На город неспешно опускался вечер. Меркли краски, солнце падало куда-то за горизонт... Гибель старого дня всегда захватывала полуэльфийку своей трагичностью: кроваво-красный диск тяжело и неотвратимо покидал небосвод, в долгой агонии расточая последние свои лучи. Расплавленным золотом сияли невесомые облака, нежной бирюзой расцветала полоса неба у самой черты горизонта, готовая принять уставшее солнце. А с востока уже вовсю набегала тьма, любовно укутывая небо в бархатный траур; робко из ниоткуда прорезывались осколки звезд. Тонкая девичья фигурка навытяжку стояла на крыше. Рядом вальяжно развалилась седая тень – верная (неясно только кому) рысь. Кетана глядела во все глаза, нервно кусая губы в предвкушении финала действа – лучи еще живого света наползут на фасады домов, обращенных к закату, и попадут на витражные окна, обращая их в танцующие языки пламени. Рысь, которую Ариана всерьез и надолго «приставила» к наемнице, восторга от захода солнца не разделяла, но навострила уши, когда услыхала тихий нежный голос: Кетана пела, закрыв глаза и сцепив пальцы за спиной с такой силой, что побелели костяшки.
Я вижу, как закат стекла оконные плавит День прожит, а ночь оставит тени снов в углах… Мне не вернуть назад серую птицу печали Все в прошлом, как быстро тают замки в облаках! Там все живы, кто любил меня, Где восход – как праздник бесконечной жизни… Там нет счета рекам и морям, Но по ним нельзя доплыть домой… Вновь примирит все тьма – даже алмазы и пепел. Друг равен врагу в итоге, а итог один… Два солнца у меня – на этом и прошлом свете Их вместе собой укроет горько-сладкий дым… Там все живы, кто любил меня, Где восход – как праздник бесконечной жизни… Там нет счета рекам и морям, Но по ним нельзя доплыть домой… Рысь прекрасно понимала каждое спетое слово; ее шерсть невольно поднималась дыбом, столь сильными были печаль и надежда, боль утраты и невероятная несокрушимая сила, сквозившие в песне. Голос поющей зазвучал призывно, почти радостно: Возьми меня с собой, пурпурная река! Прочь унеси меня с собой, закат! Тоска о том, что было, рвется через край Под крики серых птичьих стай…
Старая Арэса скептически поглядела на смолкшую полуэльфийку: такого всплеска устного народного творчества от своей поднадзорной она явно не ожидала. Взгляд кошки был слишком красноречив, чтобы его можно было игнорировать. Кетана моментально вспыхнула: - Что ты уставилась на меня, изверг четырехлапый? Ну, спела; я еще и станцевать могу. Только это зрелище не для женщин и детей, а также не для слабонервных. Кроме того, песню придумала не я, а менестрель из дальних земель. И моменту музыка вполне соответствует! Внезапно пришло осознание: рысь не кормлена уже второй день и, между прочим, не жалуется, терпит. Наемница тяжко вздохнула и предложила: - Давай на мировую, мохнатая. Я тебе ужин (ты заказываешь), ты мне независимость передвижения («Раскатала губу по поводу свободы – без приказа Арианы ты будешь следовать за мной как привязанная»). Арэса на провокацию не поддалась, но предложение о трапезе приняла. Осталось определиться с местом принятия пищи.
--------------------
Слишком грустно быть бессмертным: те же лица день за днем Те же глупые ответы на вопрос – зачем живем? Не всем волчатам стать волками; не всякий взмах сулит удар Есть странный дар: глядеть на пламя, чтоб там остаться навсегда.
«Ария»: Замкнутый круг («Генератор зла», 1998)
|