Настоящий ли ты Пикачу?
Или это просто маска, муляж,
за которым пустота и древний русский хаос?
Кто ты на самом деле?

В. Пелевин «Числа»
«Диалектика переходного периода
из ниоткуда в никуда»

-00-
Июль. Утро. Тучи свинцовые…

Это теперь так привычно: каждое утро созерцать себя как бы со стороны и думать, будто смерти нет, не было и не будет. То, что отражается в зеркале, то существо, маленькое инфантильное веселое улыбчивое существо, никогда не увянет, не потускнеет. «Никогда» – красивое слово, не правда ли. Такое же красивое как «вечность».

Я всегда знаю, что произойдет со мной секунду или минуту спустя. И даже если захочу что-то изменить, ничего не изменю. Я продала свою судьбу. Можно сказать, «я предала свою судьбу». И ничуть не жалею.
Вот сейчас, к примеру, я быстро-быстро, как пианистка, вывожу на клавиатуре мелодию из букв. Буквы покорно ложатся в аккорды-слова, слова создают некое подобие мотива. Этот мотив предсказуем вплоть до последнего форшлага-запятой, вплоть до высокой сорвавшейся нотки в конце предпоследнего такта… Но на лице моем – выражение искренней заинтересованности, увлечения и старания. Я – не я. И пишу это не я. Мое подобие, не подчиняющаяся мне оболочка, ежеминутно преследующая неведомую мне цель. Слова эти выведены ради святой цели и ни одно слово здесь не напрасно. Поэтому я не имею права ничего добавлять от себя. Я предала свою судьбу…
Встану, пойду на кухню, сварю себе кофе, на меня обязательно опрокинется чашка с отвратительным горьким напитком, который я не выношу, но мне надо его пить потому что
а) я (или то, что я считаю собой) никогда не сплю по ночам. Только днем на уроках.
б) сегодня воскресенье. А в воскресенье необходимо быть бодрой.
в) я не знаю, зачем я употребляю горькую гадость литрами, но, как и каждая минута моей расписанной посекундно вечной жизни, этот ритуал необходим во имя Цели.
После того, как я громко выругаюсь (а что бы вы сделали на моем месте?) опять же во имя Цели, я допью остатки молотого бразильского, даже не подумаю переодеть испорченный халат (нет, я подумаю, но не переодену), вернусь к светящемуся экрану и продолжу свою сонату.
Во имя Цели.


-01-

Как всегда, я предсказываю все с точностью до секунды. Сижу в мокром халате и наслаждаюсь могуществом. Наслаждаюсь знанием того, что я знаю, но не могу применить «на деле». Знаю, что халат придется выбросить, и знаю, что ничего не могу предпринять. Ну и пусть.
Все, кому посчастливилось испытать на себе мою участь, сходили с ума. Совершенно особым способом. Я помню встречу с одним таким сумасшедшим серьезным, но весьма разговорчивым юношей. На момент нашего знакомства его звали смешно и нелепо: Эразмом, но за свой долгий век он сумел сменить сотни имен: Асклепий, Август, Антонио, Александр, Андре, Анатоли, Алексис, Артур… и это лишь на букву А. Постепенно, подчиняясь веяниям эпох или собственным капризам, он, наконец, добрался до буквы Э в славянском алфавите, раскритиковав свой любимый греческий и латынь. Его страсть к именам отнюдь не была проявлением безумия, как могло показаться на первый взгляд. На этот же первый взгляд могло вообще ничего не показаться (я имею в виду, ничего особенного).
Среднестатистический самовлюбленный эгоист, не обделенный вниманием противоположного пола. «Девятнадцать лет». (Как долго я смеялась, услышав от него эти лживые «девятнадцать» вместо очевидных для меня девятисот!) Длинная черная челка прикрывает высокий лоб. Симпатичный обаятельный юноша Эразм (ха-ха!) с намеком на смазливость. Ни одного явного признака безумия. Ни трясущихся рук, ни истерически взвизгивающего голоса. Наоборот, голос ровный, уверенный, чуть охрипший (или, как это называется, осипший) от обязательной пачки сигарет в день. Ну да, курит, но не значит же, что псих!
Он сумасшедший… Мне, как и всякому, кто продал судьбу, это было видно. Глаза… Девятисотлетние тусклые глаза, некогда бывшие ярко-васильковыми, а теперь… Глаза, бессмысленно что-то осмысляющие… Глаза дряхлого старика, уставшего бороться с истязающей его старостью… Глаза отчаявшегося безнадежного больного… Глаза самоубийцы-неудачника… Глаза философа из бочонка…
Он всегда корил себя за ошибку, совершенную давным-давно. Если бы он был обычным человеком, наделенным свободной волей, а не только всепроникающим разумом, то перерезал бы себе вены. Но мы, такие как я и он, не имеем права собственноручно лишать себя жизни. И убить нас нельзя, так как ни один убийца волею судьбы и на милю к нам не подойдет, ни одна болезнь нас не коснется, ни одна война не возьмет нашу жизнь. Мы Агасферы, и каждый из нас понимает свою участь в меру своей испорченности. Аминь.
Да, нас немного и даже те из нас, кто не обозлился на себя и на весь свет, тихо сошли с ума.
Мы никогда не потеряем в толпе «своих»…

Через минуту зазвонит телефон, и мне придется просидеть за трубкой целых два часа – как я уже упоминала, мистер Эр любит пощеголять интеллектом.


-10-

Говорили о жизни. Умно, красиво, нудно…
Мы никогда не говорим то, что думаем, поэтому получилось весьма забавно: в ходе дискуссии оба наших существа пришли к выводу о неизбежной смерти тела и, как следствия, души. Мол, «человек такое же животное, как и таракан, упорядоченное скопление углеводов, белков, жиров, аминокислот и аш два о. О какой же душе речь, когда у таракана таковой нет, а у человека ни с того ни с сего есть?! Откуда ей взяться среди углерода, водорода и кислорода, благо в таблице Менделеева все бюджетные места уже заняты?!»
Я даже знаю, о чем он думал в тот момент, хотя глаз его не видела. Он думал: «Если б был я нормальным смертным, вольным, глупым, а следовательно счастливым смертным, я бы… Я бы лет восемьсот назад попробовал бы яду, и этот яд был бы самым сладким, что я когда-либо пил». Довольно странно, если принять во внимание какую чепуху он нес: «Знаешь, ребенок, я на досуге подумал… Подумал и решил знаешь что? Не знаешь? Сказать? Так вот, я пришел к выводу, что греха-то, оказывается, нет! Не веришь? Сейчас объясню… Что такое грех? Правильно, некое нравственное преступление. А кто изобрел мораль?.. Ну, мы же уже пришли к выводу, что бога нет! Вот теперь правильно, че-ло-век. Homo sapiens sapiens, продукт весьма сомнительной эволюции homo erectus, homo habilis, австралопитека, кениапитека, проконсула и прочая и прочая, включая даже древнейшие эукариоты… Хорошо, хорошо, заканчиваю лекцию… В трех словах: любое животное живет согласно инстинктам, генетически продиктованным правилам «морали»… Ладно, ладно, как скажешь, «поменьше непонятных слов». Грех – это всего лишь игра воображения, ну как галлюцинации шизофреника. Грех – это выдумка. И нет ничего страшного в том, чтобы убить кого-нибудь ненароком или скушать в пост омлет…»
На это все я ответила: «Ты умный. Я, по-вашему, по-умному не понимаю».
А сама подумала: «Мы, бессмертны. Мы есть. И наше нелегкое бытие не объяснить теорией вероятности или религиозными догматами. Мы есть как время или пустоты между электронами.… И, самое ужасное, что мы Будем. Во имя Цели. Аминь…»


-11-

Да. Мы, черт побери нас всех, будем! Как мумия великого Ленина в стеклянном белоснежкином гробу, ждущая пробуждения от поцелуя прекрасного принца-Коммунизьма… Нет, неудачное сравнение. Мы же не Белоснежки и не мумии какие-нибудь. Мы бессмертные! А это значит именно то, что это значит. Мы крутые, да! Но нам много чего «незя», как малым детям.
«Ай-яй-яй, как нехорошо, Эразмушка, нехорошо строить глазки мальчикам. Ты бессмертный, вот и веди себя как подобает муж-чи-не. Правильно, вон сколько девочек красивых…»
«Фу, нельзя, Саша, столько бумаги марать. Что ты сказал? А ну извинись! Не дорос еще, чтобы тебя по фамилии называли, понял! Пушкин, блин. Ну и что с того? Вот Пушкин, он наше все, ему можно. А тебе нельзя, Сашенька, ты бессмертный, не дай бог еще в историю войдешь, отчитывайся потом за тебя в Небесной Канцелярии».
«Эразмушка, ты шо делаешь? Рисуешь? Нельзя так много рисовать, у тебя слишком хорошо получается. Займись чем-нибудь в чем не рубишь, квантовой физикой, например».
Да, у нас у всех, помимо двух эго, есть еще и наставник. Совесть. Верней, как бы помягче выразиться, очень… Нехорошее Существо, много-много Нехороших Существ, которые за нами следят и иногда могут сменить пряник на кнут.
«Ребенок, ты зачем дневники пишешь? Зачем? Не получается у тебя, прекрати. Хотя, в данную эпоху, чем хуже проза, тем людям веселей. Тогда тем более не пиши! А то вдруг захочешь издаваться? Куда потом девать твою известность, как публике объяснить секрет твоей вечной молодости и паранормальной непотопля… неподыхаемости. Прекрати печатать, кому говорю!»
Достали!
Если мне запретят писать прозу…
Я поступлю очень просто:
смахнув с щеки слезу ладонью,
я уйду.
Не буду больше будоражить
ваших пылких умов.
Не буду красть чужих венков…
Не буду плакать от обидных терпких слов…
Засев в укромном уголке,
я буду сочинять стихи
обидные
про вас…
Хе-хе… Нет, не иссяк поток
всех слов,
не знающих цензуры…
Я напишу про вас,
козлов,
шедевр литературы!

-100-
Вечер. Ветер. Град. Июль.

Целый день просидела в крутящемся кресле, не вставая. Но через тридцать пять минут тридцать две секунды внезапный порыв ветра распахнет окно, и мелкий град, словно манна небесная, даст мне почву для размышлений. Зажав в ладони градину и ощутив ее колюще-режущий холодок, я увижу всю ее историю от капли росы на лугах туманного Альбиона до лужицы на моей руке. Самое поразительное, что через тридцать три минуты две секунды, в тот самый момент, когда я буду стискивать льдинку, где-то там, далеко, словно в другом измерении, на северной окраине Петербурга, в хлорированных голубых водах бассейна, сердце прекрасного парня по имени Эразм в последний раз подчинится воле синусного узла, дернувшись, и остановится. Кирдык парню.
Нет, он не растает как безымянная градина… (Ну, может быть, через годик, на глубине двух метров под серой комковатой землей Шуваловского кладбища.) Сначала он приостановит быстрое движение рукой на полукруге, потом судорожно дернется, попытается сделать вдох, но мозг уже не соображает, что кругом вода, поэтому легкие наполнятся прозрачной двадцатитрехградусной жидкостью… Потом его увлечет вниз, к кафельной глади, и он подчинится этой тяге, бессознательный, уже мертвый, оставляющий за собой пузырьки воздуха, которые будут долго танцевать в водной синеве…
Он так долго хотел смерти. Девять веков и пять лет.
Да, иногда мы умираем… Иногда, когда забываем о цели, когда начинаем сопротивляться своей судьбе, точнее, отсутствию таковой. Мы винтики огромного часового механизма. Когда мы отказываемся выполнять свою рутинную работу, нас заменяют другими. Алексиса-Асклепия-Августа Многоимянного заменили мной. Он об этом даже не знал и не узнает.
Хотя, что я о нем в прошедшем времени! Он будет жить еще целых пять минут. Успеет заправить длинную челку под плавательную шапочку. Успеет переглянуться с товарищами. Успеет вежливо обматерить тренера. Успеет размять лениво руки и нависнуть, выжидая, над противно-голубой гладью. Успеет услышать стартовый свисток и нырнуть…
Не угодил Нехорошим Существам.
Смерть свою он не предвидит. Потому что не должен.

Нас стало меньше на одну особь. 19.08 по московскому времени, Эра Водолея.
В виду особой важности миссии командование поручило мне пожизненно исполнять обязанности осужденного на смерть сразу же после исполнения приговора.
А окно я так и не закрыла.
Пол стремительно покрывался белой крупой.


-101-
Неделя спустя.
Ночь. Отец курит на кухне.

Нет смысла упоминать здесь обо всем том, что произошло за неделю. Но о важном ритуале погребения, который нам, бессмертным, в диковинку, рассказать можно.
Его хоронили не на третий день, а на седьмой, к немому слезному сожалению его сожительницы Леночки, девушки изрядно утомленной предпохоронной суетой. Немое слезное сожаление – это все, на что она была способна, хотя старалась изо всех сил, даже платье черное надела, несмотря на жаркий воскресный день. Стоя перед дерзко распахнутым гробом, она аккуратно и пунктуально (с периодичностью в минуту) смахивала с щек несуществующие слезинки и мило шмыгала носиком. За неделю до «несчастного случая» она с нескрываемым удовольствием выпалила ему в лицо (с неповторимым уральским выговором): «Да шоб ты сдох!» И ушла, эффектно хлопнув дверью, стащив в недрах бюстгальтера две зеленые шелестящие купюры.
Ну а ровно через семь суток он и впрямь сдох. Какая оказия!
За неимением родственников гражданина Эразма N-овича N пришлось похоронить его близким в составе расстроенной Леночки, еще более расстроенной Любочки, просто хуже некуда расстроенной Ларисочки и даже не забывшей его за четыре года Лизочки. Лизочка была очень удивлена, когда увидела, что ее бывший ничуть не изменился и, цитирую, «даже похорошел… Ой, че я сказала? Он же… аааааа… умеееееер… Господи, прости! Так сколько ему? Девятнадцать? Что?! Ему же девятнадцать было, когда мы познакомились!»
Многоимянного целомудренно прикрыли крышкой и с молитвами опустили в прогретую солнцем землю.
Подружились после похорон Леночка, Любочка, Ларисочка и ошарашенная Лизочка. У почившего Эразма как раз на очереди были девушки, чьи имена начинаются на букву Л.


-110-
Август - один из тезок Многоимянного.

Неведомая Великая Цель опять потянула меня к монитору.
Я напишу два слова: «Memento mori».
Amen.


-111-
Все тот же август. Все та же эра Водолея.

Сегодня я вдруг оказалась виновной в смерти нашего бессмертного философа. Отчитывалась перед начальством. Я - маленькое неопытное существо, прожившее всего пятнадцать с половинкой годков из положенных мне бесконечности… (или, как выражался умный Эразм «корня из бесконечности, ибо даже сам пророк Илия не знал даты Всеобщего Кирдыка, по Иоанну Богослову - Апокалипсиса, а жизнь всего дышащего, пусть и бессмертного, ограничена этим самым Кирдыком»). Так вот, я, маленькое неопытное существо, пятнадцати целых сорока пяти сотых лет от роду, я, дочь пролетария… Я негодовала, когда Высокое Женоподобное Создание (явно из наших) молча втащило меня в темную пустующую подворотню и отчеканило вопросительно:
- Ты. Знаешь. Что-нибудь. Об этом?
- О смерти Эр…
- Да. О смерти. Ты к этому причастна? – Женоподобное Создание сделало непредсказуемый жест рукой, похожий на вытаскивание кролика из шляпы.
- Ну, мне сказали…
- Кто сказал? Я сказала? Ах, да, забыла… Знаешь ли, настолько увлекаюсь иногда предвидением, что постоянно забываю прошедшее, - Женоподобное Создание искусственно хихикнуло. Оно было из Высших, - Да, наш идиот-Многоимянный пробовал взбунтовать; не в поступках, но в мыслях, в душе. А настойчивый бунт души разрушает предначертанное.
- Плыть по течению… - прошептала я, точнее мое существо и моя оболочка прошептали это дуэтом. Случай редкий, такое случается только во время разговоров «для Цели».
-Да, плыть по течению. Дао, однако…
Женоподобное Создание замолчало, задумчиво окинуло взглядом мрак заподворотья, к несчастью, ее взгляд на фоне черной столетней стены нащупал мои зрачки и принялся меня Читать, приговаривая: «Суть Дао – необработанная деревяшка Пу в водном потоке… Необработанная деревяшка, неразумная, покорная Судьбе деревяшка…» (Я почему-то вспомнила беднягу Буратино.) «Он не хотел подчиняться, подчиняться не хотел, поплатился, поплатился, поплатился за все, понимаешь?» - тихое полубезумное бормотание монахини, сверкающие зрачки белого цвета, длинные седые локоны, ниспадающие на плечи, молодое суровое лицо леди-воина, опять бормотание, опять зрачки, брови, лицо, ровная жемчужная нить зубов, алые губы; НЕ СМОТРЕТЬ ЕЙ В ГЛАЗА! НЕ СМОТРЕТЬ!
Я отвернулась.
-Ты тоже умрешь, если последуешь его примеру.
Я вздрогнула. Боюсь смерти. Хотя бы лет двести пожить…
-Расскажи все, что знала о его опасных идеях.
-Он что-то говорил о… грехе.
Женоподобное Создание рассмеялось глухо. Звук словно выключили:
-Ты же не маленькая уже. Понимаешшь, - она так и сказала, шипя, - понимаешшь же: то, что он говорил не отражало состояния его души. Ты часто с ним виделась. Что ты читала в его глазах?
-Безумие.
-И все?
-Да, - как бы в подтверждение моих слов где-то волком взвизгнула собака.
-А я. Думаю. Что не все! – опять чеканит, змеюка. В заподворотьи жарко, душно и темно. А наедине с непредсказуемой леди-воином еще и страшно.
-Я не так хорошо его знала, - пытаюсь тайком приподнять завесу времени – безуспешно.
-А я знаю, что знала!
Вот, прицепилась Высшая!
-Он был сумасшедший. И потому слишком опасный. Поэтому его убрали. Вот все, что я знаю, - пыталась выпутаться я.
-Ха, «сумасшедший»! «Слишком опасный»! Экий, право, Чацкий, mademoiselle! – внезапно Создание заговорило языком Смольнинских дортуаров и тут, (о прозрение!) я увидела Великую и ужасную леди маленькой озорной институткой а ля модерн, окруженную стайкой mesdam’очек… и мне стало смешно. Высшей, оказывается чуть больше ста, а она еще смеет меня запугивать!
-Он умер и пора бы о нем забыть, - смело вякнула я и развернулась, собравшись уходить.
-Aurevoir, mademoiselle, - зло напутствовала леди, - знай, Мы все равно узнаем Правду… Судьба не простит…
Чего именно Судьба не простит, я так и не узнала. Узнаю потом.


-1000-
Небо пахнет злобой. И выхлопными газами.

Итак, к чему мы пришли? К чему мы придем?
После странного заподворотного диалога со страшной тетей мне придется быть Самой по Себе. А это значит, что простому часовому винтику придется выполнять сразу две вращательные функции: за себя и за вышедшего из строя крупного соседа. И заодно сдерживать напор других шестеренок, того и ждущих, чтобы растереть несчастный винтик в порошок. Но так просто им меня не сломать, и они это знают – без меня часики встанут - прощай Цель, прощайте, братья-бессмертные, прощай кукушка.
Совесть говорит: а нечего было злить тетю.
Я отвечаю: а зачем злая тетя потопила Буратино-Пу в бурлящем потоке Дао? Зачем осуждала Многоимянного?! А знает ли она, что с него Достоевский князя Мышкина писал?
Совесть: знает. Недаром она его идиотом назвала.
Я: заткнись, совесть, заткнись… Если это столетка смеет оскорблять пусть маленького, жалкого и усопшего, но Старшего, то почему я не имею права оскорбить ЕЕ?!
Совесть: потому что она Старшая. И Высшая.
Я: Свергнем. Срочно организовываю Подполье. Собираю всех сумасшедших бессмертных, жаждущих смерти и предъявляю высшим ультиматум: либо всеобщий бунт и, следовательно, поломка Механизма Судьбы, либо…
Совесть: вот видишь, сама не знаешь, чего хочешь добиться. Цель то все равно одна что у тебя, что у Высших, что у отчаявшихся.
Я: да, ты права. Я просто устала. Просто только сейчас поняла, что он зря умер. Просто хочу разобраться…
Совесть уже почти не слышна. Мы снова одно целое.
…разобраться почему все бессмертные такие разные…

На меня свалился отцовский том Гегеля. Мой дар предвидения отключается, когда я пытаюсь бунтовать. Теперь я понимаю, почему: в водовороте не успеваешь созерцать водную гладь потока.


-1010-
Задумчивое пасмурное утро.

Мы, не знающие (в общей массе своей, Эразм не в счет) смерти издревле делимся на два оппозиционных неравных лагеря. Противостояния как такового между сторонами нет, противостояние идет в душе каждого из нас. И, желая или не желая того, мы все вместе движемся к Цели.
Большинство из нас называют себя отчаявшимися. Те, кто продал себя на растерзание судьбы и вынуждены до конца времен жалеть об этом.
Как Многоимянный.
Те, кто может лишь зрить прошлое и будущее и тихо стенать в душе от мысли, что ничего изменить уже нельзя. Иногда, они добиваются долгожданной смерти, но только тогда, когда смогут убедить Цель в собственной ненужности и ничтожности. Как они это делают, для меня загадка. Как многоимянному это удалось? Боюсь, что никогда этого не узнаю.
Наша элита – Высшие, или Принявшие. Принявшие себя такими, какими они стали, принявшие ограниченную свою свободу. Подобно льстивым пресмыкающимся рабам, они нередко доползают до ранга надсмотрщиков, готовых хлыстом и криком подгонять к Цели своих недавних товарищей. Каста предателей! Хотя, с какой стороны посмотреть… Цель их жалует и возвышает; может быть каждое свое утро они начинают с ритуальных пений в честь своей богини, а ночью совершают ей кровавые жертвоприношения в мрачных подворотнях.

Женоподобное Создание стоит на коленях. На полу, естественно. Седые волосы обрамляют узкое фарфорово-кукольно-масочное подобие лица. Печать Безвремнья, блин. Кукольные пухлые губки шепчут молитвы, складываясь бабочкой и со свистом пропуская воздух, точнее ту субстанцию, в которую превратился воздух в комнате: сплошной дым, белесый призрачный благовонный туман… «Ах, какой красивый ритуал я совершаю! Какая я умница! Правда, зачем я это делаю не знаю, но так символично, так красиво, magnifique!» - думает создание, слегка задыхаясь. Вдох-выдох. Пусть откроются семь чакр! Пусть впустят в себя мощь космоса! Пусть снизойдет к достойному Созданию замысел Цели. Оуммм Падме Хуууум…
Под потолком натянута красная атласная лента, пестрящая с одной стороны иероглифической фразой про отца Мао, с другой – черной наспех намалеванной фразой «Just keep burning!». Эзотерическая мешанина, предназначением которой является «передача Судьбы Мира в руки достойной».
Для усиления эффекта на белой в цветочек стене углем изображены:
«Ин и Ян, слившиеся в порыве страсти» 50 на 50,
«Перевернутая пентаграмма» 125 на 125,
«Распятие католическое» 100 на 150.
Но изюминкой церемонии является лежащее у ног Создания блюдце с голубой каемочкой, точнее то, что лежит на нем: наспех забальзамированное (по древнеегипетскому рецепту) остановившееся сердце гражданина Российской Федерации Эразма Эновича Эн.


-1011-
Противно-солнечный полдень.

Стащила у отца ноутбук и запряталась на полянке в лесопарке Сосновка. Лето. Кончается, негодное. До сентября и до последнего учебного года осталось (я подсчитала; есть такая программа - Калькулятор) ровно 202 астрономических часа. А я, как дитя нашей эпохи, а не какого-нибудь девятнадцатого века anno dominium, просиживаю драгоценное время на зеленой шелковой травке в обнимку с любимой печатной машинкой с жидкокристаллическим дисплеем. Я еще успею снова возненавидеть тетради и бесконечные конспекты в них, поэтому размышляю в формате Word. Наверное, выгляжу немного нелепо и очень притягательно для маньяков и грабителей, но все смертные маньяки-любители и грабители в трезвом уме меня за километр чуют и не приближаются. Защитная аура бессмертия, однако. И куча Нехороших Существ-надсмотрщиков, меня окружающих.
Ладно, к делу. Не буду расходовать байты на ненужные символы.
Слабое, но ощутимое предчувствие закралось мне в несуществующую душу. Ощутимое и нехорошее настолько, чтобы выгнать меня в парк на другом конце города навстречу необходимому одиночеству.
Я пыталась прибегнуть к традиционным магическим средствам, чтобы раскрыть природу предчувствия. Безуспешно. Не то чтобы я плохой маг, просто эта искорка видения сама не хочет, чтобы ее видели. Или кто-то искорку прячет.
Ощущаю весьма смутно, но ощущаю. Ощущаю, как кто-то врывается внутрь святого и нерушимого и оскверняет это самое святое. Ощущаю потребность в действии. Ощущаю, что-то большое, густое, черное, нехорошее. И мерзкое. Как будто кто-то расчленил эксгумированный труп.

Ей было не то чтобы страшно, но и не сказать, что спокойно. Сердце все еще покоилось на блюдце – там, где по ее убеждению ему было самое место: у ее ног, поверженное, оскорбленное. «Ну неужели тебе никогда не хотелось ответить взаимностью, Многоимянный?!» - говорила она вслух шепотом, будто мать, баюкающая свое дитя, - «Опоздал! И нет тебе прощенья, о презренный..» - она по-детски хихикнула, но по телу шла дрожь, и этот смех был скорее наигран для устранения жути, - «Я добилась, чего хотела, пока еще не все… но сердце твое, пусть слегка высохшее, я получила». Пламя свечи слегка дрогнуло, подталкивая вниз восковую слезу.
Возьми мое сердце,
возьми мою душу,
я так одинок в этот час,
что хочу умереть, - промурлыкала она и снова погрузилась в некое подобие транса. Скоро, совсем скоро, а она это знала наверняка, Цель откроется ей и тогда…
И тогда все то, чего достиг за девять веков Многоимянный, окажется лишь крупицей по сравнению с тем, что узнает она. «Ты был всего лишь сумасшедшим мудрецом, всего лишь гордым глупцом! Just keep burning, my sweetheart. I hope you are enjoying your death! »
Женоподобное Создание никогда не было злым, не подумайте. Просто отвергнутая девушка, а там более властолюбивая девушка, а тем более любознательная властолюбивая отвергнутая нанюхавшаяся психотропных веществ девушка, читающая манеры над зверски вырезанным сердцем некогда любимого - это в высшей степени страшно.


-1100-

Женоподобное Создание вздохнуло: сердце притягивало к себе не божественные откровения, а отрицательные эмоции. Создание зачарованно глядело белесыми зрачками то на сердце, то на свечку, то на мрак за окном, поглощало ноздрями густой черный воздух комнаты и отгоняло нежелательные мысли. А мысли были такие:
Будучи лишен сердца, умерший не сможет пройти ритуал взвешивания в чертогах богов.
Может сжечь?
Нет, не себя, а этот бесполезный кусок плоти.
Сжечь, чтобы ка, ба и ах потеряли всякую надежду на спасение…
О чем это я?
Сейчас свеча погаснет. Ха-ха, Эразм, очень страшно. Просто сквозняк. Закрою дверь. Merde, темно как в утробе. Напиться бы и забыться. Напиться и забыться.
ОЙ, ТЫ КТО?!
Она близоруко сощурилась, будто бы действие сие могло помочь в данной ситуации.
-Брат я твой.
-А, брат, - одурманенная тягучим фимиамом, она с трудом нащупала выключатель, - Брат… Постой, у меня брата нет…
-Дура, я Брат по оружию, - Наркоман Со Стажем (на самом деле – бессмертный первого ранга из Высших) захлопнул дверь, через которую проник и принюхался, - Ммм… У вас молоко убежало.
-Не смешно, - заявило Женоподобное Создание, - не разувайся… Если я сказала «не разувайся», это не значит, что можно проходить. Стой здесь. Осторожно, зеркало. Не бойся, Брат по оружию, это всего лишь твое отражение… Ха-ха-ха, красноглазый ты мой… Вот, держи. Оно мне не понадобилось.
-Ой, даже в пакетик завернула. Ну, спасиб, сестренк, если б не ты, в руках бы нес, в метро бы внимание привлекал…
-Сердце-то бракованное. Святого духа в нем и на полпроцента не наберется.
-Нет, мы за качество отвечаем. Если хочешь, могу и почки донорские по-дешевке достать, и так, по мелочам. Обращайся, если что, - Наркоман Со Стажем навис над порогом, размышляя возвращаться ли обратно в темную сырь подъезда или найти повод остаться, - Хоть бы к чаю пригласила, чтоли. Невежливая ты. Злая. Ведьма.
-Брр… ты будешь уходить или как, эксгуматор недоученный?!
-Все, ушел я, ушел. I’ll be back!
Женоподобное создание дрогнуло. Все-таки Наркоман Со Стажем был единственным, кто знал об Эзотерическом Эксперименте, и не стоило отпускать его просто так, с частицей Многоимянного в полиэтилене, предварительно не прочистив мозги. Со своей отвергнутой влюбленностью, злой мстительностью и алчным любопытством, Женоподобное Создание просто забыла об осторожности. И девчонке той надо было память стереть, благо Высшим это позволяется. А Наркомана вообще прикончить самурайским мечом, что на стене висит. Ай-яй-яй, леди-воин, савсэм глупый стал, башка ни на что не годный…
Стоп!
Что это за голос в черепной коробке? Что за мысли? Убийство, чистка памяти? Такого никогда раньше не было. Никогда. Убийство – значит аккуратное устранение неверных в подворотнях, ни в коем случае не сообщников. Чистка памяти – легкое гипнотическое воздействие на смертных с целью их дальнейшего использования в качестве бессмертных, то есть составляющая ритуала посвящения. Иначе нельзя, иначе неправильно.
А теперь какая разница, леди-воин? Какая разница, когда Цель так близко и все, что требуется для ее достижения – устранить противные ненужности. Вперед, за дело, леди-воин, в бой.

-Стой, сестренка, ты че делаешь, а? Наширялась совсем, да? Убери эту штуку, кому сказал, убери эту штуку, су… ААААААА…


будто смерти нет, не было и не будет
Глаза философа из бочонка…
тихо сошли с ума.
Мы есть. И наше нелегкое бытие не объяснить
Кирдык парню.
Не угодил Нехорошим Существам.
Женоподобное Создание искусственно хихикнуло.
НЕ СМОТРЕТЬ ЕЙ В ГЛАЗА!
совершают ей кровавые жертвоприношения в мрачных подворотнях.
Женоподобное Создание
Женоподобное Создание
Женоподобное Создание
Женоподобное Создание
кровавые жертвоприношения
кровавые жертвоприношения
кровавые жертвоприношения

Сегодня странный день. Сегодня все зачем-то. Я помню только то, что мало чего помню. Кто-то приходил, кто-то высокий красивый и знакомый. Женщина. Что-то говорила, потом я закрыла дверь, ходила как в полусне, хотелось почему-то умереть. Или заснуть крепко и надолго. Думать было тяжело. Отец читал Гегеля. Или Шопенгаура.
Потом я очутилась у экрана компьютера, немного протрезвевшая и стала развлекаться с текстом. Выделить-вставить, Enter, колесико вверх, выделить-вставить, Enter… Потом вчиталась. Жутко. И вообще, кто я? Зачем? Пойду спать.


-1101-

Вспомнит – не вспомнит, вспомнит – не вспомнит… У нее вся квартира наполнена воспоминаниями о нем: номера меняющихся сотовых, подаренные им книги, нет, не фотографии, ни одной фотографии… Может, убить ее надо было, леди-воин? Нет, ни в коем случае, она еще ребенок, у нее отец, и вообще, нехорошо это. Не вспомнит. Теперь Женоподобное Создание единственное, кто помнит Многоимянного и все, что с ним связано, а значит, имеет полное право на его тайну, на все те знания, которыми он обладал… Неплохое наследство. Но… смертные. Его бесчисленные девушки… Создание сжало кулаки – приступ неутихающей ревности.
Наркоман Со Стажем валяется на кушетке. Бурая струйка стекает по белому хлопку на пол – восхитительный контраст - пурпур на белом, пурпур на глади простыни, пурпур на бежевом ковролине, пурпур впитывается как гуашь, густая, плохо разбавленная гуашь.
Нет, конечно, он не убит. Ровная рана на животе как от харакири, только не вдоль, а поперек. Там, где катана оставила след, подчиняясь режущему импульсу, выверенному движению натренированной за годы девичьей ручки, белеет (нет, теперь алеет) широкий бинт в несколько слоев. Создание знало, что убивать братца незачем. Только ранить, отключить на месяц - два, чтобы не мешал пока. А убивать нехорошо. Тем паче, что бессмертные просто так не подыхают, поскольку все для чего-то нужны. Этот, по убеждению леди, был нужен для дела.


31-ое августа.
Завтра в школу, черт возьми, а со мной случилось что-то, что я никак не могу вспомнить. Мало того, если бы не мои собственные записи, я бы даже не осознала своего бзика. И до сих пор опомниться не могу. Спасай, логика!
Итак некий мальчик по имени Эразм умер. Он точно умер, поскольку это не художественный роман, а документальная хроника. Причина смерти: потоп от отключки сердца. Или остановка сердца по причине утопления. Итак, я его знаю. Теоретически. Знала.
Еще я познакомилась со Злой Тетей. Та спрашивала, знаю ли я отчего потоп Эразм. Я ответила, что не знаю. Хотя, может быть, соврала, потому что знала, но говорить не хотела. Зря. Теперь, блин, ничего не помню.
Потом пришла Злая Тетя (а это была именно она, я поняла), и я все забыла. Весело. Мое подсознание, находясь (на своем полусознательном уровне, разумеется) в состоянии паники, попыталось передать мне некую важную информацию путем копирования ключевых фраз. Информация заключается в следующем:
ТЕТЯ ОЧЕНЬ ЗЛИТСЯ. И мстит кому-то. За что-то. И что-то замышляет. Плохо.
Спрашивается, а я тут причем? Что я могу сделать? Не лучше ли просто не вмешиваться и плыть по течению. Если я бессмертная и вправду такая крутая, то не лучше ли избавится от всех сует глобальных и отдаться приятным суетам мирским. Пойти блузку погладить, например.
Откуда я знаю, что ее пережарю?


-1111-

Привет, ребенок. ^__^
Внимание, акция…
Я не знаю сколько времени прошло с момента отправления, но чую, что достаточно много, уж я то постарался. Во первых, знаю, что ЭТОТ почтовый ящик ты не проверяешь уже полгода с момента твоего становления одной из нас. Во вторых я напихал сюда кучу спамовых фразочек, типа бесплатная рассылка, оплата в у.е. Так что не пугайся неведомым несуразицам. Зачем я это делаю? Отвечаю: чтобы письмо абсолютно точно попало в категорию «сомнительные». Ты ведь спамом не увлекаешься? И то, что ты его прочитала – случайность, договорились? Будем считать что да.
Я предвидел множество вероятностей. Уже десять лет как я только и делаю, что гляжу вероятности. Зачем? Просто меня достал тот образ жизни, который ведет все наше племя. бесплатная рассылка, оплата в у.е. Постоянное служение неведомой Цели, непонятно как, непонятно для чего. Вот я и решил выяснить что такое Цель и с чем ее едят (программа минимум). А еще лучше (программа максимум) как можно быстрее коллективно ее достичь, чтоб уж сдохнуть преспокойненько. Для какой цели достигают цели, думаю, тебе объяснять не надо.
Так вот, как я уже упоминал я только и делал, что глядел вероятности. Работа ювелирная, если учесть, что судьба мира и есть та самая Наиболее Невероятная и Никем Не Предусмотренная Вероятность. Да, я думал что именно ее-то я и нашел, выудил, так сказать. А выудил я, гадая по конфетным фантикам (Ленка их, похоже, коллекционирует). Дело было так: сижу я в гостиной, роюсь в шуршащих обертках, рассматриваю, расшифровываю, комбинирую вероятности. И тут: Эврика, хоть из окна прыгай, вижу, вот она, единственная моя, долгожданная, Вероятность. Все ясно как черным по белому: вот оно, единственно возможное будущее, вот они, поступки всех человеческих существ - сложены воедино, дают в сумме нуль. Все просто как в школе, ни тебе геометрии Лобачевского, ни числовых матриц; вся судьба мира – уравнение, приведенное к нулю. Нуль – вот наша конечная цель, не двойка, ни синус пи на два, а именно пустота, ничто. Внимание, акция…


Нет, ты не подумай, что я уравнение составил какое-нибуль. Просто первая метафора, которая на ум пришла, когда я обертку вытащил, была алгебраическая.
Фантик был от Ферреро Роше.. Кликай сюда…
Вот рациональные целые и дробные судеб умерших. Они положительные и отрицательные, но это особого значения не имеет, потому что в результате все равно получится нуль.
Вот периодические дроби ныне живущих. Еще секунда – какая-то периодическая дробь приравнивается к целому, к которому так стремилась - кто-то умер.
Вот иррациональные еще не рожденных. Каждую минуту некоторые из них превращаются в рациональные: кто-то кого-то рожает. Вы уже хотите это купить?
Вот переменные бессмертных. Их достаточно много – буквы латинского и греческого алфавитов уже перебраны со всеми мыслимыми и немыслимыми индексами, использованы японские иероглифы и кириллица. Коэффициент при каждом Y, X,  или  - номер надзирателя (a.k.a. Нехорошее Существо).
«Вот эти игреки мне и надо найти!» - думаю я. А заодно и сократить уравненьице, чтоб заветный нуль побыстрее снизошел на нашу Землю.

Что я тебе пишу, собственно? Приходит Ленка, видит меня счастливого с фантиком у сердца, естественно, настроения моего не разделяет, и произносит речь нелестного содержания. Я ей отвечаю вежливо так, интеллигентно, на татаро-монгольском, мол что вы, леди, не сумасшедший я, вы ошиблись, это простое недоразумение, мы сейчас его устраним… Ну она в ответ: «Шоб ты сдох!» (ты знаешь уже, я рассказывал) и ушла красиво так, эффектно. Нда, за год у нас накипело.
А потом… Потом звонит леди-воин (если не знаешь кто это такая, знакомиться не советую ) и лисьим голоском вопрошает: Купи это!(бррр! не ту фразу вставил!)
-Что-то не так, я чую. Может, помощь нужна?
-Да нет, прелесть моя, все хорошо, - злобно так отвечаю, - У меня КАК ВСЕГДА усе хорошо.
-Куда-то ты залез, Многоимянный, куда-то, где носа твоего быть не должно. До чего-то важного докопался.
-С чего взяла? – и испугался не на шутку, как представил леди-воина с горящим взором и окровавленной катаной (я тебя предупреждаю, не знакомься с ней!)
-А девушка твоя от тебя ушла. Смертные, они же горе-антихристов за версту чуют, сами того не ведая.
-Нет, не ушла.
-Ушла, я знаю. Да не бойся ты меня, мальчик (это Я мальчик?!) мы с тобой в одной грязи копаемся, одну и ту же монетку ищем. Поможешь мне, Мальчиш-Кибальчиш, тайной своей с Проклятой Буржуинкой поделишься, и прикрою я тебя от гнева начальства, от поганых белогвардейских пуль грудью защищу.
-Мы, мальчиши, тайны страшные не разглашаем, - отрезал я, а сам уже леди-воина на белом коне представил, с шашкой, белым знаменем и в белогвардейской гимнастерке. И худо стало Мальчишу…
-А с подопечной своей, с девчонкой, поделишься, значит? Нечестно.
-Она моя ученица. Она обязана все знать.
-Берегись, Мальчиш! Кто знает, что эта девчонка из себя представляет. Окончит обучение, пойдет к нам, к Высшим и Кирдык твоей Страшной Тайне.
Тут я не выдержал и дрожащей рукой трубку бросил.
Так что, ребенок, придется на свой и твой страх и риск передавать тебе Страшную Тайну. Но, понимаешь, тайна такая страшная, что я даже не могу ее сформулировать. Просто знай, что она существует и постарайся ее постичь. И помни про Нуль. >(0_o)<

P.S. После того разговора я сразу же позвонил тебе и рассказал про ссору с Ленкой. Просто надо было кому-то выговориться. Но потом решил написать тебе мыльце, да так, чтобы сам факт его прочтения был Вероятностью. Так что, если ты это читаешь, значит судьба такая. И надо тебе дейстовать. Искать и найти. Самой. Ибо, если я тебе Тайну подробно расскажу, она сразу же станет достоянием информационного поля планеты, и гореть нам обоим еретиками на костре инквизиции. А если то до нее докопаешься – дай мне знак. Узнай! это можно сделать!Nord™

Ну а если ты его удалила…

P.P.S. Позвони мне.

P.P.P.S. Помни про Нуль. Минусы и плюсы не имеют значения.

P.P.P.P.S. НУЛЬ ЭТО НЕ НОМЕР ТЕЛЕФОНА.

Херазм-аль-Хорезми


-10000-

-Ах, очнулся, касатик!
Наркоман Со Стажем силился разлепить веки и увидеть неблагодарную сестренку (а это была она, и он, как цыпленок, вылупившийся из яйца, готовился признать в ее светлом лике если не маму, то очень нехорошую тетю).
-Лежи и не двигайся, повязку менять буду.
-Ах ты…
-Ну что ты, братик, это на благо Родины.
-Какой, мать ее, Ро…
Женоподобное Создание с силой дернуло уже приросший бинт и как бывалая медсестра (Великая Отечественная еще не этому ее научила) принялась пеленать брата новым, чистым и восхитительно пахнущим стерильностью.
Свыкнувшись с ролью мумии, Наркоман Со Стажем молча оглядел комнату, пентаграмму и распятие на стене, прикроватную тумбочку и стоящий на нем бутыль медицинского спирта. Почтительно взял бутыль за горлышко, изящным жестом опрокинул в себя два глотка, поморщился, занюхивая огненную влагу использованным бинтом. Он еще и не такое пил.
-Дурак! Погибающим за веру на кресте дают испить уксус, а не спирт!
-Нет, - сказал он, немного подумав, - не хочу уксус. А кто такая Вера?
На том они и договорились.
Почему-то, он не ощущал на нее обиды. Знал, что должен быть зол, но просто не ощущал обиды. А актером он никогда не был. Даже во времена Шекспира он был простым анатомом (ну, немножко патолого-, но тогда такой профессии не было, и приходилось быть специалистом по раскапыванию могил). А потом, когда жил в предреволюционном Петербурге, стал настоящим Патологоанатомом, в войну был Эксгуматором, в перестройку Наркоманом По Случаю, после оной Наркоманом Со Стажем, но вот некрофилом он никогда не был. И очень этим гордился, ибо считал себя врачом и слегка Гиппократом.
Обиды не было. Женоподобное Создание внушало трепет, восхищение и легкое чувство окрыляющей влюбленности. А оба их Нехороших Существа-надсмотрщика куда-то испарились, было легко на душе, тепло в желудке (от C2H5OH) и очень тесно мыслям, а словам, наоборот, просторно, те так и сыпались из него как кокаин из пакетика, беспорядочно, бессмысленно, попадая в потолок:
-Ах ты (censorship)… Да ты (censorship)… Я (censorship)… Как ты (censorship) посмела (censorship)! Я ж тебе сердце отдал бесплатно!
-Оно ж не твое было. А Эразмово.
-Да ты знаешь сколько я над ним трудился?! (censorship)! Неблагодарное Создание… - истерический смех сквозь психопатические слезы.
-Да, я такая.
И они опять договорились.


Когда читаешь такие письма, всегда соображаешь, по какому поводу они могли придти. Точней, по какому ПРОВОДУ они могли дойти, ибо содержат такую мистику, которая не то что не в каждый почтовый ящик влезает, но даже не на всякой частоте передается. Для такой мистики нужна частота самая загробная, жуткая. Та самая, на которой общаются между собой призраки.
Позвонить ему я не могу. Опять же потому, что необходимо соответствие частот: моей земной, и его загробной.
Но действовать надо. Потому что я познакомилась с леди-воином, которая ждет от меня Страшную Тайну. Потому что леди-воин хочет выведать от меня Тайну. Но я буду молчать, как ни один партизан до меня не молчал, так как Тайну эту я сама не знаю.
Но, спасибо моей логике за подсказку, зачем же Женоподобному Существу отключать мою память, (я вспомнила! это она мне память отключила!) если я теоретически обладаю нужной ей информацией? Ответ: она хотела меня убить, проклятая, чтобы секрет навсегда ушел за мной в могилу, но не могла она меня убить, потому что… Не могла и все.
Моя логика заржавела. Я буду действовать без нее. Зазвоню в набатный колокол, и сбегутся на вече интуиция и шестое чувство. Будут стоять одиноко, недоуменно на меня глазеть, а я объясню им:
-Товарищи, война! Товарищи, мы должны…
-Должны так должны. Каковы дальнейшие приказания?


-10001-

Долой Цель! Бунт и революция.
Сопротивляемся Существу-надсмотрщику.
Перестаем служить.
Не дадим себя эксплуатировать.
Леди-воин, выходи, подлый трус.

-Заешь что, братец. Клянись мне в верности. Если не поклянешься – секир-башка тебе, только по-японски изящно и красиво.
-Ну, клянусь. Что дальше.
-Нет, ты по-настоящему клянись. На колени встань.
-Много хочешь. Я хожу с трудом, а тут еще на колени…
-Ладно, допустим поклялся. Только провинишься…
-Понял, понял, секир-башка. Зачем я тебе ЕЩЕ понадобился?
-А вот зачем, - Женоподобное Создание присело на край кровати, - Жил да был Философ. Звали его… по-разному звали. Кто словом нехорошим обзовет, кто эпитетом ласковым.
-А, это тот идиот мертвый, по которому ты сохла, и у которого я сердце…
-Братец, я по мертвым не сохну! Он был живой!
-Хорошо, молчу. Просто знай, когда я у него сердце вырезал, он был мертвый.
-Да в курсе я!
-Я тоже в курсе, не тупой, madame! И знаю я, зачем тебе сердце его надобно было: тайны его раскрывать, и еще много чего знаю, но смолчу, а то опять убьешь.
-Ты один знаешь? Или кто-нибудь еще ТАМ, - Создание нахмурилось, опасливо указывая длинным коготком вверх, на воображаемое начальство.
-Один. Когда он умер, там такой переполох был, жаль тебя не было…
-И не будет. Я теперь сама по себе.
-Почему? - раненный приподнял проколотую бровь.
-И ты со мной. Мы сами по себе.
-Почему?
-Потому что мы теперь самые умные.
-А ученица его?
Создание скрестило руки и решительно покачало головой.
Наркоман Со Стажем прошептал опасливо:
-Ты и ее… да?
-Нет.
-А что? Побоялась Кары Господней? - Наркоман издевался откровенно, подло сверкая красными зрачками и вызывающе улыбаясь, приподнявшись с подушки.
Создание разозлилось, но осталась спокойной.
-Она нам не понадобится, но она нужна Цели. Так называемая ЗамЭразма. Если я ее пришибу, мне худо будет.
-А зачем ты вообще это все затеяла?
-Потому что я его любила.
-Дура. Не вижу связи между «любила» и «хочу править миром». Просто дура. Знаешь почему? Потому что женщина.
Весь остаток вечера Наркоману Со Стажем пришлось слушать ее молча.


-10010-
Сентябрь. Пятое. Страх за пятки таскает, душу вытряхивает.

Вот они, родимые, сбежались. Это я про мысли.
Мне уроки учить надо, а я с ума схожу.
Сейчас придет СМС. Я знаю. Вижу. Чую. Вот леди-воин как маленькая девочка подобрав под себя ноги примостилась на диванчике, рядом с ней Кто-то. Не чую кто, но определенно бояться его стоит. Оба уткнулись в сотовый, улыбаются подозрительно.

-Сколько у тебя на счету?
-Пятеро.
-ЧЕГО?
-Пятеро, не считая тебя, недоперерезанный ты мой. Я всего пятерых убила: двух фрицев из снайперской в сорок втором, двух провинившихся смертных, и отключила сопернице аппарат искусственного дыхания в девяносто седьмом.
Наркоман Со Стажем сначала испуганно хлопал глазами, отстранился сантиметров на десять и добавил тихо:
-Я имел в веду на счету на трубе. Надо СМС другу скинуть.
-А, это! – Женоподобное Существо изящно улыбнулось и добавило тоном девушки-автоответчика, - один доллар пять центов. Но СМС другу ты кидать не будешь, поскольку ты теперь у нас вроде как пленный. Понял?
-Ага, - ответил он вздыхая, - можно вопрос?
-Валяй.
-Она будет шестой?
-Кто ОНА?
-Девчонка.
-Брат, я вроде объясняла. Ну вот, наконец отправилось! Шестым будешь ты, если продолжишь тормозить. А ее надо просто запугать, чтобы отбить охоту искать тайну. Чует мое сердце, память у нее восстановилась. А ты как? Чуешь?
-Нет. Я по таким делам не профилирую. Я вообще не одаренный. Со всякими вашими эзотерическими штучками не связываюсь.
-Ну и зачем я тогда тебя в живых оставила? Сквозь время смотришь?
-Нет.
-Эх, жаль, мысли читаешь?
-Нет.
-Настоящее чуешь?
-Нет.
Женоподобное существо брезгливо отложила телефон на тумбочку:
-И даже по руке гадать не умеешь?
-Нет. Какой я тебе, блин, хиромант!
-А про спиритические сеансы я даже не спрашиваю…
-Ну… Не хочу показаться нескромным, но…
-Неужели? – Создание встрепнулось.
-Я вижу. Неясные силуэты, отпечатки былых эмоций, следы мыслей, иногда даже ошметки душ… Ну, скажем, трехсотлетние слезы на заброшенных могилах. Всякий информационный хлам.
-Идиот! – Женоподобное Создание вскрикнула, вернее всхлипнула, чуть не захлебнувшись воздухом, - Идиот! И ты мне раньше не сказал, могильщик! Быстро бери сердце, ключи от машины, и едем на квартиру к Многоимянному. Будешь вынюхивать…
-А не боишься, что я сбегу? – хитрый косой взгляд.
-А ты сам не боишься?
-И кстати, мне нельзя никуда идти, я тяжелораненый.
-Мы на машине. Allons. Vite.
-А девчонка?
-Ты, Гумберт с замашками, сдалась тебе эта девчонка! Хватит! Я и так четыре цента на нее потратила, - Создание говорило быстро-быстро, с глубоким французским выговором, как бы окутывая слова омутом. Гумберт с замашками нехотя, вздыхая поднялся, брезгливо, будто барышня, двумя пальцами цапнул герметичную упаковку с сердцем, повертел перед глазами…
-Мое! – сказало Создание и отобрало у Наркомана игрушку.
Он так ничего и не понял.
Секунда – и сердце покоилось на дне довольно вместительной сумочки от Gucci рядом с Kenzo и Samsung’ом. Его (сердца) мнения никто и не спросил, но оно тихо полагало, что более достойно лежать пусть и в пыли, но рядом с Сенекой и Цицероном в старинных переплетах.


Ty oshiblas’ Nehorosho! Isprav’sya. Daju den’ na razmishleniya. See you later! Lady-warrior.

И в каком месте я должна бояться? Так и напишу.

I v kakom meste ya doljna boyat’sa? 

-Брат, ответь этой юной нахалке. Я за рулем.
-Ну и шо ей ответить?
-Что-нибудь пострашнее. Напиши ей поэму о тихом сельском кладбище и о повадках тамошних маньяков.

=> BOYAT’SA ZZZDES’!<=

-Ну что, послал?
-Ага.
-Курить хочешь?
-Ага.
-Тогда окно открой. И не суй пальцы в прикуриватель. О, боже, это что за ужас? Ты это куришь? Брось, фу, гадость какая!

Vklu4ite “Maximum”, tam “beliy fon”

-Сестренк, девушка пишет, чтоб мы «Максимум» включили. Там «белый фон».
-«Белый фон»? Любопытненько. Включай.
-А что такое «белый фон»?
-Включай без вопросов. Сейчас узнаешь. Хотя я в эту бякость не верю…
Он, конечно, включил радио. Без вопросов. Ничего, вопросы у них появятся позже.
Ш-ш-ш-ш… Шипение. Жду минуты две, чтоб к белому фону привыкли.
-На станции неполадки. Или антенну ветром сдуло. Одно из двух.
-Помолчи, красноглазый. Это так называемый «белый фон».
Молчу еще минуту. Женоподобное создание олигофренично крутит баранку. Наркоман Со Стажем задумчиво вслушивается в «неполадки». Сейчас, дорогие мои, только горло прочищу.
-Кхм-кхм… вассс снимают сссскрытой камерой… шшшшшш.
Женоподобное Создание резко затормозило. Наркоман чуть не приложился лбом о лобовое стекло (ха, не застегнул ремень безопасности).
Вжжжик по ушам ульразвуком! Да, я так теперь могу.
-Многоимянный? – словно бы холодно и спокойно произносит Создание. Но руки у нее дрожат.
-Ага, он, конечно! – отмахивается Наркоман, - это шутит кто-нибудь.
-Да, да, я щщщщще шшшшутить могууу, - сквозь звуки моего ультрачастотного голоса пробивается незамысловатая радийная песенка.
-Видишь что-нибудь? – спрашивает леди-воин.
-Да. Сердце в твоей сумке светится. Оно и раньше светилось, но я… как-то боялся тебе сказать.
Может, еще что-нибудь сказать? Они, вроде как, домой ко мне едут.
-Мальчишшшшшш-Кибальчишшшшш…
-Выруби радио, пожалуйста, выруби радио! – леди пищит тоненько и мелко трясется. Наркоман преспокойно выключает радио. Но я еще с ними! Я всегда теперь с ними…


-10011-

Понять не могу одного: откуда на моей трубе в папке «Отправленные» сообщение про «белый фон»? Включила «Максимум»: все как обычно, бело, славно и пушисто.
Схожу с ума.
Начала глотать валерьянку.

Да ладно тебе, ребенок.

Чо?!

Ниче.

Ты кто?

Я глюк.

Глюк, который композитор?

Нет. Я – Великая Сила, Направляющая Твои Десять Пальцев На Нужные Клавиши. На Клавишах есть символы, закорючки всякие. Называются Буквы. Кириллица. Запомнила? Когда мы с тобой на Буковки нажимаем, на этом белом экранчике появляются точно такие же. Складываем Буквы в Слова. Ну ты же помнишь что такое Слова, правда?

Че за…?

Спокойствие, только спокойствие. Я – Информационный Фон планеты Земля. Земля, Земля, как меня слышно? Включи, пожалссста, Blind Guardian… О, спасибо, погромче, не стесняйся.

Информационный фон? Бред.

Кому бред, кому не бред. В конце концов, это мой единственный способ оставаться на связи. Тебе не кажется, что пора подходить к развязке?

К развязке чего?

Вот чего… Ты пиши, пиши, не сопротивляйся. Сопротивляться подсознанию – глупо.
Ты слышала, что мертвые всегда остаются у нас в памяти? Ну, в некотором смысле да. Я в твоей памяти Я в твоем сознании. Я набрал силу (тут следовало бы добавить мерзкое ха-ха-ха-ха-ха).
Будем писать несвязно.
Так быстрее.
А лучше всего
в столбик.
Так слова приобретают иной смысл.
Начнем с вопроса:
как далеко ты видишь будушее?

Недалеко. На час, на два, если очень сосредоточиться. Но никогда не могу учесть все вероятности. Всегда ошибаюсь, если дело заходит дальше двух минут. Но когда он…

когда я…

(Сумасшедшая!) Когда ты должен был умереть, я видела все очень четко.

Да забудь ты эту глупую смерть. Теперь я… (даже не знаю как это назвать: смесь «оно» и «Я» и «мы») многое знаю и многое могу.(Вах, моя любимая песня Lord Of The Rings, ты послушай, какой вокал: Slow down and I sail on the river… Все Даосы в отпаде, надо же, их любимая река!)
Могу, например, рассказать тебе все, что произойдет, начиная с того момента, как ты покинешь это кресло ровно через… эээ… один час тридцать две минуты.

Нет, лучше не надо.

А я все равно расскажу. Ха-ха… И начну… с конца.


-10100-

Конец.
Занавес медленно опускается.
Прозрачный тюлевый занавес, сотканный из звезд.
One ring for the DarkLord’s hand…
Прости, отвлекаюсь.
- Пусти же меня, пусти! – кричит Создание, болтая ножками над асфальтовой бездной.
А чем ты можешь помочь?
Ты стоишь посреди кухни и округлившимися глазами взираешь на происходящее.
Наркоман Со Стажем, завернутый в некое подобие прозрачного плаща, ошметки которого развеваются на свозняке, схватился обеими руками за руку Создания и со всей своей флегматичной расчетливостью пытается втянуть леди обратно в квартиру.
Ночь.
Улица.
Фонарь.
When Time Stand Still At The Iron Hill
Девятый этаж, однако.
«На хер мы забрались в эту квартиру!» - быстро-быстро подумал Наркоман, когда леди в трагическом жесте распахнула окно.
And the Story Ends
«Красивая баба, блин!» - медленно размышлял красноглазый. Леди-воин теребила тюль и что-то тихо шептала этому тюлю, скручивая из него маленькие жгутики.
-Сестренк, ты чего? Обиделась чтоли? – Наркоман Со Стажем как всегда ничего не понял.
-Да пошли вы все!

Потом (или перед этим, смотря как читать) они долго-долго говорили, все это время ты сидела на диване и старалась молчать как партизан.
Now You all know
The bards and their songs
When hours have gone by
I'll close my eyes
In a world far away
We may meet again
But now hear my song
About the dawn of the night
Let's sing the bards' song
Все еще вертелось у тебя в голове.
Красноглазый с упоением перебирал струны теперь ничейной гитары, явно намереваясь забрать ее себе.
Ты пела. Красиво поешь.
Она жгла свечку, чтобы успокоиться.
Лампочка перегорела.
Она плакала, но вовнутрь себя, заставляя капать красивые (но, увы, невидимые) кровавые слезы.
Теперь она знала слишком много.

-10101-

А потом приперлась ты и все испортила: показала им CD с этими записями.

Скоро, а она это знала, добрая глупенькая девушка должна была позвонить в дверь как условлено: два коротких звонка, один длинный.
Катану она припрятала в прихожей.
Для девушки. Сюрприз.
Или для себя?


-10110-

Ну да, молодец, храбрая. Послушалась подсознания и потопала в час ночи неведомо куда неведомо зачем. Потому что позвонило Женоподобное Создание и тем же лисьим голоском попросило приехать по такому-то адресу, привезти Золотой Ключик от Страшной Тайны Буратино-Кибальчиша. Убивать они тебя собрались. А я за ними следил (-о, -и, -а).

-Девчонка, неужели девчонка знает как меня пронять? – возмущенно тараторила леди воин, осматривая квартиру.
-Что, в гражданскую виделась с легендарными мальчишами? – усмехнулся непробиваемый Наркоман, - Неужто они НАСТОЯЩИЕ?! Я думал, их сочинили для поднятия народно-патриотического духа, духа единения, общности…
-Заткнись!
-Идут пионЭры – салют Мальчишу!
-Заткнииииись!

Девять этажей. Лифт не работает.

Все еще в ступоре, они вылезали из «Хонды». Точнее, красноглазый был не в ступоре – он все еще пытался понять что же такое «белый фон».

Вечерело.

Сентябрь.

Долго-долго они стояли в пробке. Радио не включали. Сердце так и осталось лежать в сумочке.

Наркоман Со Стажем пытался понять к какой касте ему следует себя относить: к касте Принявших или к сумасшедшим.

Жарко было.

Зазвонил телефон. Мобильный. Твой. Тебя приглашали в гости два маньяка. Ты согласилась.

Ты включила телефон. Чтобы зазвонил вовремя. Ждала звонка.

-10111-

Ну вот я все, кажется, рассказал. Все, что будет. Единственная вероятность. Нуль.

Хотя нет, нуля не будет, если…

Нет, не согласишься наверное. Все зависит от тебя.

Зашвырни телефон в форточку, далеко-далеко, чтобы попал прямиком открытый канализационный люк.
И иди спать. Завтра в школу.

© Khaelin

Кот Баюн
Смысл?
А чо это такое?
И зачем он нужон, если он есть везде, если покопаться.