю. Неверие и Отрицание – контролю не поддаются. Они могут уничтожить всё, потому что они неопределимы, потому что они ниоткуда не проистекают и нигде не заканчиваются. Достичь этого состояния Неверия и Отрицания – это цель Тёмного.
Любовь и вера – это лишь жалкие понятия, выдуманные всего лишь для одной цели – выживание человека. Страх. Страх лежит в основе Любви, добродетели. Уважаемые Светлые пекутся о сохранении жизней простых людей… о сохранении человеческого рода. Но зададимся вопросом: а зачем об этом так заботиться? Простой ответ, который ничто не хочет замечать: человеку страшно умирать. Человек БОИТСЯ смерти, потому что она ОТРИЦАЕТ все(!) его поступки, включая Любовь и добродетель. Правда, есть некоторые глупцы, которые безосновательно считают, что Любовь преодолевает Смерть. Могу лишь рассмеяться им в лицо, потому что исчезнет человек – исчезнет и Любовь, потому что она предполагает объект и субъект, любящего и любимого - фрагментированное мнение. «Я» и «не я» - вот основа Любви. Исчезнет «я» - исчезнет всё, с ним связанное. И Любовь умрёт первой. Ненависть же, Отрицание и Неверие – вовсе не предполагают этой фрагментации. Потому что эти состояния(!) всеобъемлющи. Не обязателен объект – состояние просто доминирует, преобладает в сердце и в разуме. Смерть всегда оставляет последний ход за собой. И многие боятся этого. Не хотят думать, потому что вглубине своей души знают, что Смерть уничтожит всё, Отрицание испепелит их мысли, Небытие поглотит их мир и Любовь. Тёмный не имеет этих предрассудков и слабостей. Он абсолютно чётко видит, что есть Отрицание, что есть Смерть. И поэтому он непобедим. Он идёт бок о бок с этими состояниями вечности, уничтожая на своём пути слабость и ложь, что есть Любовь и вера. Разве вы не хотите быть честными, разве вы не хотите перестать заблуждаться? Путь Тьмы открывает глаза, срывает ту жалкую повязку слабости, которую вам на глаза одевает окружающий социум! Неверие, Отрицание – это то, к чему стремится Тёмный. Путь Тьмы – это путь отрицания. Субъективных ценностей, лживой Любви, признанных авторитетов… жизни как таковой. Путь Тьмы не подарит свободы, потому что вы останетесь человеком, но он откроет глаза.
Многие считают наоборот, слабостью нежелание любить, нежелание общаться и так далее. Многие называют это – «бегством от ответственности». Воистину, я смеюсь над такими людьми. Любить, общаться и вообще быть ПРИВЯЗАННЫМ к чему-то – это самое простое, это самая основа лжи. Привязанность порождает контроль. Человек не может освободиться от привязанности, от любви и т.п., потому что он находится под контролем. Что он может сказать в оправдание? Он ведь не хочет признавать себя же рабом… поэтому он ответит – что «по-другому» - это «бегство от ответственности». Он ответит, что «истина здесь», он изобретёт пафосные слова «благодетель», «благородство», «бескорыстность» и, как апофеоз «объективности» - Любовь! Все эти термины, выдуманные для оправдание собственно рабства… Да, многие бросаются этими словами и утверждают, что быть эгоистом – легко, что не любить – легко, что отрицать – легко… только никто этого не делает! Если это было бы так легко, то большинство людей как раз и не любили бы, не отрицали бы… но ведь большинство, как известно, делает то, что проще – любит. Причём это не Путь Света – это просто жалкая земная любовь. Такая же жалкая, как и ничтожна вера… Не в силах преодолеть эту привязанность, утверждается, что это «сложнее», что так и надо – немощные ставят себя на место героев, создают вокруг соответствующие ценности, а других пытаются обратить в такую же «веру»… немощные, жалкие пытаются изменить весь мир под себя. И ведь у них получается! Но есть те единицы, которые видят суть за этим красивым покрывалом… они борются с этой ложью, предпочитая липовой и жалкой любви, добродетели, страшную истину Небытия! Воистину отважны они!
Итак, Путь Тьмы единственно верен. Я попытался это обосновать. Однако… Тёмный сталкивается со множеством проблем, которые дьявольски трудно преодолеть. Основных проблем лишь три.
Первая и важнейшая – любовь. Всё люди подвержены этому влиянию, вследствие своей слабости. Изначально человек выращивается в условиях, в которых ему диктуется «правильность» любви. И человек уже не мыслит себя без другого. Первый, самый страшный и сложнейший шаг на Пути Тьмы – это отрицание привязанности к другим людям. «Их больше нет, я - одиночка. На всю жизнь. Без исключений. Нет никого» - вот Тьма. Крайне легко так говорить, но неимоверно тяжело так жить. Одно лишь исключение – и весь Путь, все старания впустую… Нельзя, чтобы были родные и друзья, нельзя, чтобы был вообще кто-то – потому что это уничтожит тебя, это разрушит состояние Отрицания, добавив фрагментации, создав «я» и «не я».
Вторая проблема – это контролирование сознания. До того, как человеческое «я» станет Тьмой, до того как человеческая Воля сольётся с Ненавистью – придётся идти к этому пути осознанно. На этом пути Тёмный уязвимее всего, потому что ему приходится силой заставлять себя Отрицать. Когда Воля сольётся с Ненавистью, а «я» станет Тьмой – эти проблемы исчезнут, но до этих пор необходимо постоянно быть внимательным. Тёмному нельзя расслабляться, нельзя давать ни малейшего повода для контроля. Он должен ежемоментно пресекать все попытки поверить во что-либо, признать кого-то другом или вообще признать кого-то. Иначе может быть слишком поздно – и Тёмный опять провалится в повседневную ложь и слабость. Добиться такой концентрации – нетрудно, гораздо труднее – её поддерживать. Но это необходимо. Концентрация на выбранном Пути – это залог успешного становления истинно Тёмным.
Третья и последняя проблема – это контролирование собственных чувств. Тёмный должен четко осознавать, что нельзя никому верить, нельзя ни к кому быть расположенным или НЕ(!) расположенным! Тьма не предполагает ненависть по отношению к «кому либо» - она предполагает просто Ненависть как состояние. Надо быть крайне внимательным, что бы убрать из своих чувств «кого-то». Убрать «не я». Концентрация на выбранном Пути – это залог успешного становления истинно Тёмным.

Также я должен коснуться темы речи. Тьма – это не хамство, это не презрение. Это может быть Ненависть, Лицемерие, Отрицание… но не презрение. Потому что презрение также предполагает объект, также фрагментирует. Хамство же, в большинстве случаев, лишь даёт отрицательный результат – собеседник отталкивается от тебя, он смотрит уже не на смысл слов, а на их эмоциональный оттенок. Это недопустимо, потому что это заблуждение. Самое правильное – это вести холодно расчетливую беседу, не поддаваясь своим же эмоциям. Состояние не предполагает одержимость. Состояние – это мерное бытие, которое от совей мерности не теряет ни силы, ни смысла. Поэтому те, кто направо и налево считают себя Тёмными, при этом отрицая СМЫСЛ в речи, придавая ей ярко негативный оттенок – позорят Путь Тьмы. Хаос царит в их душе. Хаоса они достойны, бессмыслия.

Преодолев всё это Воля человека превратится во Тьму. Человеку уже не нужно будет ущербно «мыслить» или «чувствовать» - он будет лишь смерчем перманентного состояния, что даст ему невиданные возможности. Путь это уже не будет «человеком» в повседневном смысле этого слова… это будет нечто ВЫШЕ человека! Воистину, достоин уважения и благоговения такой герой! Путь Тьмы – единственно верный. Путь Тьмы – это по крайней мере, свобода от повсеместных заблуждений, ото лжи. Путь Тьмы – это путь Сверхчеловека!

*прислонился к косяку входных ворот, виден только силуэт Виза. Выходит в освещенный круг, пафосно хлопает в ладоши* неплохо-неплохо....Похвальная инициатива...Просвящаем народ...Я тоже расскажу вам...Слушайте....
Было это во времена первых людей. Были боги, которые спускались с небес и правили. Ими в свою очередь правили более высшие Боги и так до мирового хаоса...
Были демоны, жители преисподней, отступники богов, попирающие их законы. Была Лиллит. Были первые Дети ночи. Мир смотрел на всё вокруг глазами ребёнка, вышедшего на прогулку. Но были законы, обряды, и не всегда справедливые суды. Людям не было надобности размышлять о судьбах мироздания. Они были намного развитее современных людей и в физическом, и в астральном планах.
И был один Бог. Взял он горстку людей и унёс их. И стал их обучать мыслям своим. Зачем ? Пути Богов неисповедимы. Может, гордость заела, может, мысли слишком крамольными были...
И учил он их думать так, как сам умел, смотреть на мир так, как сам видел, слышать в звуках то, что другие не слушают.

( Люди могли мыслить и были довольно образованными, не по нашим меркам, но более высоким, нет ; здесь речь идёт именно о другом мышлении. ) И посмотрел однажды Бог в глаза людям тем, и увидел, что миропонимание он им изменил, а знания, теперь добудут они сами.
И пошли эти люди в мир. В мире том не было их сотни лет. Многое изменилось. Прошел уже потоп, насланный за мятеж нижних богов (В Библии они упоминаются как ангелы, наплодившие с земными женщинами детей - великанов; у иудеев примерно то же самое, и ещё в некоторых не западных пантеонах ). Боги верхние, решив что всё кончено, ушли, оставив лишь небольшие силы для поддержания порядка. И в этот мир пришли НЕПРИКАЯННЫЕ. Тогда их еще так не называли...
И хотели они учить народ, но народ не признал их, люди стали примитивнее. Не эти заветы исполняли они, а всё, что кроме них - то крамола и ересь. И сказали люди Вернувшимся: "Покайтесь, отрекитесь, умоляйте наших богов (точнее БОГА этого мира ), унизьтесь, и мы, так уж и быть, примем вас на испытательный срок". Люди забыли сущность богов, потому и речи их были столь неразумны. ( Ясное дело: Вернувшиеся плюнули в сердцах и пошли дальше, к тем, кого оставили боги вместо себя. ) Но те побоялись их крамолы, и сказали то же, что и люди.... И не победили их ставленники ушедших богов и отреклись от них, и отрёкся от них мир. Отреклись ли от мира они ? Они не приняли его и этим всё сказано.
И пошли они дальше. Они встречались с Другими и видели многое. И вернулись в наш мир. В этот мир. И встретились с демонами тьмы, с повелительницей их Лиллит и любовниками её, и Князем тьмы-повелителем Темных существ. И говорили с ними. И те сказали: "Вы изгнанные, мы вас приютим". Но опять Вернувшиеся должны были изменить своим знаниям и зарокам.... И не победили их повелители стихий и теней. И отреклись от них. Отреклись ли от тьмы они ? Они не приняли её и этим всё сказано.
И много ходили они и были ещё отречения. Везде их радостно принимали, но ликовали, когда они уходили. И не было того, к чему можно было бы прийти душой. И стали они одиноки. Это не проклятие. Это история и жизнь...
От них отреклись миры, и потому они стоят на краю. Да, у них нет огня и ими не становятся. Их мало, и со временем становится меньше ( их не берёт загробный мир - везде их радостно принимали, но ликовали, когда они уходили ), потому что от времени сходишь с ума и унижаешься до одного из отрёкшихся миров. Но нигде им нет спасения от мук своих.
Они - НЕПРИКАЯННЫЕ.

… это история и жизнь. И прошли они через число отречений. Их боялись, считали странными; кланялись в лицо, и проклинали в след. Но Неприкаянные не хотели уходить: ценя свободу, они ещё не понимали её. ( Представь себе, мой уважаемый читатель, что ты привык к ежедневной тарелке супа в пять часов. Это было всю твою жизнь. И вот, по каким-то причинам тебя вдруг, без предупреждения, лишили её. Не будешь ли ты скучать, ждать и надеяться ? Так как же мы можем осуждать тех, кто не верил в роковое изменение мира, кто надеялся показать одному миру гармонию других ? )
После отречений миров собрались Неприкаянные в Межмирье... И встали они друг напротив друга, большим кругом. Должно было быть принято решение, как существовать дальше. Был ли у них наимудрейший, адепт, вершитель Судеб ? Не верьте тому, кто скажет, что был. Каждый из Неприкаянных был мудр, и один уважал мудрость другого, не имел права, да и не мог позволить себе указывать другому. Ведь это было равнозначно не уважению самого себя. И сотворили они тогда Ритуал. Каждый из них завязал по узлу. По узлу из чего ? Там были и страхи, и надежды, и прошлое, и будущее. И любовь, и ненависть, и мужество. То, что он брал с собой, и то, что навсегда оставлял на том Совете. И подняли они руки со своими заклятьями - узлами. И объединили их в великую цепь Неприкаянных. Цепь их силы и могущества, великого терпения и отмщения. А затем всё было довольно прозаично. Они разбрелись кто куда…
На этом Легенда о Неприкаянных не кончается, но зато начинает своё место История Некромантов.
Некроманты это одна из ветвей Неприкаянных. Неприкаянные могут использовать почти любую магию, не только смерти. Просто некромантам это ближе. Любой Неприкаянный может только позавидовать тому, кто нашёл хоть небольшую часть себя...
...а затем всё было довольно прозаично… Разбрелись по разным мирам, с разными целями. Кто-то ушёл в одиночку, кто-то шёл не один. И были те, кто изучал магию. Точнее не изучал. ( Почитав "Войну и мир" зачем читать Букварь ? ) Скорее наоборот. Пытались создать свои. Были такие адепты и в этом мире. Долгие годы, которые они прожили, изучая древние манускрипты в сумеречных подвалах заброшенных монастырей, привели к тому, что тела их осунулись и теперь более походят на тела скелетов, кожа стала бледной... А выбравшись, стали они учить избранных, как их когда-то. Не все, конечно. Некоторые просто жили в своё ( вообще-то довольно сомнительное ) удовольствие, но не сейчас об этом. Конечно, великую Истину сообщать ученикам никто не собирался, да они этого никогда бы и не поняли, но основам практических знаний их учили. Но прошли века. Что-то ученики подзабыли, что-то перепутали. Что-то исказили ученики учеников. Их учили видеть в смерти не только холодное тело. Некоторые стали специализироваться только на гаданиях, некоторые на подчинение себе других. А Истины первого Некроманта как-то во всём этом обмельчали, стали несущественными для людей и отодвинулись на дальний край, потеряв свой изначальный смысл. И получилось такие кровавые культы как "Вуду". Некромант говорил: "Пути добра и зла перекрещиваются. Я - владыка этого перекрёстка". Он давал им начальные сведения о моделировании мира. Если слабый человек вообразит что-то, то ничего не произойдёт. А если это сделает Сильный, то простые это увидят. А они понимали так: Ты Сильный, ты заставляешь нас смотреть "твой" мир. А если тебе надоест и ты представишь что-то другое, то мы того, уйдём в небытие?!!! Некромант рассказывал о природе своей, об отречении миров и неприкаянности, о "даре" брать чужую энергию. О свойствах смерти и сильных эмоциях страданий. А примитивные колдунишки понимали так. Тебе нравится смерть, ты учишь кровавым ритуалам. Значит, что бы ты не перестал нас воображать, вот тебе крови и мучений, и побольше, побольше. Хотел как лучше, а получилось как всегда... Но часть-то знаний осталась. Вот и родилось: чудовищно мощное колдовство и потрясающе кровавые ритуалы. Было одно, а закончилось всё другим, к чему по сути своей отношения-то и не имеешь.

С тех пор Некроманты не к кому не присоединяются и не помогают, лишь очень редко и в исключительных случаях они заключают союз... Где бы они не появлялись им навязывают свою точку зрения свое учение, идеологию и они уходят........................
Они стоят ВНЕ миров. ВНЕ их игр и чужих правил. Если все в энном мире подчиняются некоей структуре, через ступени которой нельзя им перепрыгивать, то они стоят рядом и могут войти в любую точку. Ведь у них есть свобода и СИЛА. По настоящему великая сила.



Некромант - не принадлежит ни Тьме, ни Свету,
а скорее к третьей силе. Сила, которая в конце концов настигает создания Тьмы так же как и создания Света - это Смерть.
Магия некромантов - "мертвая магия", управляющая мертвой стихией и мертвыми энергиями. Как же может умереть энергия ? Умереть может все, просто смерть - это не очень подходящее слово. Но даже богов не бывает бессмертных, смерть богов наступает когда о них забывают и перестают им поклоняться.
Некромантия… Универсальны ли её возможности ? Ведь её можно использовать, как для убийства и забвения, так и для воскрешения и познания, для проклятий и благословений, для причинения вреда живому и мёртвому, и для исцеления, с помощью неё можно забирать и отдавать силу, будь она жизненной, или любой другой, контролировать разум и его же прояснять… Некромантия использует Смерть как источник… С помощью некромантии можно созидать и уничтожать, и единственное, что с помощью неё делать нельзя - давать жизнь… Можно отнимать смерть… Ибо, нельзя создать жизнь, не имея смерти…
Некромант может черпать силы почти всюду.
Каждую минуту, секунду в мире кто-то боится, впадает в панику, просыпается в холодном поту от ночных кошмаров, переживает, умирает, страдает, ненавидит и т.д....
Во всех этих и многих других случаях вырывается в мир астрала энергия подходящая некроманту - энергия ужаса и порока, страшная и необратимая.
Другие создания ее не используют, а если используют, то в исключительных случаях, когда речь идет не о том жить им или умереть, а даже о чем-то большем...
Ни кто не может сравниться с некромантом в умении работать с "Мертвой магией", да ни кто и не пытается, не из-за страха перед смертью, а от страха потери послесмертия.... а самый короткий путь это некромантия. Существо может не боятся смерти физической, если его дух крепок, но не боятся смерти духа это уже выше его власти.
Кажется какая же тут такая ужасная и мощная энергия : ....переживания, страдания, ненависть... К примеру, рассмотрим последнее:
ненависть является ужасной силой. Она способна вершить великие дела, но она подобна пламени, которое сожжёт тебя. Не стоит пользоваться ею чрезмерно. Ненависть никогда не возникает на пустом месте, подобно тому, как это делает любовь. Это сильнейшее пламя, которое требует дров - остерегайся, ибо в топку пойдёт твой разум! Когда он сгорит, придёт пустота - самый страшный и самый опасный из всех врагов....
Сами же некроманты отнюдь не ужасные и отвратительные создания. В отличии от других их собратьев по "Магии смерти".
Вот пример, как описывает Саймон Грин другие такие существа:
" Они убивают, чтобы жить, и живут, чтобы убивать. Они напоминали людей, но невероятно, чудовищно старых. Их тела иссохлись и скрючились. Кое-где зияли страшные дыры - там, где плоть истлела и рассыпалась в прах. Серая выцветшая кожа сморщилась и рвалась при каждом движении. Но ужасней всего были их лица. Губы исчезли, и черепа, лишенные покрова, в отвратительной улыбке скалили длинные черные зубы. Кровь тонкой струйкой бежала из грязно-желтых глаз, капала с гнилых клыков на покрывающуюся все новыми трещинами кожу. Это были Бримбстонские демоны, человекоподобные существа, не живые, но и не мертвые. От них исходил запах тления и серы, а глаза всегда наполнены кровью. Их сила разрушает реальность и рядом с ними искажается пространство. Их двое, но ни самые опасные...."

Адептов этой науки почти не осталось их настолько мало, что можно сказать нет вообще. В свое время, кровавые обряды некромантов прославились на весь мир среди всех существ и вызвали ненависть и страх. Однако, они были отнюдь не направлены на пустое пролитие крови, а на помощь тем же Другим, просто в этом случае использовался принцип меньшего зла...


(Естественно спер откуда-то)

Да простит меня Лиллит, но может мы сделаем что-то вроде опроса мнения студентов? Конечно, до "контрольных работ" и "экзаменов" мы не дойдем, но просто мнение. Мнение.

Яков Шпренгер и Генрих Инститорис
МОЛОТ ВЕДЬМ
1487
Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм / Пер. с лат. Цветков Н.; Предисл. Лозинский С. М., 1932; 2-е изд. - М.: Интербук, 1990. - 351 с.: ил. - (Религия в жизни общества. Сер.: Чародейство и волшебство).

Предисловие С.Лозинского.
Часть I.
О трех силах, составляющих колдовство, а именно: о дьяволе, о колдуне и о божьем попущении.
• Существует ли колдовство?
• Действует ли дьявол совместно с колдуном?
• Могут ли быть порождены люди инкубами и суккубами?
• Какими демонами совершается инкубат и суккубат?
• Откуда берет начало преумножение чародейств?
• О ведьмах, предающихся демонам
• Могут ли ведьмы возбуждать в сердцах людей любовь или ненависть?
• Могут ли ведьмы препятствовать способности к деторождению или любовному наслаждению, о каковом колдовстве идет речь в булле?
• Придают ли ведьмы людям облики животных?
• Что надо думать о волках, которые крадут и пожирают как взрослых людей, так и мальчиков? Происходит ли это тоже через посредство ведьм и наваждения?
• О повивальных бабках-ведьмах, предупреждающих различными способами зачатие во чреве матери, производящих аборты и посвящающих новорожденных демонам.
• Необходимо ли божье попущение при колдовстве?
• Разъяснение вопроса об обоих попущениях бога, по всей справедливости совершенных им, а именно: дьявол, виновник всякого зла, впал в грех, прародители тоже впали, вследствие чего чародеяния ведьм с полным правом допускаются богом.
• Рассматривается ужас колдовства.
• Объясняется, что ведьмы околдовывают как невинных, так и грешников.
• Объясняется высказанная истина сравнением чародеяний с другими видами суеверий.
• Семнадцатый вопрос объясняет пятнадцатый путем сравнения тяжести преступления ведьм с любым грехом демонов.
• Указание, как надо проповедывать против пяти возражений мирян, которые пытаются доказать, что бог не дает дьяволу и ведьмам власти производить подобные чародеяния.
Часть II
Вторая часть "молота ведьм" трактует о способах околдования и о том, как таковое можно снять. она содержит только два главных вопроса, которые, однако, обсуждаются в нескольких главах.
• Кому колдун не может вредить.
• Может ли кто-либо быть настолько охраняем ангелом-хранителем, что не бывает околдован ведьмами ни одним из ниже приведенных средств?
Глава I. О различных способах, коими демоны через посредство ведьм привлекают и соблазняют невинных для умножения нечестия.
Глава II. О средствах выполнения святотатственной профессии ведьм.
Глава III. О способе, коим ведьмы переносятся с места на место.
Глава IV. О способе, коим ведьмы предаются демонам и инкубам.
Глава V. Об общем способе, коим ведьмы посредством церковных таинств выполняют свои лиходейства, и о способе, коим они имеют обыкновение задерживать производящую силу и насылать другие лишения на все твари, за исключением небесных тел.
Глава VI. О способе, коим ведьмы имеют обыкновение задерживать силу деторождения.
Глава VII. О способе, коим ведьмы лишают мужчин полового члена.
Глава VIII. Каким образом ведьмы придают людям облики зверей?
Глава IX. Как демоны проникают в тела и в головы людей, не причиняя им ранений, когда они производят обманы чувств?
Глава X. О способе, коим демоны с помощью чародейств телесно берут человека в обладание.
Глава XI. О способах, коими ведьмы могут наслать всякого рода болезни с помощью колдовства.
Глава XII. О способе, коим ведьмы насылают другие болезни, и главным образом, на людей.
Глава XIII. О способе, коим повивальные бабки причиняют величайшие вредительства, убивая детей или посвящая их демона.
Глава XIV. Как ведьмы наводят различную порчу на домашний скот?
Глава XV. Как ведьмы производят градобитие и грозу и направляют молнии на людей и животных?
Глава XVI. О трех видах колдовства, свойственного мужчинам, разбираемых в трех разделах и в последнем из них - о стрелках из луков.
Второй главный вопрос этой второй части: о способах устранения или излечения околдования, чему предпосылается разрешение одного затруднения
Глава I. Церковные средства против инкубов и суккубов.
Глава II. Средства врачевания для тех, чья способность к соитию околдована .
Глава III. Средства врачевания для обуреваемых чрезвычайной любовью или чрезвычайной ненавистью из-за околдования.
Глава IV. Средства врачевания для тех, у которых, вследствие обмана чувств, устранены детородные органы, а равно и для тех случаев, когда людям придаются личины зверей.
Глава V. Средства врачевания тех, которые стали одержимыми вследствие околдования.
Глава VI. Средства врачевания экзорцизмом против насланных болезней и указания, как экзорцировать одержимых.
Глава VII. Средства против градобития и при лечении околдованных домашних животных Некоторые сокровенные средства против некоторых тайных искушений дьявола.
Глава VIII. Некоторые сокровенные средства против некоторых тайных искушений дьявола.
Часть III
Cледует третья часть всего сочинения, рассматривающая способы искоренения или, по крайней мере, наказания ереси подлежащим духовным или светским судом и содержащая тридцать пять вопросов; общий вступительный вопрос предшествует им.
• Каково продолжение процесса?
• Следует третья часть сей последней части: как этот религиозный процесс достойным образом заканчивается заключительным приговором
Послесловие





Предисловие. Проф. С. Лозинский. Роковая книга средневековья
Известный богослов II века Ириней, автор влиятельного сочинения Пять книг против ересей, был, по-видимому, первым христианским писателем, пытавшимся установить правовое отношение между богом и Христом с одной стороны и дьяволом - с другой.
По учению Иринея, дьявол получил право власти над человеком в тот момент, когда человек под влиянием обольщения и искушения нарушил божеские предписания и совершил грех. Разумеется, обольщение и вовлечение человека в грех являются преступлением дьявола, насильственно вмешавшегося в сотворенную богом область, но раз человек добровольно дал себя обольстить и отошел от бога, дьявол получил полное право господства над человеком. Бог мог бы лишить дьявола плодов его преступного вмешательства, но по своей неизреченной справедливости он этого не делал и предоставил дьяволу право на уже раз обольстившегося человека. Это право должно было быть отнято у дьявола человеком, который таким же добровольным путем освободил бы себя от обольстительной силы дьявола и тем лишил бы последнего права господства над человеком. Так было бы восстановлено первоначальное правовое отношение между тварью и ее творцом, и дьявол был бы побежден и более не обладал бы властью над человеком.
Но добровольное освобождение из-под власти дьявола превосходит, де, силы человека, и вступился спаситель, который должен был быть человеком, так как добровольное освобождение человека должно было идти по пути права, законного возвращения человека из-под власти дьявола в лоно божества. Но спаситель должен был быть больше, чем человек, так как дело шло о том, что превосходит человеческие силы. Дьявол мог быть побежден лишь совершенным, абсолютным повиновением Иисуса: из-за греха одного человека все люди стали греховны, а в силу совершенного повиновения одного все люди очистились от греха. Смертью спасителя люди освободились от власти дьявола и последний был пленен. Но дьявол совершил ошибку: он принял Христа, который был безгрешен, за греховного человека, и впадение в эту ошибку привело дьявола к поражению. Так как дьявол первоначально не имел права на человека, то Иисус собственно вернул творцу то, что ему принадлежало с самого начала.
Правовая теория Иринея (ум. в 202 г.) нашла энергичного и неутомимого защитника в лице Оригена (ум. в 254 г.), доказывавшего, что дьявол был обманут спасителем. Получив в силу греха власть над человеком, дьявол мог вернуть ее лишь взамен какого-либо возмездия, эквивалента таковым была кровь спасителя. Так смерть спасителя стала средством уничтожить силу дьявола: человечность во Христе была приманкой, на которую оказался так падок дьявол, и он, подобно крысе, попал в мышеловку. Не заметив божественной силы Христа, скрывавшейся под человеческой оболочкой, дьявол проглотил вместе с мясом и ангельскую божественность, и богослов Григорий Назианзин (ум. в 390 г.) радуется, что дьявол остался в дураках. Стремясь за мнимо смертным, дьявол, по словам папы Григория Великого (см. его объяснения в книге Иова, так. назыв. Moralia), потерял тех смертных, которые были в его власти: так гонишься за тенью и теряешь наличие. Ту же мысль подробно развивал в сочинении Точное изложение православной веры крупнейший представитель греческой церкви VIII века Иоанн Дамаскин. По его словам, дьявол был побежден потому, что вынужден был изрыгнуть раз проглоченное, когда он почуял запах непогрешимого животворящего тела. И вплоть до Петра Ломбардского (ум. в 1164 г.), изображающего искупителя на кресте в виде мышеловки, церковные проповедники и писатели варьируют на разные лады основную мысль Иринея о потере дьяволом дальнейшего господства над людьми и об искуплении, как об освобождении человека из-под власти дьявола.
Какие глубокие корни пустила эта теория об обманутом Христом дьяволе, можно видеть, например, из того, что даже в XV веке в Германии вышла книга из кругов, близких Маркионитским общинам, являвшаяся как бы правовым диспутом между Христом и дьяволом на тему о праве власти того и другого над людьми. Книга озаглавлена: Bin gerichtzhandel switchen Belial hellishen Verweser, als Kleger einen Tail, und Jesus Christo hjmmlishen Gott antwurter (Правовой спор между Белиалом, управляющим преисподней, в качестве жалобщика с одной стороны, и Иисусом Христом, небесным богом, ответчиком с другой стороны... Страсбург, 1484).
Так Ириней ввел дьявола в церковную догматику, определив ему в ней точное место. Иринею же принадлежит и ясно выраженная мысль о том, что дьявол создан подобно другим ангелам, что он по природе своей добр, обладает свободной волей и мог бы творить одинаково доброе и злое, но по собственной воле и вине стал злым и творит одно лишь злое. Он злоупотребил своею свободою ввиду присущих ему гордыни, надменности и чванства, а также в немалой степени зависти за эти свойства он, по словам Оригена, был низринут с неба на землю и превратился в своего рода падшего ангела. Особенно сильно разгорелась его зависть, когда он убедился, что у Адама и Евы имеются дети он увлек поэтому Каина на убийство брата, любезного богу, и благодаря этому стал родоначальником смерти, продолжающейся и ныне. Кроме указанных свойств, на падение дьявола с неба влияла еще и его непомерная похоть, причина падения столь многочисленных ангелов, гнавшихся за дщерьми смертных. От сожительства с ними падших ангелов произошли недостойные небожительства демоны, помощники и сотрудники дьявола, рыскающие по свету и причиняющие людям много зла. По словам Иринея, падение дьявола произошло в период между сотворением человека и его искуплением, причем падший ангел телесен, хотя тело его менее физически обычного человеческого тела.
По убеждению богослова II века Татиана, тело дьявола и демонов состоит из воздуха или огня. Будучи почти телесными, дьявол и его помощники нуждаются в пище, и Ориген утверждает, что они жадно глотают жертвенный дым. Они умственно и физически богаче одарены, нежели обыкновенный смертный, и ошибочно предполагать, учит Татиан, что они - души умерших. На основании расположения и движения звезд они предвидят будущее, а также обладают потаенными знаниями, которые охотно открывают женщинам.
Последнее положение подчеркивается Климентом Александрийским, великим учителем церкви конца II века в его сочинении Строматы (Разноцветные ковры).
Наравне с падшими ангелами, армию дьявола составляли языческие божества древнего мира, превратившиеся в процессе развития христианства в презренных и коварных демонов. Подобно тому, как в Персии при переходе от старого язычества доисторических иранцев к религии Зороастра, прежние боги, носившие имя дева, стали дьяволами, подданными губительного Аримана и их культ был запрещен, а самое имя дева стало употребляться для наименования дьявола, точно так же грекоримские божества, как и слово даймон, некогда обозначавшее божество, были низведены торжествовавшим христианством с божественного пьедестала и низринуты в пучину дьявольской преисподней.
Для христиан бывшие боги стали дьяволом и демонами, т.е. превзойденными божествами, не поспевающими за колесницей истории, богами отсталыми, богами прошлого, мнимыми и ложными богами и, как всякие пережитки, они потеряли свою божественность и превратились в ее противоположность. Для всех отцов церкви первых трех веков,- пишет Сольдан,- не было сомнения, что боги греков и римлян были демонами... это их голос звучал в оракулах это они вникали в птиц и животных, в храмовые статуи и т.д.
Но христианин может заставить дьявола и демонов, этот хлам древнего мира, сознаться, что они вовсе не боги, а лишь мертвые боги, реально, однако, существующие.
Недаром они проявляют себя в своем старом образе и в христианском мире.
Так, знаменитый турский епископ св. Мартин, живший в IV веке, часто видел демонов в образе Юпитера, Меркурия, Венеры и Минервы гораздо позже, через несколько столетий, епископ Райнальдо из Ночеры беседовал с демоном, явившимся к нему в лице Юпитера, а также Бахуса и Венеры. Точно так же ученый XIII в. Вильгардо из Равенны имел случай столкнуться с ушедшими в область преданий богами, ставшими ныне дьяволами однажды они предстали перед ним в образе любимых Вильгардо писателей древности - Виргилия, Горация и Ювенала. Греко-римское происхождение дьявола побудило однажды Ермолая Барбаро, умершего в 1493 г. патриархом Аквилеи, обратиться к дьяволу с просьбой разъяснить ему, что означает аристотелевский термин энтелехия.
Осведомленность дьявола должна была быть, по мнению целого ряда богословов средневековья, крайне обширной, ибо вся древняя премудрость, по сути своей ложная, но крайне разнообразная и поражающая своей пестротой, является детищем этих ныне превзойденных и ставших дьяволами богов. И не только в древней науке эти дьяволы сильны и опытны они создали и всю материальную культуру древности и, следовательно, являются удивительно ловкими мастерами, зодчими и художниками.
Отсюда - необыкновенные способности черта, дьявола.
Это им была построена в царствование императора Адриана стена между Англией и Шотландией ему принадлежит необыкновенная постройка моста в Шелленене (Швейцария) это он соорудил мост через Дунай в Регенсбурге, через Рону при Авиньоне и т.д. Его искусство в этом отношении так велико, что он вступил в состязание с архангелом Михаилом в деле сооружения в Нормандии самой красивой церкви. Мало того, из Легенд веков Виктора Гюго известно, что дьявол стал спорить с самим богом, кому из них удастся создать самую красивую в мире вещь. И в то время, как дьявол, засучив рукава, стал в своей кузнице ковать прекраснейшую вещь, бог из паука создал солнце, и дьявол был посрамлен. Мертвый бог, бог отошедшего прошлого, поганый бог, конечно, мог быть только побежден настоящим, действительным, живым богом.
Однако, будучи всезнайкой и всесторонним искусником, дьявол все свое внимание и все свои необыкновенные способности сосредоточивает на том, чтобы как можно больше вредить человечеству, как можно сильнее ударить по людям, как можно глубже подорвать власть бога над людьми и подчинить их своей сатанинской власти. В этом отношении нет различия между происхождением того или иного демона: падший ангел и бывший римско-греческий бог преследует одну и ту же цель, обладают одними и теми же свойствами основная черта их деятельности - причинение зла, вредительства, малефициум. Вот почему их, с точки зрения их основной деятельности, следует называть малефиками (зло-вредителями).
Их вредительство чаще всего проявляется через людей, которых они наделяют особыми способностями, направленными ко злу, и которых обычно называют колдунами, кудесниками, чародеями, волхвами, прорицателями, заклинателями и т.п. Непосредственно или через колдунов дьявол всегда и везде старается причинить людям физические страдания, насылает засуху, неурожай, голод, чуму, мор, проказу и иные бедствия - правда, по попущению божьему. И нравственное зло имеет своим источником дьявола и его помощников: они насаждают язычество и заставляют язычников смотреть на них, как на божество. От них исходят толкование примет и знамений, умение угадывать, равно как разные магические фокусы, чародейство, колдовство и астрология. Они враги христианской веры, толкают людей на ереси и язычество по их наущению происходят самые жестокие гонения на христиан и на их веру. По учению св. Киприана, бывшего в III веке главою церквей проконсульской Африки, дьявол является созидателем всякого церковного раскола и ереси.
И для крупнейшего авторитета раннего средневековья, для блаженного Августина (ум. в 430 г.), языческие боги, которым римляне приносили жертвоприношения, были на самом деле демонами, реальное существование которых бесспорно, но злая воля которых теперь, в силу торжества христианского вероучения, может быть смягчена и ослаблена не жертвоприношениями, а христианским экзорцизмом *. Без этого средства дьявол может вызвать всякие болезни и напасти, неурожай, засуху и голод. Августин же твердо уверен в возможности превращения человека в животное и говорит, что дьявол может настолько исказить лицо какого-либо человека, что окружающие принимают последнего за то или иное животное. Это предположение Августин сопровождает и другим: возможно, говорит он, что окружающие видят не самого человека, а его фантастикум, отделившийся от него, как то происходит во сне, и принявший в силу вмешательства дьявола образ определенного животного. Этот фантастикум принимается Августином за незыблемый факт, ибо за него говорят бесконечные случаи во сне, когда от человека отделяется и уносится в бесконечное пространство его фантастикум. По существу Августин ставит знак равенства между душой и фантастикумом, распространяясь на тему превращения последнего в образ животного или какого-либо человека под влиянием чародейственных сил дьявола.
Может ли и тело, подобно душе-фантастикуму, носиться по воздуху? У апостола Павла, вознесшегося на третье небо, Августин не находит точного ответа на этот вопрос и потому оставляет его открытым.
Не решается Августин положительно ответить и на вопрос о том, может ли дьявол сотворить новое существо не зная, какой дать ответ, Августин говорит, что скрытое в элементах семя дьявол хорошо видит и из этого семени, используя свое умение, он быстро сколачивает нужное ему животное, хотя оно им и не создается. В этом случае демон напоминает и некоторых людей, которые из разных веществ могут создать червей и мух. Он полагает также, что было бы бесстыдством отрицать возможность плотских сношений дьявола с женщиной - ввиду многочисленных заявлений о таковых сношениях. Разумеется, всякие дьявольские напасти, как говорит Августин, происходят с божьего попущения, с разрешения бога, как это вытекает из общего учения о зле, попускаемом богом.
Подлежит ли колдун наказанию? Поскольку колдун, как орудие злой воли демона, причиняет людям вред, порчу, зло, насылает на них всякие беды и несчастия, отнимает у них сон и спокойствие, лишает их пищи и довольствия, он еще в древнем мире подлежал, как всякий преступник, суровому наказанию, в меру своего преступления.
Чем больше вреда он приносил, чем значительнее был его малефиций, тем беспощаднее была постигавшая его кара и тем явственнее торжествовал свою победу принцип справедливого возмездия. Так как колдун находился во власти богов прошлого, служил им, то всякое поклонение отжившим богам, которые в силу своей превзойденности превращались в злых, преступных демонов, было в античном мире наказуемо и наказание колдуна носило с внешней стороны религиозный оттенок, хотя по существу оно было чисто светским.
Демонослужителя или идолопоклонника (что было одно и то же) наказывали не за грех, не за веру в отжившего бога или в его изображение - икону или идол,- а за его преступление, совершенное по наущению мстящего миру бога прошлого, отставшего от нынешней культуры. Если римские императоры преследовали христиан, то в этих преследованиях не было религиозного момента: христиане находились во власти злых богов, демонов и идолов, которые в силу своей природы толкали их на преступление, за что христиане и терпели соответственные наказания.
Такое же отношение к колдунам воспринял на первых порах и христианский мир: возврат к идолопоклонству, который теперь означал веру в римские божества, наказывался потому, что старые боги в качестве демонов и дьявола могли подстрекать отпавших от христианства лишь ко злу, к причинению людям одних лишь бедствий и несчастий. Так как смерть от отравления особенно сильно поражала окружающих, то колдунов стали отождествлять с отравителями, и малефиций часто даже назывался венефицием, т. е. ядовредительством.
Однако, если светская власть должна была преследовать преступных колдунов как убийц и прочих вредителей, то и церковь, боровшаяся за рост своей паствы, не могла относиться безразлично к отходу отдельных ее членов отход ведь был тем более опасен, что мог совершаться безнаказанно, если идолопоклонник не совершал никаких вредительских актов, несмотря на своего злого искусителя.
Неудивительно, что церковь постепенно начала включать отпавшего члена в разряд и церковных преступников, на которых должны распространяться духовные наказания. К последним относились в качестве особенно тяжких отлучение от церкви и отказ в причастии перед смертью грешника для церкви при этом не играл существенной роли размер преступления вернувшегося к старому богу преступника. Церковь наказывала не за вред, нанесенный обществу, и не за преступление, причиненное человеку, а за отпадение от церкви, за отступление от слова божьего, отступление, могущее и не сопровождаться уголовным преступлением, малефицием. В круг колдовства - малефиция - входили магия, прорицательство, гадание, обворожение и т. п., причем колдун мог действовать через заклинание или всякими иными средствами, которые ему подставлял дьявол.
Собор 306 г. в Эльвире самым суровым образом осуждает колдовство ввиду того, что оно возможно лишь в силу возврата человека к идолопоклонству. На этой же точке зрения стояли соборы 314 г. в Анкире и 375 г. в Лаодикее, указывавшие, что представители духовенства зачастую занимаются колдовством, изготовляют амулеты и становятся заклинателями, гадателями и математиками.
С этого момента ряд соборов останавливается на страшном колдовском преступлении и включает в него поклонение деревьям, скалам, камням, источникам и т.п. Провинциальный собор 551 г. в Элюзе не ограничивается уже духовными карами и требует наказания плетьми для колдунов низкого и рабского звания. Нарбонский собор устанавливает продажу в рабство свободного человека, впавшего в идолопоклонническое колдовство. Таким образом, со средины VI в. мы видим, что церковь требует двойного наказания колдуна и привлекает к его наказанию и светскую власть. Само преступление является таким, которое касается обеих властей оно смешанное - delictum mixti fovi - даже в том случае, когда колдун не причинил вреда, не совершил малефиция.
Эти постановления соборов, равно как и аналогичные заявления папы, не могли не просачиваться в светское законодательство, хотя последнее стремилось иметь дело лишь с зловредными деяниями колдунов, с учинением ими порчи тому или иному человеку, по жалобе которого и свершался суд над колдуном. Частный характер ранне средневекового суда, где инициатива и обвинение исходили от пострадавшей стороны и где отсутствовал принцип общественного обвинения, как нельзя лучше гарантировал этот суд от преследования таких колдунов, которые, по учению церкви, были отчаяннейшими преступниками, но своими действиями не вызывали жалоб и не подавали пострадавшим повода к обращению к суду за наказанием гадателя, метателя жребия, ясновидца, вязателя узлов, математика и всякого иного безобидного вида колдовства.
Оставляя в огромном большинстве случаев вне поля своего зрения не причиняющих вреда колдунов, светский суд, в то же время, осуждает тех, которые творят насилие над летающими по ночам женщинами, которых называют стригами, ламиями или масками и которым приписывают такие ужасные преступления, как высасывание внутренностей из живых людей или пожирание малых детей.
Светское законодательство считает безумием все эти россказни и предостерегает от веры в них, подчеркивая, однако, факт существования колдунов как зловредителей (малефиков), так и таких, которые своим колдовством не причиняют людям особого ущерба. Эдикт лонгобардского короля Ротара 643 г. прямо запрещает христианам верить тому, что женщины могут быть вампирами и высасывать внутренности из живых людей, и приказывает судьям не допускать, чтобы заподозренные в таком невозможном преступлении женщины убивались безумцами.

Карл Великий пошел гораздо дальше Ротара и в своем первом саксонском капитулярии от 787 г. говорит, что смертная казнь должна постичь того, кто, одураченный дьяволом, верит, подобно язычнику, в существование пожирающих живых людей стриг или ламий и на этом основании убивает этих несчастных мнимых преступников.
Так светское законодательство проводит резкую грань между колдовством и языческим безумием. Колдун - реальность, он несет с собою малефиций своему ближнему и подлежит как вредитель суровому наказанию вампир - стрига, ламия или маска не существуют и являются бредом одураченных дьяволом отдельных безумцев, совершающих тяжелые насилия над мнимыми преступниками, за что сами должны подлежать ответственности перед законом.
Но если светский суд отмежевывал себя от народных безумий, то церковные взгляды, наоборот, все более и более приближались к народному безумию и вскоре овладели и светским судом.
До IX века светское законодательство упорно ставило ударение на вреде, учиняемом колдунами, и в меру этого вреда устанавливало для малефика то или иное наказание с момента же ослабления светской власти и усиления церковной начинается выпячивание религиозного характера преступного колдуна. Его ждет наказание не только за то, что он учинил ущерб людям, но и за то, что он совершил богохульство, впал во власть демона, преклонился перед силой языческого начала, и степень наказания, определяемая светским судом, соответствует все более и более величине греха, а не преступления: убийство, совершенное без специфической примеси колдовства, может быть наказано менее сурово, чем гадание или заговаривание, в котором ярко сказался элемент дьявольского наваждения.
Так светский закон, ища сближения с церковью, впитывает в себя канонические элементы и не только предлагает церкви свой карающий меч, но и сам проникается ее духом и отклоняется от прежнего взгляда, видевшего в преступнике-колдуне вредителя, а не грешника.
Это загрязнение светской мысли церковными началами имело роковые последствия, когда церковь не только все более и более стала выпячивать греховный характер колдовских преступлений, но и санкционировала, расширяла и углубляла народное безумие, связанное с представлением о летающих стригах, пожирающих живых людей вампирах и живущих половой жизнью с дьяволом женщинах, способных оборачиваться в самых разнообразных животных,- все эти безумные бредни, которые так определенно и резко осудил император Карл Великий и еще до него лонгобардец Ротар.
Народные верования, осужденные как безумие светским законодательством, были, как мы уже видели, настолько близки Августину Блаженному, что он говорил о полетах, о вознесении (raptus) человека, если не его тела, то во всяком случае его фантастикума, принимавшего под влиянием дьявола внешний вид телесного существа.
Несмотря на огромный церковный авторитет Августина, его рассуждения о дьяволе, изложенные в Дьявольской натуре и Прорицательстве демонов, не получили широкого освещения в теологической литературе до середины VII века, когда, опираясь на учение Августина, епископ Исидор Севильский написал свою богословскую энциклопедию, названную Этимологиями. В этом сочинении Исидор подробно говорит, как колдуны вызывают град, дождь, засуху и иные перемены в природе, как они владеют умением оборотить одно животное в другое, человека в волка и другого зверя все это для него совершенно бесспорно, хотя он и ссылается лишь на язычников, например, на римского поэта Горация и некоторых других. Что касается летающих ламий или масок, пожирающих и похищающих детей и являющихся демонами, сделанными из людей (ex hominibus daemones facti), то Исидор более знает о них из слухов, чем из достоверных фактов, хотя и имеет мало оснований не доверять этим слухам. Относительно же половой жизни демона с женщиной Севильский епископ дает более определенные данные: в этом, по его мнению, сомневаться нельзя, хотя снова у него делаются ссылки только на язычников. Этими рассуждениями церковь, в лице одного из самых видных своих авторитетов, сделала шаг в сторону народного безумия и усвоила его наиболее характерные черты.
Исидор Севильский не мог быть обойденным, и его Этимологии позднее комментировались и дополнялись рядом богословов, причем все они принимали его рассуждения о ламиях, вампирах, сожительстве с дьяволом как установленные данные, не подлежащие сомнению. В этом духе писал Рабан Мавр, известный майнцский архиепископ IX века то же утверждал, в качестве последователя Исидора, реймский архиепископ Гинкмар, и вся богословская литература полна описаний страшных злодеяний дьявола и его бесчисленной демонской рати.
Народная фантазия обогащается учеными измышлениями, схоластическими ухищрениями и языческой мифологией. Богословская мысль питается народными суевериями и в свою очередь сеет в народе фанатизм, безумие и ужас. Как из рога изобилия, льются на обезумевшее человечество комментарии к великим учителям, рассказывающие о небывалых и неслыханных дерзостях и злодеяниях дьявола. Одно его деяние страшнее другого, и монахи изощряют все свои способности, чтобы изобразить самый фантастический подвиг ставшего героем целой эпохи дьявола. Аббат Гиберт из Ножана передает, что его собственный отец подпал под чары дьявола и потому он, Гиберт, родился на семь лет позже, чем должен был родиться. В эти семь лет отцовской импотенции к матери Гиберта явился однажды ночью дьявол в образе мужчины, готового вступить в связь с ней однако, дьявол был своевременно прогнан добрым духом, заинтересованным в сохранении нравственной чистоты матери Гиберта.
Умением прогонять дьяволов, являвшихся к женщинам в образе мужчин, особенно отличался знаменитый проповедник Бернард из Клерво. Он много способствовал оживлению в XII-XIII вв. учения Августина Блаженного, благодаря Бернарду стали популярны в народе наиболее безумные деяния демонов и дьявола.
Не менее ужасные дела рассказывает в своем Поликратике Иоганн из Сольсбери, большой знаток сочинений Августина и Исидора. С Иоганном по части дьявольских ужасов соперничает Петр из Блуа, распространяющийся на тему о том, как по указанию дьявола женщины изготовляли глиняные фигуры, а также грязевые и через их посредство мучили своих врагов или вселяли любовь в души тех, кого любили. Из ряда нормадских монастырей распространялись по северной Франции такие ужасы, что потребовалось вмешательство папы для успокоения монастырской братии и всего населения. То же имело место в знаменитом Корвейском монастыре, откуда исходили фантастические бредни, которым, по словам аббата Вибальда из того же Корвея, не стал бы верить даже язычник. Теперь стали принимать как нечто достоверное то, что гунны произошли от демонов, что жители острова Кипра являются детьми дьявола, принявшего вид мужчины и вступившего в половую связь с женщиной. Такой дьявол уже и раньше стал называться инкубом (сверху лежащим), в противоположность дьяволу, принимавшему вид женщины и называвшемуся суккубом (лежащим снизу). Об английском короле Мерлине говорили, что он родился от инкуба и дочери-монашенки английского короля, и Вальтер говорит о целом ряде лиц, родившихся точно таким же образом.
Вопрос об инкубах и суккубах делается излюбленной темой теологической мысли, и Вильгельм Парижский посвящает ей особенно много внимания пигмеи, фавны, оборотни-волки и гиены, все они разные демоны и полудемоны, самым коварным образом распоряжающиеся судьбою людей. Фавн, по его мнению, есть смертное, не вполне демоническое существо, родившееся от инкуба и женщины.
Впрочем, Вильгельм Парижский полагает, что демон не в состоянии произвести на свет человека и лишь пользуется человеческим семенем, которое он вводит в женщину, становящуюся тем самым матерью.
Особенно большим авторитетом пользовался в XII веке Петр Ломбардский, умерший в Париже в 1164 г. Его Сентенции, комментировавшиеся беспрестанно почти всеми теологами до момента замены его авторитета авторитетом Фомы Аквината, подробно говорили о разнообразных деяниях, причем вопрос о мужской импотенции, вызываемой дьяволом и служащей поводом к расторжению брака, особенно остро занимал Петра Ломбардского, разъяснявшего, что дьявольская импотенция, в противоположность естественной (brigiditas), делает брак невозможным лишь в отношении одной женщины, а не вообще, а потому околдованный импотенцией должен, расставшись с женой, немедленно жениться на другой. Для Петра Ломбардского вопрос о том, каким образом бог допускает расторгнуть дьяволу таинство брака, решался в том смысле, что все это совершается с соизволения бога и является результатом грехов тех, которые подпадают под дьявольское наваждение. Более трудным представляется Петру вопрос о том, почему похотливый и развратный дьявол, толкающий людей на блуд, поражает свою жертву импотенцией, которая как раз тормозит чувственную деятельность человека по-видимому, специфический характер дьявольской импотенции, распространяющейся только на законную супругу, благополучно разрешает головоломную проблему, выдвинутую несколькими парижскими теологами.
Само собою понятно, что все эти рассуждения, повторяемые на разные лады, отравляли атмосферу и вызывали в людях представление о вездесущности и всемогуществе дьявола, проникающего в самые интимные закоулки человеческой жизни и нарушающего его покой даже там, где присутствие посторонней и враждебной силы казалось менее всего вероятным.
Ученый характер дьявольской литературы исключал возможность колебания насчет реального существования демонов со стороны необразованной массы, которая все более и более охватывалась паникой перед грозной и таинственной силой, какой был дьявол. Эта паника ввергала многих в тяжелые формы психических болезней, и люди верили в то, что они действительно околдованы дьяволом, и в то, что они, благодаря дьявольскому содействию, могут других околдовывать и превращать их в орудие своей воли. Так общество в XII в. шло навстречу большой катастрофе.
Уже давно была оставлена мысль, что сфера деятельности дьявола ограничивается исключительно некрещеными и язычниками. По своей неизреченной справедливости бог соизволяет дьяволу терзать и искушать и верующего: этим последнему предоставляется возможность добровольным, свободным выбором достичь блаженства, опозорить искусителя, укрепить в себе веру и приободрить чужую душу и совесть. Вот почему никто не может оправдываться ссылкой на дьявольское обольщение: ведь демоны вообще не в силах принуждать к греху, они лишь побуждают к нему.
Ориген не соглашается с тем, что без демонов не было бы грехов собственные пороки людей, говорит он, ведут их ко злу, и демоны играют лишь роль толкачей, побудителей. Побежденный в борьбе с дьяволом, сам несет ответственность за грех и не должен возлагать его на искусителя. Бог, по своей милости, не допускает искушения, превосходящего силы человека, и одинокий никогда не будет предоставлен во власть сразу многих демонов к тому же человек может всегда надеяться на помощь бога. Бог не уничтожил действия дьявола на верующих для того, чтобы последние боролись с ним, были чутки, осторожны и не опускались в бездну безделия и лени.
Против дьявола, учила церковь, есть, однако, сильное средство. Это истинная христианская вера. Христианство, по словам немецкого исследователя Сольдана, казалось, создало в своем учении оплот, за который каждый верующий смело и безопасно мог становиться, не боясь вредного действия чародейства, источник которого связывался с именем вечного врага человечества - дьявола.
Еще Гермас, ученик ап. Павла, упоминаемый им в Послании к римлянам, говорил, что лучшим средством обезопасить себя от дьявола является богобоязненность, религиозное рвение: вера обращает в бегство дьявола, и демоны боятся истинно верующего. Упорство в сопротивлении путем набожности наводит ужас на дьявола, и только неверующий может бояться дьявола. Молитвы прогоняют его он страшится крестного знамени и исчезает при произнесении имени Христа.
По учению Оригена, побежденный верующим демон ввергается в пучину и теряет право на искушение других. Чем чаще верующие побеждают, тем меньше становится число демонов и тем легче язычникам отказаться от их скверны. В общем, в распоряжении дьявола и его демонов остаются лишь язычники и некрещеные, в которых обретаются разнообразные демоны. Вот почему при крещении необходимо их предварительно изгнать, и экзорцизм, т. е. изгнание дьявола из новокрещеного, становится необходимым актом крещения, а с середины III века существовал даже особый чин гонителя, имевший сначала дело лишь со взрослыми язычниками, отрекавшимися от своих воззрений, а потом включивший в круг своих обязанностей, как выдыхание дьявола (exsufflatio) нечистыми детьми, так и вдыхание им (insufflatio) чистого божественного духа. Выходи, нечистый дух, и дай место чистому - так при крещении гласил этот чин.
Папа Григорий Великий (ум. в 604 г.) рекомендовал употребление святых мощей в качестве средства для изгнания дьявола и рассказывал, как ему удалось изгнать из одной арианской церкви дьявола, принявшего вид свиньи: с громким хрюканьем пустилась она бежать, когда перед ней показались мощи одного святого. Тот же папа в главе О жизни и чудесах италийских отцов церкви подробно распространялся о дьяволах и рассказывал своему церковному служителю Петру о многочисленных чудесных приключениях из жизни епископов и монахов, удачно прогонявших пристававших к ним дьяволов. Вот, например, перед нами пресвитер, обращающийся к дьяволу со словами: Эй, дьявол, сними мне сапог! И дьявол, преследуя какую-то хитроумную комбинацию, действительно появляется и готов снять пресвитеру сапог, но верующий, крестясь, прогоняет его вон.
В VIII веке святой Бонифаций, так называемый апостол Германии, при акте крещения, изгоняя дьявола, говорил: Ну, вот вы теперь отреклись от дьявола, его творений и всей его помпы. Каковы творения дьявола? Язычество, обращение к ядам, заговариваниям и приметам.
Между тем, дьявольская мощь и его помпа росли так, что порою даже представители церкви ничего не могли поделать с дьяволом и должны были униженно присутствовать при его творениях. Так, аббат Тритемий описывает страшный 858 год, когда дьявол пожаром уничтожил ряд домов, причем коварный ранил камнем священников, желавших помочь погорельцам и вообще бороться с огнем.
На синоде 871 года в Майнце рассказывали, как два саксонских священника считали себя набожнее и священнее самого епископа, что привлекало на их службы многочисленную толпу верующих. В наказание епископ Луитберт сместил одного, другим же священником овладел дьявол, который в данном случае явился исполнителем божественной кары или, как говорили, министром наказаний (minister poenarum). Этот министр возмущался, когда мирянина хоронили в церковной ограде. Так, в Генуе был погребен в церкви некто Валентин: в полночь в церкви поднялся страшный шум сбежавшиеся сторожа увидели двух дьяволов, связавших ноги Валентину и тащивших его из церкви. Сторожа в испуге бежали, а на следующий день в склепе не оказалось трупа Валентина: он лежал за оградой со связанными ногами. Событие это удостоилось специального обсуждения синода, который констатировал, что происшедшее с Валентином есть чудесная и, вместе с тем, ужасающая история, которая не должна быть забыта вовеки. В силу этого I I-ой канон вормского синода 895 года постановил: Согласно предписаниям святых отцов и в силу чудодейственных происшествий, отныне возбраняется хоронить в церкви мирянина.
В связи со страшным расширением радиуса действия дьявола, страх перед ним быстро увеличивается, и его всемогущество начинает угрожать даже самому богу. Возможность столкновения подобных двух сил с трудностью предвидения, на чьей стороне окажется победа, пугает многих верующих, и даже авторитетные представители церкви говорят о неограниченном всемогуществе дьявола.
Веронский епископ Ратерий в середине Х века счел себя вынужденным заступиться за всемогущество всевышнего и подчеркнуть, что перед ним должна все-таки преклониться мощь дьявола. Последняя была, однако, настолько велика, что римский синод 963 года с чувством досады и возмущения констатировал, что папа Иоанн XII подпал под власть дьявола, за здоровье которого он поднимал бокалы вина, призывая на помощь Юнону, Венеру и других богинь языческого мира.
Особенно внимательно богословы относились к факту многочисленных оборачивании дьявола в домашних и неприрученных животных. Теологи определенно утверждали, что, в силу божьего попущения, дьяволу дана возможность обращать человека в животное.
Церковь не сомневалась, что в животном, произошедшем от человека, сохранялась душа, но успокаивала тем, что подобное животное не злоупотребляет человеческой душой и оставляет ее в покое. Епископ города Лозанны, убедившись, что с помощью дьявола кудесники и чародеи превратили многих людей в червей, саранчу, жаб, майских жуков и т. д., которые причинили массу вреда окрестным крестьянам, трижды обращался с епископской кафедры со словами и убеждения и угрозы к этим страшным паразитам, требуя, чтобы они предстали в Вифлисбурге на суд - собственной персоной или через представителей. Это обращение делалось епископом при звоне колоколов и в очень торжественной форме: крестьяне опускались на колени, трижды читали Отче наш и Ave-Maria и молились о гибели саранчи и прочей нечисти. Саранча и черви возбудили, однако, дело против епископа им был дан защитник, но епископ выиграл дело, и во имя бога отца, сына и святого духа лозаннские черви были навеки прокляты. Но сила дьявола была так велика, что не помогло даже епископское проклятие: через год Лозанна подверглась тому же несчастью - к великому позору церкви, оказавшейся слабее дьявола. И архиепископу вормскому Адельберту пришлось убедиться в слабости церкви в ее борьбе с дьяволом: в пасхальные дни 1065 г. архиепископ излечил одного больного, но дьявол не пожелал с этим считаться, и больной скончался.
За 50 лет до этого случая подобные факты в большом количестве были рассказаны на синоде в Орлеане и произвели глубочайшее впечатление на собравшееся духовенство, павшее духом от многочисленных доказательств всемогущества дьявола и под его руководством действующих волхвов, колдунов, чародеев, колдуний, одержимых и беснующихся.
Что удивительного в том, что после этого в действиях всякого крупного человека, который почему-либо казался церкви подозрительным, богословская мысль прежде всего искала дьявольской подкладки. Даже сам папа подвергался таким обвинениям. По словам Гфрера, против папы Григория VII возникло подозрение, что он действует с помощью магической книги, т.е. в сотрудничестве с дьяволом *. Всякое новшество, всякая смелая мысль, все, что уклонялось даже в очень незначительной степени от привычного мышления и повседневной жизни, вызывало представление о вмешательстве дьявола, о его персте.
У одного священника, рассказывал писатель-монах начала XIII века Цезарий Гейстербахский, был очень приятный голос, и его друзья постоянно наслаждались его пением. Однажды услышал его пение какой-то знакомый монах и тотчас заявил, что подобный голос не свойственен человеку и что он принадлежит дьяволу. В присутствии всех поклонников певца монах стал изгонять дьявола из тела несчастного, и певец переживал тяжкие минуты, когда его тело покидал дьявол.
Папа Александр III запретил священнику прибегнуть к астролябии для отыскания вора, предполагая, что в астролябии запрятался дьявол.
Общее собрание цистерцианского ордена в 1183 г. запретило заниматься предсказанием чего бы то ни было папа Гонорий III осуждал тех, которые держали пари или вообще предсказывали, кто будет назначен на тот или иной духовный пост. Впоследствии мнимо-ученый француз Габриэль Ноде опубликовал объемистую книгу, в которой доказывалось, что большинство великих людей находилось в переписке с дьяволом.
Так церковь, всячески распространяя бредни о дьяволе, запуталась в собственных противоречиях и сама начала бояться дьявольского наваждения. Желая наказать слабых людей за колдовство, приравниваемое ею к ереси, церковь создала такую метлу, которая, казалось, выметет самую церковь и оставит земную юдоль всецело во власти одного лишь дьявола. На все земное надвигался в лице дьявола страшный враг, который готов вступить в поединок с самим богом,- и с этим врагом церковь решила помериться силами, став на сторону бога, не желавшего единолично, по-видимому, идти на истребление даже своего личного врага.
Борьба была серьезна: два почти равные существа оспаривали друг у друга господство над миром. У бога есть ангелы и небесные полки, у дьявола - бесчисленные полчища демонов и подчиненных ему чертенят. Активность дьявольской рати увеличивала опасность, но церковь, победившая язычество и заставившая преклониться перед ее авторитетом императорскую власть, смело ринулась в бой, полагаясь на свое старое, испытанное в бою средство. Мечем и огнем должен быть уничтожен враг человеческого рода кто за него, тот подлежит уничтожению, истреблению пощады никому не будет, и дьявол будет изгнан из самых узких щелей, куда он проник, и из самых интимных мест, куда он засел.
Беспримерная погоня за дьяволом принимала тем более страшные размеры, что сама же церковь изобретала для него все новые и новые ущелья, все более и более таинственные норы. Созданный церковью дьявол ее же стараниями принял всеобъемлющий характер и всепроникающий образ, и теперь для борьбы с ним требовалась неимоверная энергия, необычайное напряжение.
Однако до XIII века число преследований за колдовство было сравнительно невелико: церковь иногда как бы стушевывалась перед государством и обычно предоставляла ему преследовать действовавших под влиянием дьявола преступников государство же, несмотря на всякие колебания, склонялось к преследованию лишь тех, которые приносили ущерб другим людям, видя свою задачу в том, чтобы наказывать преступников, а не грешников. Правда, церковники бдили за тем, чтобы впавшие в идолопоклонство несли должное наказание, и, помимо отлучения от церкви, передавали их в руки светской власти, которая, все более преклоняясь перед силой церкви, зачастую подвергала смертной казни и таких, которые не были малефиками, т. е. преступниками в прямом смысле, а были лишь отступниками от веры.
О наиболее ранних казнях колдунов мы узнаем из сочинения Григория Турского, который в своей Истории франков описывает сожжение одной колдуньи, вызвавшей в 580 г. смерть двух королевских сыновей а когда, через три года, умер и третий сын королевы Фредегунды, в его смерти были заподозрены префект Муммол и несколько женщин, действовавших под влиянием дьявола. Муммол был подвергнут пытке и сознался, что получил от колдуний мазь и напитки с целью удержать милость короля и королевы. За это преступление он был сослан в Бордо женщины же признали свою вину, назвали себя колдуньями, подверглись колесованию и сожжению. То был наиболее громкий колдовской процесс эпохи Меровингов.




поищите дальше..

не знаю, все ли Ученики увидят здесь Учение....Смотрите, и да увидит достойный...
Три мертвых бога

- Рр-а-а-а!
Воспоминание детства: ревущая толпа, вывернутые голыми руками камни мостовой. Улицы Скироса, ругань, беготня, крики... Дядька Флавий - огромный, всклокоченный, небритый - с глухим рычанием поднимающий над головой бревно. "Шлюхи!", кричит дядька. Это просто и понятно. Даже мне, восьмилетнему мальчишке. Шлюхи - во дворце, дворец дядька с друзьями возьмет, всем будет радость. Даже мне, Титу, пусть я еще маловат для камня из мостовой... Впрочем, для шлюх я маловат тоже.
Сейчас, набрав сорок лет жизни, став старшим центурионом Титом Волтумием, я понимаю, что дядька был прав: тот, кто ведет за собой, всегда называет сложные вещи простыми словами. Что было горожанам до свободы личности, до права и власти, до легитимности... или как ее там? Сложная вещь становится простой, когда вождь берет слово. Оптиматы - грязные свиньи, трибун - козел, патриции - шлюхи. Это было понятно мне, восьмилетнему...
И тем более понятно всем остальным.
- Рр-а-а-а!
Ревет толпа, бежит толпа. Потоком, мутным, весенним, несущим мусор и щепки... И я, восьмилетний Тит, будущий задница-центурион, как меня называет легионная "зелень", тоже бегу.
...Когда навстречу потоку встал строй щитов, я подхватил с земли камень и швырнул изо всех сил. Эх, отскочил! "Молодец, пацан!", ухмыльнулся кто-то, вслед за мной нагибаясь за камнем. Булыжники застучали по щитам - легионеры выстроились "черепахой" (разболтанной и не слишком умелой, как понимаю я с высоты тридцати лет службы), но вреда каменный дождь нанес немного. Вскрикнул неудачливый легионер, центурион проорал команду: что-то вроде "держать равнение, обезьяны!", строй щитов дрогнул и медленно двинулся на нас.
Это было страшно.
Атака легиона - это всегда страшно. Иногда, проверяя выучку центурий, я встаю перед строем и приказываю младшему: шагом - на меня. Строем, без дротиков, молча... Озноб продирает хребет, скулы сами собой твердеют - кажется, я снова на улицах Скироса, и снова сверкающая змея легиона глотает улицу стадий за стадием...
Я кричу: подтянись, левый край, не говно месишь!
Я говорю: четче шаг, сукины дети!
А после, снимая шлем, чувствую пальцами влагу на подкладке...
- Рр-а-а?!
Толпа не уверена. Толпа помнит: ей были обещаны шлюхи, а здесь, вместо того, чтобы покорно лечь и бесстыдно раскинуть голые ноги... Здесь глотает улицу бронзовая змея, змея легиона... Почему-то кажется: это был вечер, закат - в сумерках бунтовать веселее, легче, факелы - какой бунт без резвого огня? - в нетерпеливых руках. Шкура змеиная плавится бронзой...
Я, тогда черноволосый, ныне наполовину седой, смотрю. Прекрасный ужас наступающего легиона - я замер тогда, голова кружилась - замираю и по сей день, стоя перед строем и командуя: шагом - на меня...
Строем, без дротиков, молча.
Дядька Флавий тоже растерялся в первый момент. Но он был умнее толпы (впрочем, даже восьмилетний мальчишка умнее ее) и он был вождем. Простой гончар, мастер, он не умел превращать воду в вино, как бог христиан, зато он умел другое...
Он делал сложное - простым.
- Менты позорные!
Дядька Флавий, бог толпы.
Спустя тридцать пять лет, вспоминая тот день, я вижу: бронзовая змея упирается толстым лбом в лоб бунтующего потока. Двери, доски, плечи - все пошло в ход, когда дядька Флавий сделал сложное простым. Скрипят кости. Я как наяву слышу тот звук - сминаемые тела, трескающиеся ребра. Давит легион, давит поток, никто не хочет отступать. Бронзовая змея против темного быка...
...Говорят, удав охотится, ударом головы оглушая жертву.
Дядька Флавий - в первых рядах, подпирает плечом огромную дверь. Вырванные с мясом бронзовые петли видны мне даже отсюда, со второго этажа, куда меня забросила чья-то заботливая рука. Подо мной - сплошной поток, без просвета. Кажется, спрыгнув вниз, я встану и пойду, как по усыпанному камнями стратуму, оглядываясь и примечая: вот Квинт, скобарь, в перекошенном рту не хватает половины зубов, вот Сцевола, наш сосед, рыжий, как...
Вот дядька Флавий, весь из жил и костей, плечом - в дверь, словно за ней - счастливая жизнь, в которую не пускают. Но дядька сильный, он пробьется...
- Рр-а-а-а! А-а-а!
Из задних рядов легионеров летят дротики.
...Он всегда был силен, мой дядька - даже когда лег под градом дротиков, то умер не сразу. Центуриону пришлось дважды вонзать в него меч, и дважды пережидать конвульсии умирающего... Центурион, плотный и краснолицый, казался мне жутко старым, хотя, думаю, он тогда был моложе, чем я сейчас...
Так умер бог толпы.
...- Я хочу стать солдатом.
- У тебя белое лицо, мальчишка. Еще великий Цезарь говорил: испугайте человека. Если его лицо покраснеет - он храбр, если же побледнеет... Ты - трус, а мне не нужны трусы. Пошел прочь, недоросль!
Трибун цедит слова, гордясь высокомерной, нахватанной - не своей, ученостью. Он молод, лет на семь старше меня, тринадцатилетнего, и ему есть чем похвастаться. Он читал "Записки о Галльской войне", он помнит Цицерона и, наверное, процитирует по памяти "Природу вещей". Мое образование проще: мятеж, дядька Флавий, короткий меч, входящий между ребер, долгие скитания, одиночество, голод и боль... Зато я знаю то, чего не знает кичливый трибун второй когорты семнадцатого легиона.
Я знаю: сложное можно сделать простым.
Я ухожу.
...- Я хочу стать солдатом.
В повадках центуриона есть что-то волчье, хищное, словно бы обладатель повадок недавно вышел из леса и завернулся в человеческую шкуру: кряжистую, с крепкой шеей. Седой ежик венчает круглую лобастую голову. Глаза смотрят задумчиво.
- Дурак, - говорит центурион, широкая ладонь почти ласково прикасается к моему затылку, сбивает с ног. - Ты молод и глуп.
Центурион уходит.
- А ты - старый козел! - кричу вдогонку. - Я достаточно храбр, чтобы сказать это?
Центурион оборачивается, с усмешкой смотрит на меня, сидящего в пыли.
- Достаточно глуп, чтобы крикнуть.
Я ненавижу эту ухмылку так же, как ненавидел бронзовую змею, пожравшую улицу моего родного города...
- Встать, зелень! Подойдешь к Квинту из пятой палатки, получишь пять палок по заднице и одеяло. Скажешь: я приказал. Потом пойдешь на поварню чистить котлы. Все. Проваливай, чтобы я больше тебя не видел...
Я чувствую: он знает.
Сложное сделать - простым.
- Барр-а-а-а!
Воспоминание юности: ревущая центурия, бежит, пытаясь держать строй; крик разъяренного слона "Барра!" в нашем исполнении больше похож на вопль перепуганного слоненка. Перед нами темнеет фигура центуриона Фурия, белеет его лицо; выражения с такого расстояния не разобрать, но я уверен - все мы уверены - что центурион Фурий Лупус, Фурий-Волк, сейчас ухмыляется. Думаю, ненависть нашу он тоже прекрасно чувствует, даже не видя выражений глаз...
- Держать равнение! - его голос легко перекрывает наши вопли. - Левый край, подтянуться!
- Барр-а-а-а!
- Твою мать! - бегущий передо мной споткнулся, выронил деревянный меч, пробежал несколько шагов, заваливаясь вперед и высоко взмахивая руками... Ударил переднего под колени плечом - они упали вместе, ругаясь на чем свет стоит. Я пробежался по упавшему щиту...
- Делай как я! - кричу. Перепрыгнуть барахтающуюся кучу - со щитом в одной руке и здоровенной деревяшкой в другой, в доспехах - не так-то просто. Левой ногой - на спину лежащему - раз! правой ногой - уже на землю - два! Бегу.
- С-солнце! - орет сзади обиженный голос. - И ты с-су... И ты! И ты тоже!
По стопам моим, так сказать.
...В тот же день, вечером, Фурий подозвал меня. Все ушли в палатки, на другом конце лагеря кто-то громко требовал "Арторикс!", а волк-центурион - непокрытая голова; седой ежик и глубоко сидящие глаза - улыбался и молчал. И я молчал, только вот не улыбался...
Ненавидел.
- Дурак, - сказал Лупус неожиданно. - Ты правильно поступил сегодня, ты не сломал строй... в настоящем бою ты спас бы этим множество жизней... Но я уверен: сегодня ты ляжешь спать с разбитым ртом. Я не буду вмешиваться. И еще: ты вряд ли станешь центурионом. Все. Проваливай...
- Я стану центурионом, - шептал я, ложась спать. Распухшие губы болели, щека кровоточила изнутри. Из четверых, что напали на меня ночью, трое выполнили команду "делай как я". И среди них не было никого из лежавших тогда на земле...
- Я стану старшим центурионом.
...Мне потребовалось на это двенадцать лет...
- Когда вы толпа, вас легко уничтожить, - говорит центурион, расхаживая перед нами. - Но строй... строй разбить гораздо сложнее... Тит, Комус, ко мне! Защищайтесь!
В следующее мгновение удар в голову валит меня с ног. В ухе - звон, в глазах - темень. Глухой гул.
- Встать!
Привычка взяла свое. Встаю. Даже не встаю - вскакиваю. Кое-как - сквозь туман - углядел Комуса, на его лице - ошеломление. Спорим, у меня такое же?
- Это было просто, - говорит Лупус, потирая здоровенный мозолистый кулак. - Я напал на них неожиданно: раз. И два: они были сами по себе. А ну-ка!
В этот раз я успел поднять щит и придвинуться к Комусу. Кулак центуриона бухнул в щит - я даже слегка подался назад. Потом...
- Делай, как я!
Качнулся вперед, плечом - в щит. Комус повторил за мной. Слитным ударом Лупуса сшибло на землю.
- Делай, как я!
Я занес ногу, целя в ненавистный бок... Я стану центурионом!
Колено опорной ноги пронзила страшная боль, казалось: кипятком плеснуло изнутри... Падаю!
- Врагу что-то кажется простым - сделайте это сложным, - заговорил Фурий, стоя надо мной, обхватившим пылающее колено. Я рычал, стиснув зубы, на глазах выступили слезы. - Скорее всего, в следующий раз он десять раз подумает, прежде чем нанести удар.
- Ненавижу, - хрипел я, - Убью! солнце... Ненавижу.
...Двадцать восемь лет прошло, но я помню, как было легко и просто: ненавидеть тебя, старший центурион Фурий Лупус, Фурий-Волк. И как стало сложнее, когда по навету мальчишки-трибуна - того самого, который был на семь лет меня старше - был отдан под трибунал и казнен волк-центурион...
...- По приказу старшего центуриона Квинта Гарса!
Я вошел в палатку, минуя двух стражей, вооруженных пилумами. Арестованный поднял взгляд, узнал и по-волчьи ухмыльнулся. Ненавижу, привычно подумал я... затем с удивлением обнаружил, что ненависти как таковой больше нет. Есть привычка.
- Этого и следовало ожидать, - сказал Лупус обыденно, словно только меня и ждал, сидя под арестом. - Ты вечно лезешь в неприятности, Тит.
- Я принес меч.
Легкий клинок - даже с ножнами он легче той деревяшки, с помощью которой нас учили владеть оружием - лег перед центурионом.
- И что с того? - усмехнулся Фурий. - Думаешь, я брошусь на меч, как делали опозоренные военачальники? Спасу свою честь?
- Так думает старший центурион Квинт Гарс. Он послал меня.
Я умолчал, что сам пришел к приору с этой просьбой.
- Так думает не старина Гарс, - сказал Фурий, глядя мне в глаза, - так думает трибун второй когорты.
- Но...
- Трибун считает, что победа за ним. Возможно. Но я не дам ему победы так просто... Броситься на меч - сдаться без боя. А на суде я скажу о нашем доблестном трибуне пару слов...
Готов поспорить, ему это не понравится.
- Я рад, что ты пришел, Тит, - сказал центурион. - Хоть ты и поступил по-дурацки... Смирно!
Я выпрямился.
- Возьми меч, вернешь Квинту Гарсу. Пусть отдаст трибуну с пожеланием броситься на меч самому. Скажешь: я приказал. Потом ступай к себе, завтра - марш в полной выкладке, двойная норма... И еще: ты станешь хорошим центурионом. Старшим центурионом... Все. Проваливай, чтобы я больше тебя не видел...
Так умер бог солдат.
Простое для врага - должно стать сложным.

Трудно быть стариком в теле юноши.
Когда смотришь в зеркало и видишь вместо привычного дубленого лица с насмешливыми морщинами в уголках губ...
Впрочем, я не так уж часто видел свое лицо в зеркале. В озере, в реке, в луже, в поилке для скота, в чечевичной похлебке - да. Зеркало для меня диковинка. Это же как надо начистить бронзу...
Впрочем, это не бронза. Серебро? Видел я однажды быстрое серебро, ртуть... Так и хочется взять его в руки и катать лучистые шарики по ладони, любуясь игрой света... Отражение!
Зеркало - это застывшая ртуть. Я понял. Надо же, молодец Тит Волтумий, старший центурион - в седой голове мысли до сих пор шевелятся.
Но главное все же не это.
Лицо - не мое.
Совсем. Даже не римлянин. И не грек. Италиец, может быть... Галл? Фракиец? Гепид? Гот? Герул? Те больше рыжие...
Светло-русые волосы. Мягкий овал лица, небольшая челюсть - вместо моей тяжелой, уши - слегка оттопыренные, явно непривычные к шлему. Шрамов нет. Совсем. Кожа белая, нежная...
И он - тот, что в зеркале - молод.
Даже в пятнадцать лет я не выглядел таким мальчишкой.
- Дим! - зовут за дверью. Мягкий женский голос - так и представляется ладная девушка, с широкими бедрами, рыжеволосая... Эх, было время!
- Дим, - голос становится неуверенным, - с тобой все в порядке?
- Да, - отвечает тот, что в зеркале. - Сейчас выхожу.
Не латынь и не фракийский, даже на германский не очень... Впрочем, на германский похож. Готский? С каких это пор, интересно, я понимаю по-готски? И даже говорю?
- Да не расстраивайся ты так, - утешает голос за дверью. Точно рыжая! Чую, можно сказать... Красивая. Рыжие - они все красивые. - Не каждый же день в астрал ходить. Буря магнитная помешала, еще что-нибудь...
Буря? Магнитная?
...А ведь ее Надей зовут. И она действительно красивая. Вот, набедренная повязка как натянулась - знаю я Надю, хорошо знаю...
Впрочем, не я.
Мальчишка в зеркале знает. И давно он из детского возраста вышел: лет ему двадцать четыре, и родился он в августе... Родителей его... моих... зовут Александра Павловна и Валерий Степанович. А фамилия... родовое имя его... мое...
Атака легиона - это всегда страшно.
- Дима, ты что замолчал?
- Да, - говорю. - Да.
Мой отец Марк, мать Луцилия... А меня уже двадцать лет называют Тит Волтумий. Старший, клянусь задницей Волчицы, центурион!
Сложное сделать - простым.
- Дима!
...Надя говорит, что "после спиритического сеанса" у меня изменился взгляд. Возможно. Мужчина от мальчишки отличается в первую очередь тем, как он смотрит на женщину. Еще Надя говорит, что мой отказ от мистицизма ее радует, потому что - как она слышала - дух мертвеца может вселиться в тело того, кто его вызвал.
Ерунда, говорю я, все это ерунда. Ерунда, соглашается Лисичка. При этом взгляд ее становятся очень странным, застывшим... словно она что-то ищет и - надеется не найти. Я замираю, потому что если однажды Надя найдет... Я, оказывается, уже не могу без нее жить.
Тогда же, открыв дверь ванной, я подошел к ней и обнял. Жаром опалило лицо... Эх, мальчишка, зелень легионная!
- Дима? - губы раскрылись в радостном удивлении. - Ты это... головой не ударился? Нет?
А сама в объятиях млеет, крепче прижимается.
- Ударился, - сказал я. - Когда тебя в первый раз увидел. С тех пор и хожу ушибленный...
- Правда? - в глазах - такой огонь, что душа плавится. - А я знала... Весь из себя холодный, а иногда так посмотришь...
Дурак ты, Дима. Молодой и глупый. Головой в детстве все камни обстучал, наверное - правильно Надя говорит...
Такое простое - сделать таким сложным.
Себя больше врага боишься...

Трудно быть стариком.
Когда чувствуешь себя старым не потому, что ноют былые раны и сломанные когда-то кости предвещают перемену погоды...
Впрочем, старым я себя не чувствовал.
Дураком чувствовал. Сначала все удивляло новизной и необычностью, и, вместе с тем, какой-то странной, изначальной знакомостью... Впрочем, лишь для Тита Волтумия это была новизна - Дима зевал, глядя на тарахтящие безлошадные повозки; зевал вслед пролетающим железным (!) птицам; зевал, глядя на водопад огня ночных улиц; зевал, просто зевал - и вслед за ним зевал центурион. Узнавать было радостно и - скучно.
Скучная радость.
Иногда я путаюсь, присваивая воспоминание Димы центуриону, в другой раз: драка в средней школе номер два почему-то проходит с применением холодного оружия и манипулярного строя. Мудрый центурион Михайлыч...
Старость приходит не с сединой и усталостью.
Моим волосам до седины еще далеко, а уставать за долгие годы службы я привык в одно и тоже время - после отбоя...
Привычка - вот в чем дело.
Я - привык.
Привык быть старшим центурионом. Привык вставать до рассвета, ложится заполночь; привык чувствовать, как холод режет колени под тонким одеялом, привык есть простую похлебку из солдатских котлов... Привык отдавать приветствия и получать сам. Привык к строевому шагу, к тяжести гребенчатого шлема, к ощущению потертостей на затылке и висках...
Боги, мне даже снится этот дурацкий шлем!
Старость - когда начинаешь ценить не удобство, а привычку.
...И даже обнимая теплое, домашнее тело Нади (рыжей моей, лисички, любимой... единственной, хитрой и курносой), лежа под пуховым одеялом в теплом и уютном доме, я долго не могу заснуть.
Стоит мне задремать, я вижу: бронзовая змея разворачивается на улицах Скироса, руки, факелы... Рр-а-а! Летят дротики. Сложное - простым.
И еще... Иногда я вижу холодный лагерь легиона, серое утро - рано-рано - часовые на башенках мерзнут в коротких плащах, на ветках деревьев - черных, осенних - повисла изморозь... Дыхание паром вырывается изо рта. Я шагаю по узкой дороге, закутавшись в шерстяную накидку, голова моя непокрыта, холодный ветер теребит давно не стриженый волос... мне снова тринадцать лет.
Я иду в легион.
Вот так.

Трудно быть.
Когда меняешь работу не потому, что прежняя тебе не нравится или дает слишком мало средств на существование...
Впрочем, я не так уж часто менял работу. Мой послужной список - а работал я в различных охранных агентствах и, иногда, тренером в военно-спортивных клубах - был прекрасен. Меня уговаривали остаться, сулили повышение зарплаты, различные блага и выплаты, угощали коньяком и виски...
Впрочем, я ничего не пью кроме вина.
...Угощали редким вином, дарили оружие и путевки в экзотические места. Однажды побывав в Риме, а после - в Галиции, я зарекся путешествовать. Хотя Лисичке в Риме понравилось...
Первую ночь там я боялся сойти с ума.
Увидев наутро мое лицо, Надя собрала вещи и решительно кивнула: едем домой. Надя? А как же..? Домой.
После мы выбирались только в Подмосковье, к Надиным родственникам.
... - Служили? - оценил мою выправку центурион в сине-черном варварском наряде. - Звание?
- Старший центурион, первый манипул второй когорты семнадцатого легиона, - отчеканил я, - Фракия, третья Готтская компания, четвертая Готтская. Имею награды.
Лицо "центуриона" расплывалось в неуверенной улыбке.
- Ты... это. Да?
"Италия", подсказал Дима, "Майор."
- Я служил в итальянской армии, - сказал я, - дослужился до майора... Потом уехал, домой потянуло...
Улицы Скироса.
- Ну ты, брат, даешь! - присвистнул "центурион", дружески хлопнул по плечу. - Скажи, что срочную служил... тогда, может быть, поверю, а так...
Он натолкнулся на мой взгляд, поперхнулся, замолчал. Руки потянулись искать шов на брюках:
- Товарищ майор?
- Вольно. Ну что, берете на службу?
Так впервые в жизни я получил работу...

Трудно.
Мне сорок три года. Я родился двадцать семь лет назад, со дня же моей смерти прошло около семнадцати веков. Мое имя Тит Волтумий, а зовут Дмитрием Валерьевичем. Я старший центурион римского легиона, забывший как будет по латыни: упал-отжался. Моя жена - рыжая красавица Надя, которая считает, что мертвые могут вселяться в живых. Ерунда! Мертвые могут вселяться только в мертвых...
Я тому подтверждение.
Моей жажды жизни хватило на двоих.
А может, все это - только сон умирающего на поле боя старого солдата. Я не знаю, как должны умирать старшие центурионы, но очень надеюсь - быстро. Впрочем, мне рассказывали: в миг до смерти перед глазами проносится вся жизнь. Не знаю. Что вспомнил, то вспомнил - и я не собираюсь умирать. Я собираюсь вернуться к моей Лисичке, рыжей, ласковой...
Вернуться, последний раз побыв центурионом.
Самим собой.
Смотрюсь в витрину. Недавно по этой улице прокатилась человеческая волна, гоня перед собой нескольких серых, неосторожно выскочивших на толпу. Легионерам удалось уйти, но брошенные щиты и черные дубинки лежат на мостовой... стратуме... Лежат и чего-то ждут.
Ждут возвращения серых...
Смотрюсь в темное зеркало.
Нет, не центурион. Мирная сытая жизнь расслабила лицо, убрала складки со лба, смягчила линию подбородка. Словно линии с восковой дощечки стерты морщины: лучистые - из уголков глаз, насмешливые - от губ, скорбные - от крыльев носа. Разве это Тит Волтумий, Тит-центурион, гроза легионной зелени?! Одна ухмылка которого заставляла белеть от ненависти сотни лиц?
Не верю.
Мне все еще снится дорога в легион, где я - тринадцатилетний...
- РАЗОЙДИТЕСЬ! - звучит усиленный мегафоном голос. Трубный глас. - ЭТА ДЕМОНСТРАЦИЯ НЕ САНКЦИОНИРОВАНА! ПОЖАЛУЙСТА, РАЗОЙДИТЕСЬ! ИНАЧЕ БУДУТ ПРИНЯТЫ ЖЕСТКИЕ МЕРЫ!
Вот оно. Поворачиваюсь, вглядываюсь в конец улицы. Ползет змея. От стены серых щитов отбегают люди, поворачиваются, грозят кулаками, кричат... Снова бегут. Рядом со мной, у некоего подобия трибуны (как я не люблю это слово!) собирается народ. Из проулка позади меня выныривает и останавливается в растерянности еще одна группа демонстрантов.
- РАЗОЙДИТЕСЬ! ПОЖАЛУЙСТА, РАЗОЙДИТЕСЬ!
Серая змея легиона глотает улицу стадий за стадием...В моем городе. Это не Скирос, я не дам поглотить серой змее еще один город.
Озноб в затылке.
Снова смотрю в витрину. Есть!
Сквозь гражданскую припухлость проступает знакомая жесткость. От крыльев носа бегут складки; у губ, в уголках глаз - привычные насмешливые морщины... Пробую улыбнуться - выходит совершенно по-волчьи... На секунду серые глаза сделались голубовато-стальными.
Тит Волтумий, старший центурион.
...Я вскакиваю на возвышение, расталкивая народ. Указываю в сторону приближающихся серых:
- Сейчас будет бой! Нужно организоваться!
- Э-э-э? - недоумевает толпа у моих ног. Эх, сюда бы дядьку Флавия! Он бы сейчас сказал то самое... Самое нужное и доходчивое...
- Шлюхи! - ору я. Сделать сложное - простым.
- Путаны! - подхватывает ликующая толпа.
- Менты позорные! - спасибо, дядька Флавий, мертвый бог толпы...
- Менты!
Спрыгиваю с трибуны.
- По центуриям, по манипулам - стройся! - командую я, подхватывая с мостовой потерянный серыми щит. В другую привычно ложится камень. - Делай как я!
Легкая заминка. Сперва растерянно, затем - весело и дружно, выстраивается ряд, еще один. Щиты...
- Куда лезешь! - ору. - Ты и ты - во второй ряд. Ты, со щитом... Да, рыжий, ты! Направо! Эй, волосатый! Дубинку подбери, под ногами! В первую шеренгу! Шевелись, обезьяны!
- Шагом марш! - командую чуть позже. - Подтянуться! Четче шаг! Первая шеренга! Щиты на наручи! Держите сильнее.
Они подтягиваются, ровняют шаг, словно мои команды: на жуткой латыни, с фракийскими словечками, им хорошо понятны.
Спасибо, Фурий-Лупус, Фурий-Волк, мертвый бог солдат! Пусть серые помучаются. Их встретит не толпа, где каждый сам за себя, а такой же строй щитов... Нет, не такой же - куда им до профессиональных воинов! - но все же. Ты знал, центурион, главное правило полководца: простое для врага - станет для него сложным.
Шагом - вперед. Строем, без дротиков, молча.
Навстречу движется серая змея, змея легиона - глотая улицу стадий за стадием. Прекрасный ужас - я на миг замираю, как в детстве - и как замирал, будучи старшим центурионом Титом Волтумием, в свои сорок три года и семнадцать чужих веков назад...
- Барр-а-а! - кричу я.
- Урр-а-а-а! - подхватывают остальные. Крик перепуганного слоненка, ей богу!
Озноб продирает хребет, скулы твердеют. Скоро столкнуться лбами змеи: серая, чужая, и наша, где рядом со мной шагает дядька Флавий, вздев могучими руками вырванную дверь. Где на другом фланге, склонив круглую голову, держит строй старший центурион Фурий Лупус, Фурий-Волк, нацепив на губы неизменную ухмылку...
Подобранный щит - непривычно легкий - словно примеряется: вот сюда я приму первый удар чужого щита, чуть поддамся назад, пружиня... заставляя противника потерять равновесие... Затем - толчок плечом. Эх, будет потеха!
Я кричу: Подтянись, левый край, не говно месишь!
Я говорю: Четче шаг, сукины дети!
Будь на мне сейчас шлем, я бы почувствовал влагу на подкладке...
Спасибо, Тит Волтумий, мертвый бог…


Автора не помню, но огромное ему спасибо..Задевает рассказ, задевает

Сообщение удалено по причине того, что ухожу с форума.
Всем спасибо HFNG, ни смотря ни на что получил массу удовольствия и острых ощущений

Собщения о Хаосе нехай будут - на усмотрение модераторов.

Sol Xorlarrin
нашёл ваше высказывание


http://www.forum.gondor.ru/index.php?showt...ndpost&p=266970

11 Абсолютов Хаота
или
пособие по Магии Хаоса для системных администраторов

1. На самом деле мир - это Хаос.
2. Так называемый "порядок" существует только у нас в голове.
3. Все так называемые "упорядоченные миры" на самом деле представляют собой Хаос, проходящий через призму психики воспринимающего его существа и искажающиеся там в следствие воздействия специальных программ, зарание туда внедрённых с целью ограничения воссприятия истинной картины мира и питания реального Создателя этой программы за счёт передачи ему энергии воспринимающего
4. Никто никогда не создавал "упорядоченный" мир. На самом деле были некие ловкачи, придумавшие ограничивающие восприятие реальности программы и внедрившие их в психику менее ушлых существ.
5. Впоследствии "наименее ушлые" существа стали называть творцов программы "богами света" и даже "богом-отцом", создав таким образом "правые" религии, что стало для творцов программы дополнительным источником питания.
6. Чтобы прекратить быть "дойной коровой" творцов-психопрограмистов, следует удалить из психики вредные программы, контролирующие наше восприятие мира
Сия процедура называется "декондиционированием", то есть освобождением от социальной и натальной обусловленности.
7. Если мы захотим создать свою реальность или закрепиться в какой-то существующей, необходимо после достижения восприятия Хаоса в следствие полного декондиционирования создать программу, подобную той, что "творит" в мозгу избранную реальность, но с 2-мя отличиями:
- во-первых, без "передачи траффика" творцу того мира,
- а во-вторых, с наличием комманд типа god mode on для себя любимого.
8. Существо, добившееся таких результатов называется асур либо Old One (респект Г.Ф. Лавкрафту и творцам "Некрономикона" ).
9. Асур, он же Old One, добившийся немеряного психохакерского уровня, может никуда не уходить, а включить команду god прямо здесь и сейчас, если раньше его злые админы - ну, хранители всяко-разны, - не забанят.
10. Даже став крутым и немерянным психохакером асур помнит, что он лишь часть, но есть ещё целое, Всеединая реальность (по-ассирийски - Iak Sakkak), коей он всего лишь часть, и потому не зазнаётся, ибо "чувство собственной важности" (с) Кастанеда - лучшая "дыра" в ядре операционной системе психики, через которую всяко-разны творцы и админы опять приведут его туда, с чего он начинал.
11. Сам же Хаос - лишь проявление истинного непознаваемого истока, называемого Великой Богиней или Тёмной Матерью, создавшей "Майю" - увлекательную игру для Своих детей, игру, называемую "реальность".

MONOLIT

Спасибо за внимание к моему высказыванию, только это высказывание я хотел бы пояснить, а то из библиотеки академии я узнал, что многие и так считают Хаос за безмыслие, что не совсем верно...

Что такое Магия Хаоса?

О чем вы думаете, когда слышите слово "Хаос"?
"Состояние, в котором роль случая максимальна."
"Неорганизованное состояние первобытной материи до начала Творения."
"Беспорядочное состояние."
"Первопричиной всего был Хаос."
"Это не анархия, это хаос."
"В начале был Хаос."
"Агенты Хаоса испепеляют взглядом всех, кто может их увидеть..." (Хаким Бей, "Хаос: лозунги отнологической анархии")
"Каждому из нас нужен внутренний Хаос, чтобы дать рождение танцующей звезде." (Ф. Ницше, "Так говорил Заратустра")
"Материя -- это иллюзия, плотность -- иллюзия, мы -- иллюзия. Реален лишь Хаос." (Норман Спинрад, "Агент Хаоса")
"В необъятных просторах неба сияет лик Хаоса."

Хаос вмещает в себя все это, и намного больше. При всем различии наших представлений никто из нас не может игнорировать его. Магию Хаоса клеймят по-разному: это и "самое черное колдовство", и "очередной интеллектуальный выверт". Этот переворот в мышлении связан с пониманием несостоятельности научного мировоззрения, установившего общепризнанные границы человеческого опыта. Требуются новые идеи и модели, а также новые способы существования и, что еще важнее, новые способы действия. Магия Хаоса предлагает свой подход к "деланию" магии.

Основные принципы Магии Хаоса

В отличие от магических систем, которые обычно опираются на определенную модель духовной и физической вселенной -- например, на Древо Жизни, -- Магия Хаоса строится на ряде "центральных принципов", определяющих ее подход к магии в целом (впрочем, это не универсальные аксиомы, так что вы можете со спокойной совестью менять их):
1. Отказ от догматизма. Маги Хаоса стремятся не впадать в догматизм (если только временная система убеждений, которую они приняли, не требует от них проявления догматизма). Таким образом, маги Хаоса оставляют за собой право менять взгляды, опровергать самих себя и приводить альтернативные доводы, которые могут быть убедительными или неубедительными. По их мнению, мы тратим много времени и энергии на то, чтобы всегда быть правыми. Что плохого в том, чтобы иногда ошибаться?
2. Личный опыт -- превыше всего. Jal khaless zhan waela, как говорится. Иными словами, никогда никому не верьте на слово, все проверяйте на собственном опыте. Магия жестоко пострадала от "кабинетных теоретиков", которые увековечивали мифы и давно устаревшую информацию только потому, что им было лень самостоятельно экспериментировать. Иногда так и подмывает задать вопрос с неочевидным ответом, чтобы посмотреть, как будут выходить из положения самозваные эксперты. Некоторые скорее захлебнутся словесным поносом, чем признаются в собственном незнании. Истинный же адепт, вероятнее всего, ответит: "А х... его знает". Еще на раннем этапе маги Хаоса сделали удивительное открытие: если очистить любую конкретную технику практической магии от шелухи догматизма, личных убеждений, установок и анекдотов, она становиться очень простой в описании.
3. Техническое мастерство. С ранних времен Магии Хаоса бытует ошибочное мнение, что она предоставляет практикующим полную свободу делать все, что вздумается, особенно не заботясь об оценке и анализе своих действий. Но это не так. Магия Хаоса всегда требовала от практикующих трезвого самоанализа и настаивала на необходимости практиковать техники, с которыми вы экспериментируете, до получения желаемых результатов. Обучение "деланию" магии требует развития целого комплекса умений и способностей, и если вы намерены заниматься всеми этими странными вещами всерьез, не логично ли вкладывать в них все свои силы?
4. Декондиционирование (освобождение от обусловленности). Согласно парадигме Хаоса, одна из первостепенных задач обучающегося мага состоит в полном освобождении от системы убеждений, установок и искусственно навязанных представлений о себе, обществе и мире. Наше эго -- это иллюзия устойчивой самости, сохраняющаяся только благодаря постоянным разграничениям вроде "это я, а это не я; это я люблю, а это не люблю". Определенные убеждения относительно политики, религии, свободы воли; половые, расовые, культурные предпочтения и т. п. -- все это способствует сохранению устойчивого чувства "я", и даже сами наши слабые попытки разрушить эту устойчивость тоже позволяют нам ощущать себя уникальными индивидуумами. Выполняя упражнения по декондиционированию, мы начинаем расширять трещины в здании нашей консенсусной реальности, а это, можно надеяться, позволит нам меньше привязываться к нашим убеждениям и фантазиям, освобождаться от них или при необходимости модифицировать.

5. Разнообразие подходов. Как уже упоминалось, "традиционные" подходы подразумевают выбор одной конкретной магической системы. Магия же Хаоса приветствует эклектический подход, и ее адепты вольны выбирать любые магические системы, Если любых двух магов Хаоса спросить, чем они занимаются, вряд ли вы найдете в их ответах что-то общее. Вот почему так трудно дать точное определение Магии Хаоса, и это не очень-то нравится аккуратистам, которые любят, чтобы все подходы к магии были ясными, понятными и четко обозначенными.
6. Гнозис. Умение входить в Измененные Состояния Сознания по желанию -- один из ключей к магическим способностям. Мы склонны проводить четкую границу между "обыденным сознанием" и "измененными состояниями сознания". На самом же деле мы постоянно переходим из одних состояний сознания в другие, отличающиеся степенью внимания.
Вот...тех, кто дослушал до этого места, благодарю за внимание. Магия -- это удовольствие, иначе зачем ею заниматься?
оос: а то "продались Хаосу", "соблазненые Хаосом" и т.д. хаотам есть что предложить:))

Хаос и Порядок, Тьма и Свет.

Идти во Тьме страшно, если в тебе нет огня. Идти в безмолвии страшно, если не умеешь звучать. Идти в одиночестве страшно, если в тебе не хватает тебя. Но в Свете - там, где невозможны огонь и звук - идти просто невозможно. И это страшнее всего.
Говорят - блуждать во Тьме. Но Тьма живет - она дышит, шевелится....В ней возможны движение и звук. В ней можно идти, но это трудно - нельзя бояться ни шишек, ни неопределенности дальнейшего. Идущие Во Тьме сами творят свои судьбы - и, возможно, поэтому не знают их наперед?
Такова Тьма. Само блуждание в ней учит идти одиноко, учит идти, а не стоять на месте - даже если идти тяжело. Такова Тьма... Движение и жизнь - жизнь не может замереть.
Блуждать в Свете страшнее. Слепяще-яркий, он убивает все, что может воспротивиться ему, и оставляет только то, что неспособно идти. Он мертв сам. Он недвижен. Он мешает любому движению,он сковывает порывы и шевеления. Не дает ориентиров. Совсем. Никаких. Имея ориентиры, можно идти, даже если трудно, но именно поэтому нет ориентиров. Нет звуков. Все заглушает шум толпы. Нет запахов. Нет видений. При этом он не дает тебе так просто идти. Он пугает тебя Тьмой, искажая ее очертания и подставляя подкрашенный Свет вместо Ночи. Очень скоро ты оставишь попытки нащупать дорогу, и к этому он и стремился, лишив тебя ориентиров. Тебе становится страшно, но куда идти - нельзя нащупать НИКАК. Зато можно шагнуть во Тьму.
Страшно. Так стоишь и знаешь, что все будет спокойно и неизменно, твоя судьба известна, твои пути расписаны. Ничто не заставляет тебя идти самому. Да и стоять легко - разве не так? Нюхом, чутьем, еще живой частью разума и подсознанием, забитым Светом, осознаешь, что во Тьме останавливаться нельзя - или ты потеряешь Тьму.
В это мгновение ты еще мог выбрать, но мгновение улетело, практически не замеченное тобой. Ты отвернулся от мрачного, пугающего величия Тьмы, ты взглянул в сердцевину Света слепыми и черными глазницами, и тебе кажется, что он перед тобой замерцал, тебе кажется,что он шепчет.
• Высшая цель,- шепчет Свет.Он гипнотизирует тебя.От этого гипноза еще можно уйти во Тьму.
• Здесь не видно нехватки в тебе огня. Я не даю проходить огням,- мерцает его глубина.
• Здесь некому понять, что ты разучился идти - здесь все не умеют идти.
• Зато можно научиться поднимать ногу, но не огорчайся, что поставишь ее обратно - шагать на месте легко
• Здесь нет одиночества. Ты не почувствуешь людей рядом, ты не увидешь и не услышишь их, но они рядом, и вас толпы. Ты не одинок. Ты никогда не будешь одинок.
• Здесь все искупается Высшей Целью и всегда есть оправдание шаганию на месте.
• Здесь не надо нести ответственность, потому что ты не движешься сам - ты просто не движешься вообще.
Дай мне руку, - говорит Свет - дай мне себя.
Ты идешь навстречу ему.
Ты думаешь, что это только большой и прекрасный огонь.
Но горе тебе - рядом с ним ты замерзнешь: он высосет тебя.
И, высосанный, ты отдашь ему свою энергию и свою жизнь.
До того, не понимая, что делаешь, будешь переступать с ноги на ногу, убеждая себя, что идешь.
Зато это легко.
Не тебе переступить Черту. Чтобы пройти за нее надо иметь страсть к движению и уметь зажигать в себе огонь.
Ты знаешь, что там, во внешней Тьме, скитаются одинокие, и знаешь, что они видят тебя - а ты не видишь их: ты слеп. Свет ослепил тебя. Ты теперь слеп для Тьмы, слеп для Света. Ты сызнова познал страх.
Свой жалкий ужас ты назвал ненавистью. Этим ты оскверняешь слово "ненависть". Чтобы уметь ненавидеть, надо уметь гореть, а твой огонь высосан Светом - если он и был.
Ты сказал себе, что Идущие во Тьме не люди - и в этом ты прав, если образцом человека брать тебя!
Ты отворачиваешься. Слабая надежда - а вдруг есть еще такие, как ты, среди которых ты не будешь казаться себе столь беспомощным и жалким? Ты пытаешься оглянуться, затем замечаешь, что тебя сжимает со всех сторон. Последнее твое чувство, пока оставленное тебе, потому что оно призвано лишить тебя воли - чувство прижатых к тебе людских тел - подсказывает, что ты не один. Ты медленно ползешь куда-то со всей толпой, но скорость твоя такова, что и дети твоих детей не сдвинутся на ширину волоска.
Зато ты сразу успокаиваешься. Здесь не надо думать, не надо идти, не надо нащупывать дорогу - тебя несет куда-то, и ты подчиняешься. Где-то в толпе, взявшись за руки, люди тащат других людей, изображая, что идут быстрее. Ты тоже хватаешься за одного из таких. Теперь ты нашел для себя высшую цель - держаться за него. Свет шептал тебе свою истину. Если она привлекла тебя, ты не стоишь Тьмы.
И слепое стадо идет вперед, не сдвигаясь - или движение так ничтожно, что поколения, кажется, шагают на месте. Стадо считает это единственно верным способом движения.
Ты теперь - только кусок стада, лишенный воли. Ты радуешься этому. Ты мертв для Тьмы. Хихикающий труп.

Иное дело, если ты не побоялся шагнуть во Тьму. Ты напряжен. В тебе еще есть страх, но скоро он сменяется другим чувством - осторожностью.
Вдруг ты замечаешь, что идешь. Не маршируешь на месте, а идешь туда, куда подсказывает тебе твоя юная мудрость. Поначалу у нее осознание ребенка - ты думаешь, что нужно ориентироваться по голосам толпы - позади, значит, все правильно,- думаешь ты. Но мудрость твоя взрослеет, и понемногу ты начинаешь замечать, что чувствуешь Тьму. Такое ощущение, что видишь. ВИДИШЬ. О, тебе трудно, тебе очень трудно - тебе, привыкшему быть слепым. Осознание приходит постепенно, оно будит в тебе неуемную, горячую радость. Понемногу, но восстанавливаются измученные уши, сгоревшие нервы, спаленные глаза. Мир вокруг тебя наполняется звуками и запахами, образами - всей гаммой ощущений.
- Тьма, ты жива? - выдыхаешь ты, и вдруг замираешь, потрясенный: ты путал Свет с огнем и огонь со Светом.
Звезды....Они во Тьме?! Люди и птицы - все рождено в гигантстком огненном котле, все хранит в себе частичку Хаоса. Пламя стекает с кончиков твоих пальцев. Пламя?
Черное, порождающее бесчисленные разноцветные искры, живое и горячее - откуда оно?
Раньше ты не видел его! Значит ли это,что его не было? Или это в Свете невозможны огни? Разве он, слепящий, позволит увидеть твое пламя?
Я тоже Тьма - вдохновленный, говоришь ты.
Ты раньше думал, что уйдешь ненадолго - так, только посмотреть.
Теперь ты не хочешь уходить из Тьмы.
Но что-то еще привязывает тебя к мертвому сияющему пути. Твои друзья, твои близкие. Ты хочешь вернуться - и рассказать им о том, что видел, об услышанной тобой мелодии Тьмы. Ты скажешь им, что во Тьме страшно идти, если в тебе нет огня - ты будешь слеп для Тьмы. Ты скажешь, что, идя во Тьме, ты научился слушать безмолвие и музыку своего сердца. О, у тебя есть много чего сказать. Как же еще юна твоя мудрость.
Преодолевая отвращение, ты возвращаешься к обратному пути, входишь в Свет. Но что это? Свет в ужасе расступается пред тобой. У него нет над тобой власти. Там, где ты идешь, путь перерезает Тьма. Ты видишь идущих в Свете, ты можешь подойти к ним и коснуться их рукой. Ты находишь тех, кого искал. Они идут, в общем-то, неподалеку друг от друга.
Слепые - они не видят тебя и твоих горящих глаз. Если бы видели - ужаснулись бы.
Слепы! Ты готов кричать от ужаса, видя их слепые глазницы, которые, как ты думаешь, как ты ХОЧЕШЬ думать, еще могут видеть.
Ты говоришь, но они не привыкли слушать. Это слишком тяжело. Ты хватаешь их за руки, тянешь во Тьму, но Тьма не дает им преступить Черту - границу, отделяющую ее от Света.
Во Тьме надо идти самому. Черту можно переступить, ТОЛЬКО стремясь к этому.
Одиночество,- угрюмо звучит во Тьме. Ты вскидываешь голову: пусть так!
Возвернуться во свет уже невозможно - зрячему, слышащему не вынести боли ослепления, мертвящего страха глухоты.
Тебе противно даже думать о тупом шевелении ногами - ты хочешь идти сам.
О нет, ты не вернешься в Свет.
Ты не хочешь, не можешь это сделать!
Ты покинешь тех, с кем шел рядом, сколько помнишь себя.
Ты покинешь Свет навсегда.
Ты идешь один, во Тьме, исследователь и Странник, проникаясь окружающей тебя Тьмой. Обходя Свет, ты, трехмерный и до невозможности реальный, видишь его двумерность, видишь, что он плоский, изумляясь только - как ты раньше помещался там? И возможна ли там жизнь? О, ты знаешь теперь, что нет.
Ты следуешь только своему чувству, что идти лучше так, а не иначе, только твоя мудрость ведет тебя.
И однажды Тьма вокруг тебя наполняется звуками, исходящими не от тебя. Ты осматриваешься - неподалеку идет другой странник, он замечает тебя тогда же, когда и ты его.
Ты думал - ты один такой, Идущий во Тьме.
Теперь ты видишь, что это не так.
Вы начинаете говорить.
Тьма расстилается перед вами - бесконечные просторы.
Как вы встретились на этих просторах?
А разве это важно?-думаешь ты.
Вы идете вместе, прокладывая себе пути во Тьме.
Два чем-то и многим схожих пути, но различных пути.
Каждый идет сам.
Тьма не терпит следования проторенным путям.
Тьма не терпит останавливающихся.
И те, и другие обречены на Свет - они не стоят Тьмы.
Но вы идете сами, не мысля остановки.
Во Тьме есть движение и жизнь
Но только для умеющих идти и умеющих видеть.
Тьма-это место, где звуки и видения существуют и несут мудрость.
Тьма-это место, где горят огни,но эти огни надо извлекать из себя.

если я повторяюсь - поправьте меня

и где я раньше была?
пожалуй я тоже что-нибудь приготовлю...

Жду новых сообщений

Извиняйте и удаляйте, если кого-нить повторяю. Еще не успела обойти все библиотеки на сайте.

Сатана, дьявольские имена (из "Воздух. Книга Люцифера")

Сатана, без сомнения, был лучшим другом церкви за всю ее историю, раз он держал ее при деле все эти годы. Ложным доктринам Ада и Дьявола было дано цвести слишком долго благодаря протестантской и католической церквям. Без Дьявола, в которого можно было тыкать пальцем, набожники правого пути не имели бы других дел кроме угроз своим последователям. «Сатана вводит нас в искушение», «Сатана — принц Зла», «Сатана зол, коварен, жесток», — предупреждают они, — «Если вы поддадитесь искушению Дьявола, то испытаете муки вечного проклятия и будете жариться в аду».

Семантическое значение слова Сатана — «противник», «враг» или «обвинитель». Само же слово «Дьявол» происходит от индийского «деви», которое означает «бог». Сатана представляет оппозицию всем религиям, которые служат уничтожению и подавлению человека за его естественные инстинкты. Сатане была отдана роль злого персонажа просто лишь потому, что он олицетворял собой все плотские, земные и телесные аспекты человеческой жизни.

Сатана, верховный дьявол западного мира, сначала был ангелом, чьим долгом было сообщать Богу о человеческих провинностях.
Чертей у человечества предостаточно и происхождением своим они, конечно, отличаются. Исполнение сатанинского ритуала не преследует вызывание демонов, этой практике следуют те, кто боится темных сил, пробуждаемых ими.

Предположительно, демоны — это злобные духи, обладающие свойствами благоприятствовать порче людей и событий, коих они касаются. Греческое слово «демон» означает «дух-хранитель» или «источник вдохновения» и, конечно же, теологи, легион за легионом, наизобретали этих предвестников вдохновения — и всех, ко всему прочему, злобных.

Теологи составили каталог некоторых имен чертей в своих списках демонов, но ниже приведен список имен, наиболее эффектно используемых в сатанинских ритуалах. Эти имена и краткие сноски на вызываемых богов и богинь, составляющих большую часть существ, населяющих Королевский Адский Дворец: имена

(с.) Антон Шандор Лавей

Полезная ссылочка

ВОТ

...Звал, хозяин...
(о том, как хозяин Перешейка сэр Дэйтвен познакомился с сэром Хосе д'Эскападой, а его домочадцам пришлось восстанавливать Сердце Тьмы)
Если сказать, что Дэйтвену было скучно, это не сказать ничего. Грозный владыка Сердца Тьмы не просто банально скучал. Его выворачивало наизнанку от скуки. Он сбежал из своего мира от войны, от вечных склок и раздора, от униженного самолюбия, от несчастной любви, наконец. Первое время (ну, скажем, первые 300-500 лет) он считал, что нашёл в этом странном мире то, что искал - мир и покой. Но потом понял, что мир и покой, до этого ему и не снившиеся, могут надоесть также страшно, как и война. Очевидно, должна была существовать какая-то золотая середина. Он смутно догадывался об этом, пытаясь занять себя хоть как-то последние пару сотен лет. Он даже создал себе не одну помощницу взамен старой, а целых три. Поначалу это было забавно, наблюдать за их взаимоотношениями... Пока они не начали его раздражать. Вообще он понимал, что человек, то бишь эльф, он противоречивый. Отсутствие действия вокруг ему наскучивает, а переизбыток раздражает. Но разве он уничтожил сестричек в раздражении? Нет. Он сдерживался. Он понимал, что ему нужна какая-то разрядка. Поэтому он научился перемежать скуку и раздражение. Но всё равно это было не то. И в глубине души он понимал, что тепло - это не контрастный душ, что должно существовать то самое состояние, которое наконец излечит его, сделает его легче для самого себя, уж что тогда говорить об окружающих. Где-то он даже верил, хотя нет, скорее, надеялся, что это состояние к нему когда-нибудь придёт. Ну а пока он пребывал в состоянии AC/DC, напрягаясь то от нудной скуки, то от мельтешения перед глазами.

В эту зимнюю, но от этого не менее жаркую ночь (даже искусственный ветер, который он пустил сквозь свою спальню, не мог принести в запечатанное помещение ничего, кроме сквозняка, дурно сказывавшегося на настроении тёмного эльфа) в замке было пусто, как всегда. Это успокаивало Дэйтвена и тут же через секунду пугало. Обычно против такого зубодробительного состояния, от последовательного сокращения/расслабления мышц которого у него начинались судороги, у тёмного эльфа было только два средства. Либо он садился за просмотр последних новостей Артто, либо пытался сам себя загипнотизировать. Первое проиграло бой с ленью хозяина Перешейка, да и второе было делом нелёгким, учитывая, какой упрямый субъект попался в руки новоявленного психоаналитика...

Сегодня ночью он решился на новый вариант ещё одного способа лечения скуки, которое про себя Дэйтвен называл плацебо. Уже давно... Больше, чем он сам об этом думал, время от времени его посещала одна безумная фантазия. Но у него всегда хватало благоразумия её не воплощать. И не перекатывать её в голове достаточно долго и громко. Но время - штука упрямая, она может переупрямить даже такое упёртое существо, как тёмный эльф.

Дэйтвен, разумеется, предварительно заэкранировал спальню ещё на один уровень защиты выше. Теперь он мог не бояться (ну, почти), что фантазия, которую он собирался проиграть себе, будет услышана самим объектом спектакля (не то, чтобы эльфа пугала такая перспектива, просто он не хотел потерять своего последнего друга...).

Тёмный эльф притушил свет и сотворил видимость открытого окна. Теперь сквозняк выглядел более убедительно. Это успокаивало. И раздражало. Он лежал на своей огромной кровати с полуприкрытыми глазами. Всё было практически как всегда, когда он, устав от одиночества, но не желая связываться с непредсказуемыми смертными, проводил свои виртуальные свидания с воображаемыми партнёрами. Только на сей раз воображаемый партнёр отличался от предыдущих пугающей "виртуальностью", сказать по чести, его храп сейчас сотрясал весь замок, кроме звуконепроницаемой спальни самого хозяина. Он спал прямо под ним, внизу, в подвале, единственном достаточно большом помещении для столь крупного негуманоида, как он. Вот как раз его негуманоидность-то всегда была препятствием в любом практическом осуществлении этой фантазии наяву. Помимо размеров. И дурного нрава, который мог сравниться только с его собственным. Если посмотреть на это дело под этим углом, то они были идеальной парой. Одно временами было достойно сожаления (не тогда, когда одним своим видом дракон наводил ужас на весь Перешеек) - то, что Огонь-в-Ночи не гуманоид. Временами закрадывалась настойчивая мысль, а как бы он выглядел, например, в виде эльфа... Насколько было бы удобней с ним в общении... Тогда Дэйтвен не чувствовал бы себя так одиноко в этом пустом замке. Потому что ничто не сравнится с плечом преданного друга.

Он лежал в полумраке с полуприкрытыми глазами и осторожно представлял себе, как в подвале просыпается существо, которое он знает почти всю свою жизнь, удивлённо смотрит на свои руки, оглядывает себя. Теперь это элегантный эльф. Нет, разумеется, он выше и крупнее Дэйтвена, в его желания никогда не входило запихнуть дракона в карман. Он высокий и статный мужчина с чёрной гривой смоляно чёрных волос. Красные огненные глаза смотрят на него из темноты. У существа возникает мысль, что теперь он может выбраться из этого надоевшего подвала, быть рядом со своим другом и мастером, не опасаясь раздавить его. Он поднимается и решительно перемещается в его спальню...

Наверное, Дэйтвен всё же заснул, потому что вдруг отчётливо понял, что проснулся. От вспышки. Когда глаза тёмного эльфа снова привыкли к полутьме, он увидел, что прямо перед ним у кровати стоит тёмный силуэт. На хозяина Сердца Тьмы смотрел один немигающий красный глаз.

Дэйтвен подскочил, одновременно зажигая свет. У кровати, как и во всей комнате, никого не было.

"Показалось?" - неверяще пробормотал тёмный эльф про себя. Он просканировал весь замок. Тот был пуст, как всегда. Только в трёх жилых комнатах отсыпались Лара, Леона и Кревана. И внизу, в подвале, распластав свою десятиметровую тушу по-хозяйски на своих оплавленных сокровищах, мирно посапывал Огонь-в-Ночи.

До утра эльф больше не сомкнул глаз. Как только проснулся дракон, измученный сомнениями Дэйтвен осторожно обратился к нему:

- Огонёк, ты не был сегодня ночью в моей спальне?

Дракон представил себя в спальне хозяина и, увидев перед внутренним взором разрушения, вызванные такого рода поступком, удивлённо констатировал:

- Каким образом?

- А. Ну да. Но... Может, тебе что-то такое приснилось? Например, что ты гуманоид...

Огонь-в-Ночи презрительно фыркнул. Одной из причин, почему Дэйтвен никогда не заговаривал со своим партнёром о возможности магического изменения его вида, было презрительное отношение тёмного дракона ко всему, что имело несчастье быть меньше его по размеру, а под эту категорию на Артто подпадало всё, кроме пары кракенов, живущих в самых глухих уголках океана Ноя, да великого голубого кита, чья подводная империя охватывала пол-Лакуса. Разумеется, Огонь-в-Ночи никогда не встречался с ними, поэтому считал себя величайшим из всех живущих на этой "занюханной планетке". Если честно, дракон страдал от скуки гораздо сильнее, чем тёмный эльф. Потому как решение убежать от битвы было принято без него. Он скучал по хорошей драке и боле менее стоящим противникам.

- Ладно-ладно, - поспешно согласился Дэйтвен с оскорблённым драконом. - Ничего, всё нормально, забудь, что я тебе это сказал.

Но сомнения не покинули серебристую голову смуглого эльфа. Потому как, всё, до чего он мог додуматься, можно было пересчитать на двух пальцах: первое - ему-таки показалось, а это было тревожным знаком в его психиатрическом диагнозе; второй вариант был более вероятным и касался он ментального состояния его партнёра. Мысль была проста. Дракон действительно мог ничего не помнить, потому что, заснув, создал свой телепатический фантом - отражение мыслей Дэйтвена. А это означало, что экранирование следует поднять ещё по крайней мере на пунктов пять, а это во-первых, вызовет нездоровое любопытство его "сестричек", а во-вторых, создаст дополнительные трудности при концентрации на том, что должна такая экранация скрывать.

Поразмышляв над этим вопросом весь день, следующей ночью он решил проверить, как будет работать поднятие уровня на четыре пункта вместо пяти - будет ли это достаточно для защиты и в то же время не мешать фантазиям.

На всякий случай, чтобы излишне не рисковать, он просто повторил желание увидеть дракона в виде эльфа, не акцентируя внимание на специфику хода действий такого рода фантазий.

На сей раз Дэйтвен не засыпал. Он чётко увидел вспышку, в которой появилась тёмная фигура с одним светящимся глазом.

"Свет," - мысленно приказал тёмный эльф. Но на сей раз силуэт не исчез. Наоборот, он расцветился красками. Перед владыкой Перешейка стоял местный эльф, ярко выраженный халла, со смоляно чёрными волосами, собранными сзади в хвостик и такой же чёрной аккуратной испаньолкой. Смуглая кожа, отливающая бронзой, была практически одного тона с кожей тёмного эльфа. Наконец Дэйтвен понял, почему его гость "подмигивал". Просто один глаз у эльфа был обычный, изумрудно-зелёный, зато другой испускал красный в темноте магический свет - вместо настоящего глаза в правой глазнице ночного визитёра переливалась чёрной радугой огромная жемчужина. Наверняка это был камень мага, хозяин Сердца Тьмы повидал их на своём веку достаточно, чтобы узнать.

Прежде чем начать высчитывать про себя процентное выражение вероятности добровольного появления мага в спальне властителя Перешейка, прославившегося как Убийца Магов, выражавшееся в десятитысячных, Дэйтвен поймал себя на том, что хор его мыслей неумолимо заскользил по наезженной "специфической" лыжне. Пришелец воистину был великолепен.

- Огонёк? - решился Дэйтвен проверить ещё одну версию происходящего, гласящую, что дракон, каким-то образом всё же вызнав об экспериментах своего друга, решил над ним поиздеваться.

- Если хочешь, можешь называть меня так, - усмехнулся эльф, стоящий перед ним, и скрестил руки на груди. - Хотя я не слишком похож на огонёк.

- Как раз похож, - не уловив буквального понимания уменьшительно-ласкательного сокращения имени тёмного дракона Дэйтвен. - Ты как сюда попал?

- Ты меня звал, - пожал плечами халла, как будто у него спросили о чём-то само собой разумеющемся.

- Огонёк? - ещё раз, на всякий случай построже, спросил Дэйтвен.

- Огонёк так огонёк, можешь звать меня как тебе удобней. Здесь ведь ты хозяин, не так ли?

Тёмный эльф не мог с этим не согласиться. Но на всякий случай решил проверить версию о драконе до конца. Единственный способ был очень прост - он разбудил Огня-в-Ночи. Визитёр не исчез, как ожидалось, он всё также стоял, ухмыляясь, в той же позе.

- Огонёк, извини, что разбудил, - попробовал перекричать недовольное ворчание дракона тёмный эльф. - Ложись снова, я просто хотел убедиться, что ты рядом.

Ворчание от этого не прекратилось. А ночной гость, помахав на прощание рукой, исчез в очередной вспышке.

Следующий день Дэйтвен всё время ловил себя на мысли, что загадочный эльф-маг может больше не прийти. Но спятить окончательно он себе всё же не позволил. Он усилил защиту замка, а особенно собственной спальни на все шесть пунктов. Сестрицы, ушибившись о магический барьер, возвращаясь с патрулирования, втихушку крутили пальцами у виска и обзывали его параноиком. Они не понимали, что меры безопасности, которые Дэйтвен лихорадочно усовершенствовал, были как раз проявлением здравого смысла в сложившейся ситуации. По отношению к мысли распахнуть все окна и двери (а если их нет - прорубить) и звать, звать...

На этот раз Дэйтвен не стал ни о чём фантазировать. Его противоречивая натура сошлась на полном бездействии. Эта медитация была прервана вспышкой телепортации. Даже Огонь-в-Ночи сейчас был не в силах телепортироваться в запечатанную герметичнее бутыли с эфиром комнату тёмного эльфа.

Мощную широкоплечую фигуру его гостя облегал чёрный в искорку приталенный сюртук. За плечами висел тяжёлый чёрный плащ с алым подкладом.

- Я тебя... не звал, - неуверенно пробормотал Дэйтвен. Он очень боялся, что незнакомец станет вполне оправданно оспаривать это утверждение.

- Мы вчера не договорили, - нежно прищурившись, пророкотал халла. - Я слышал, ты большой любитель хорошего вина. Может, предложишь гостю?

- Да, конечно, - вскочил Дэйтвен и материализовал две бутылки из своего неприкосновенного запаса и второй фужер (один всегда стоял на столе в его спальне). Фужеры, из которых он пил, были одной из немногочисленных вещей, наполненных в Сердце Тьмы настоящей, арттовской магией. Их изготовили по его заказу мастерицы-пикси из цельного куска алмаза вместе с его знаменитыми диамантовыми мечами. Этот алмаз, добытый в Монти, впитывал в себя первоначальную сырую магию Артто с того времени, когда боги ещё ползали в памперсах. Только нейтрализующее воздействие магии мира, из которого пришёл Дэйтвен, сдерживала в этих фужерах силу сотней магов.

- За столько лет одиночества ты забыл о том, что такое гостеприимство? - усмехнулся первый незваный гость в "Сердце Тьмы" за последнюю сотню лет.

Дэйтвен с удивлением обнаружил, что смущённо улыбается, наливая вино в бокалы, вместо того, чтобы испепелить этого наглеца при первом же слове.

- Тебе идёт смущение, - ещё более нагло заявил субъект, принимая бокал, и, подняв его вверх, толкнул тост. - За мечты, которые сбываются!

После второй рюмки они оба были в постели. Просто в спальне сидеть было больше не на чем.

До утра они разговаривали. Хосе, а визитёра хозяина Сердца Тьмы звали именно так, был в высшей степени интересным собеседником. Самое поразительное, что у них совпадали не только вкусы, но и мнения по практически любому вопросу, а если не совпадали, Хосе умел так интеллигентно спорить, что мог переманить на свою сторону любого. Они сидели, дымили сигарами и попивали вино, обсуждая всякую всячину.

Разумеется, дошло и до объяснений тайны появления мага в спальне Дэйтвена. Всё оказалось очень просто. Хосе всегда был несколько необычным магом. Его тянуло всё неизведанное и опасное. Ещё с детства ему запала в голову сказка про страшного тёмного эльфа, живущего на Перешейке. Когда он выучился на мага, его ещё больше раззадорила слава Дэйтвена как Убийцы Магов. Вместо того, чтобы бояться, Хосе дал себе зарок, что когда-нибудь окажется у того в гостях. Разумеется, он не собирался кончать жизнь самоубийством. Сначала он изучил всё, что смог узнать о Сердце Тьмы, потом приступил к практическим исследованиям. У него возникла мысль, что вместо того, чтобы идти в цитадель чуждой энергии со своими жалкими силёнками, можно подключиться к источнику магии другого мира, как это сделал сам Дэйтвен. В конце концов, как владыка Перешейка мог в этом убедиться, у него это удалось.

К тому же выяснилось, что вместо того, чтобы бездумно клеймить тёмного эльфа, Хосе понял, почему Дэйтвен отнимал у магов, забредших на его владения, их истаргоны. Ведь он всего лишь собирал магию того мира, в котором оказался.

- В знак доброй воли, - сказал халла и вынул из правой глазницы жемчужину. - Я отдаю тебе мой камень мага добровольно.

Дэйтвен чуть не прослезился от неожиданности. К утру он был под таким сильным впечатлением от своего гостя, так его уважал, что разрывался от желания продолжить общение с Хосе и в дальнейшем, причём чем ближе, тем лучше, и настойчивой потребностью избавиться от него во что бы то ни стало.

Так бы и мучилась противоречивая натура тёмного эльфа и дальше, если бы не случилось то, что произошло дальше. Дэйтвен был уже изрядно расслаблен алкоголем, никотином, мягкостью своей постели, на которой они оба уже давно сидели с ногами, и тремя сутками недосыпа, когда Хосе первым сделал выпад, который уже-таки застал хозяина Сердца Тьмы врасплох, так как тот ожидал его гораздо раньше.

Если вы не маг и никогда не любили мага, вы вряд ли поймёте, что это такое - занятие любовью с применением магии. Так вот, одна из причин, почему мысли Дэйтвена периодически возвращались к своему непосредственному окружению в вопросе интимных связей, заключалась в том, что только существо, наполненное магией, может полноценно удовлетворить подобное ему существо. Боги всегда спали только с богами, маги - в основном с магами. А бедный Дэйтвен... Чуждая магия не давала ему шансов на полноценные близкие отношения даже с местными богами, не то что смертными. Трагедия такого рода одиночек состоит в том, что они с успехом могут многое дать, но никто не может дать им столько же. А давать тёмный эльф не любил.

Кстати, если вы всё же, несмотря на то, что знаете о магии только спасибо если хотя бы теоретически, а искрящиеся волосы вашего возлюбленного принимаете за новое веяние в моде, всё же решили принять счастливую возможность заняться любовью с крупным магом или мелким богом, вам следует выслушать наше предупреждение. Во время интимной близости у любого существа теряется контроль над внутренним состоянием, если вы когда-либо это замечали. Так вот, если вы сами от потери этого самого контроля можете высвободить из себя всего лишь пару вздохов и струйку белой жидкости, то представьте, что высвобождается из существа, в основном состоящего из энергии. Таким образом одного такого опыта вполне хватит, чтобы навсегда отвратить вас от такого способа проводить ваше свободное время, как секс, либо вам вообще более и вовсе не придётся заботиться о занятии вашего времени, потому как время для вас станет не более, чем координатной осью (по крайней мере, так утверждают орфики - после смерти на Артто душа разумного существа, чьи предки когда-то прибыли на планету, ожидает всемирного Отбытия в состоянии, которое рассматривает видимый мир не более чем пространственно-временную сетку координат, в которой она занимает свою определённую, принадлежащую только ей, точку). И не обольщайтесь довольной идиотской улыбкой, застывшей на обугленном трупике. Повторяем, только относительное равенство партнёров способно принести желаемое удовлетворение.

Впрочем, что-то мы слишком увлеклись. Наш главный герой как раз материализовался перед недоумевающими сёстрами и драконом (которые предусмотрительно и, главное, вовремя вылетели из замка) с довольной (некоторые всё же не преминули бы добавить - идиотской) улыбкой на устах и, оглядев развалины снаружи (изнутри осталось ещё меньше), сказал, сдирая со своих глаз поволоку:

- Цыц! Марш восстанавливать Сердце Тьмы. И чтобы к ночи управились, а то будете спать на голых скалах.

А напоследок закончим наш разговор о магии и сексе. Всё же если вам повезло и вы с вашим партнёром оба - маги с неограниченным запасом энергии, пожалуйста, постарайтесь, чтобы ваша постель не стала эпицентром какого-нибудь стихийного бедствия.

Конец

P.S. Грхм... Собственно, меня тут поставили перед весьма внушительным мнением, что кое-что в окончании рассказа можно воспринять несколько двусмысленно, посему сообщаю, что Дэйтвен с Хосе высвобождали свою энергию очень даже контролировано, так как пытались элементарно укокошить друг друга. Ну а то, что при этом они разнесли весь замок... Увлеклись, надо полагать. К слову сказать, силы были равны, так что тёмному эльфу не удалось избавиться от своего нового соседа, впрочем, он этим вовсе не был раздосадован. Наоборот, Дэйтвен решил, что хорошо провёл время и надеялся, что также хорошо будет проводить его и в дальнейшем. Не повезло, пожалуй, только его домочадцам, которые кропотливо восстанавливали Сердце Тьмы в то время, как оба противника недавней баталии, попивая остатки вина и попыхивая неприкосновенным запасом сигар, умудрившихся уцелеть в руинах, подписывали мирный договор, обдумывая перспективы сотрудничества.

^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^

Лала Сара

Хочу добавить, что сам Дэйтвен к написанию сего произведения никакого отношения не имеет, и вся идея принадлежит мне ("ауч!")

Мэй_Касахара

поздравляю с днём рожденья тут ибо и ася глючит и форум пытается

продолжаем мучать ЛаВея..
из "Записной книжки Дьявола"

Одиннадцать Сатанинских Правил на Земле

Не высказывайте своей точки зрения и не давайте советов, если только вас об этом не попросят.
Не рассказывайте о своих неприятностях другим, если только вы не уверены в том, что вас хотят выслушать.
В чужой берлоге выказывайте уважение, либо не появляйтесь там вообще.
Если гость вашей берлоги досаждает вам, обходитесь с ним жестоко и безжалостно.
Не делайте попыток сексуального сближения, если только не получаете приглашающий сигнал.
Не берите вещь, не принадлежащую вам, если только она не является бременем для ее хозяина и он не просит об освобождении его от этого бремени.
Признайте силу магии, если она была успешно вами применена для достижения ваших целей. Если вы отрицаете силу магии после того, как с успехом ею воспользовались, вы лишитесь всего достигнутого.
Не выражайте своего недовольства по поводу того, что не имеет к вам никакого отношения.
Не обижайте маленьких детей.
Не убивайте животных кроме как для пропитания и при защите от их нападения.
Находясь на открытой территории, не мешайте никому. Если кто-то мешает вам, попросите его прекратить. Если он не останавливается, уничтожьте его.

Антон Шандор ЛаВей,
II Аппо Satanas (1967г. н.э.)