Словно день и ночь мы похожи,
Словно небо с землей мы рядом.
Мы примерим лоскутья кожи
И поднимем бокалы с ядом.

Мы войдем друг в друга неслышно,
Прикрывая свечу рукою.
Только тинькнет бубенчик звонко,
Балдахин всколыхнется пышный.

По моим щекам твои слезы,
По моим плечам твои кудри,
По моей душе твои мысли,
Словно жгучий дождь, словно рыжая вьюга.

Как по сердцу ножом твое горе,
Как по струнам ножом твои сутры,
Как по венам ножом твои руны,
Мы теряем себя, мы находим друг друга.

Мы безумны единым светом,
Мы тоскуем единым миром,
Нас ломает единым горем,
Словно иней в руках, словно отблеск огня.

Мы хотим умереть от страха,
Мы хотим на века продлиться,
Но уж коли твой страх сильнее,
Я иду за тобой, подожди же меня.

Не ходи одна.
Не гаси огня.
Я иду к тебе.
Подожди меня.

Смерть! От клинка моего заклятья.
Кровь! На губах твоих бурой пеной.
Прочь! Пока спят еще мои братья.
Миг! И восстанут они из тлена.

И тогда твоя жизнь побежит по болотам,
По лесам одинокой затравленной тенью.
Ты кричишь, что ты делала так для кого-то
С гулким именем. Ложь! – и тебе я не верю.

Я дарю тебе смерть с освежающим ядом,
Зачарую погибелью платье и ложе,
Понимающий взгляд твой мне станет отрадой,
Когда магия пламени плоть твою сгложет.

Сгинь! Острый нюх мой святых не любит.
Всё! Что моё, то моё безраздельно.
Ты! Человек и тебя это сгубит.
Волк – я сглодаю твой крест нательный.

Ты навеки клыки-кинжалы запомнишь,
Пусть поглубже вонзятся они в свою спину,
И не раз ты от волчьего воя вздрогнешь
И в листве разберешь шелестящее имя.