Къело достал из под плаща небольной шар, нажал на одному ему известные точки и негромко произнес формулу обращения. Шар загорелся неярким желтым светом. Даже такой свет, после несколких часов проведенных в темноте тонеля, казался нестерпимо ярким. Къело оглядел помещение и удовлетворенно хмыкнул.

"Бетонный Куб" по другому и не скажешь.

Громадное помещение размером в несколько тысяч кубических метров было пронизано огромными связками комуникационных каналов на стальных несущих конструкциях, колекторы и сепараторы разлиного назначения заполняли его практически целиком оставля неболшие пространства для передвижения обслуживающего персонала. Разумеется ни какой персонал сюда не спускался уже несколько десятков лет, Къело это почувствовал на себе с трудом провернув кремальеру входного люка. Надежность имперских технологий заключалась в многократном запасе прочности всех вещей начиная от канализации и заканчивая таким венцом творения как единая комуникационная сеть сухих тонелей.

Къело всегда прекрасно орентировался в подобных сооружениях. Это умение осталось от той жизни которую он именовал "До", от которой остались только навыки, без которых он бы не выжил в этой, которую называет "После".

"Около полутора сотен выходов и где-то два десятка направлений, и что хорошо все они доступны с поста технического контроля" -Къело понял что нашел подходящее место что бы кинуть кости. Кости тоже не возражали что бы их поскорее кинули и по возможности на что нибудь мягкое.

Пост технического контроля висел в центре скелета комуникаций, мерцая гранями бронестекла. Шагая по трапам, проложеным по комутационным сволам, Къело добрался до поста и положил ладонь на опознаватель выпоненый, как и все управляющие элементы, в виде человеческого черепа с контуром человеческой ладони на своде. Серво-череп зажег глазницы сигналом готовности, вылетел из гнезда и расвернулся сенсорами на Къело. Глазницы серво-черепа зажглись изумрудным, автоматика поста признала в нем человека.

Когда в этом отпала необходимость никто не сменил режим опознавания обслуживающего персонала. Человек ну и достаточно.

Пост технического контроля зажег дежурный свет, и развернул видеотектор монитора текущего состояния. Полюбовавшись на изумрудный кристал диаграмы, Къело несколькоми пассами кисти сообщил объемному интерфейсу поста о заступившей смене технического контроля, затребовал расконсервацию жилого модуля, и отчета арсенального модуля. Результаты порадовали Арсенальный модуль был укомплектован на все сто. Даже плазменным резаком "Эскалибур", разваливающим на две равные половинки тяжелый имперский танк, разумеется с отключенной силовой защитой. Къело намахался этой штукой на демонтаже старых имерских верфей.

Повесив на серво-череп плащ, критичеки оглядел получившуюся фигуру с изумрудными глазами. Пасом руки включил голосовой интерфейс.

- Я буду сзвать тебя Каспер а ты меня Хозяин.
- Обращения приняты.
- Сенсорный контроль на прилегающие тонели 300 метров.
- Задествован.
- Душ, чистую одежду, ужин и спать.
- Рацион №1, пакет технического костюма и туалетные принадлежности в шафчике №36 жилого модуля, душ там же.
- Спасибо
- Всегда рад помочь, Хозяин

Къело хмыкнул, киб-контролеры всегда по разному отвечали на благадарность, правда редко кому приходит в голову сказать спасибо сервочерепу.

Пасом руки включив силовую защиту поста, Къело направился в душ, сегодня он намеревался наконец то выспаться...

Пространство исказилось, вытянулось, сжалось, скрутилось и кончилось.

Вспышка... огромная каменистая равнина ровная как стол и знойный ветер, зеркальное небо отражающее равнину. Две плоскости каменная и зеркальная...

Вспышка... опушка леса, изумрудная, нереальна зеленая трава, гладкая лента реки, необыкновенно голубое небо, колокольчиком разлился смех за спиной...

Вспышка... низко летящие, практически черные тучи, хлопья снега несомые ледяным ураганным ветером, неприступные практически отвесные скалы... грохот и ветвящаяся исиня-белая молния бъет прямо в лицо...

Боль... Страх... Смерть... Мрак...

Чья то рука ложится на плечо, Къело открывает глаза, вокруг вечерний незнакомый город, тихо играет музыка из открытых окон. Небо глубокого темно-сиреневого оттенка. Он сидит скорчившись на тротуаре, обхватив себя руками за плечи и негромко подвывая.

Мимо текут прохожие необращая на него ни какого внимания, их лица пусты, мертвыми глазами они смотрят сквозь Къело.
- Извините - раздается сзади жалобный детский голос.

Къело медленно поворачивается. Перед ним мальчишка лет тринадцати, худой и не складный, в клочьями повисшей на теле разорваной и обгоревшей одежде. Лицо в грязных потеках. Огромные черные глаза кажется смотрят прямо в душу.

- Извините, Вы не могли бы передать на тринадцатый московский узел, что поинт номер шетьсот шесдесят шесть заблудился?..