Словно день и ночь мы похожи,
Словно небо с землей мы рядом.
Мы примерим лоскутья кожи
И поднимем бокалы с ядом.

Мы войдем друг в друга неслышно,
Прикрывая свечу рукою.
Только тинькнет бубенчик звонко,
Балдахин всколыхнется пышный.

По моим щекам твои слезы,
По моим плечам твои кудри,
По моей душе твои мысли,
Словно жгучий дождь, словно рыжая вьюга.

Как по сердцу ножом твое горе,
Как по струнам ножом твои сутры,
Как по венам ножом твои руны,
Мы теряем себя, мы находим друг друга.

Мы безумны единым светом,
Мы тоскуем единым миром,
Нас ломает единым горем,
Словно иней в руках, словно отблеск огня.

Мы хотим умереть от страха,
Мы хотим на века продлиться,
Но уж коли твой страх сильнее,
Я иду за тобой, подожди же меня.

Не ходи одна.
Не гаси огня.
Я иду к тебе.
Подожди меня.

***

В фиолетовом небе закат догорал,
Темным бархатом ночь укрывала Москву,
Умиравшего солнца кровавый коралл
Вышивал горизонта слепую канву.

В нежной дымке небес поднималась луна,
Просыпалась лениво звезда за звездой.
Принеся с собой шум, болтовню, имена
Ветер-сплетник шептался с росистой травой.

Так же просто закончился прожитый день,
Как кончался не раз в двадцать прошлых веков.
Только солнце, сменяя угрюмую тень,
От людских рукотворных свободно оков...

Вдруг, пустынной земли разорвав тишину,
Разметав, словно пух, сизый дым над водой,
Пронеслась чья-то тень и ушла в вышину,
За собой оставляя лишь пепел седой.

Треплет ветер колечки упругих волос,
Как огонь полыхают они за спиной.
Кожа нежна, как тень нераскрывшихся роз,
Дышит жаром под сей колдовскою луной.

А в глазах будто пламень, бесовский, живой,
Так и блещет под дугами черных бровей.
Снова смех колыхнул тишину над Москвой
И умчался, звеня, на своем помеле.


***
Колет сердце прохлады ночной тишина,
Мрачно звезды сверкают сквозь мерзлый ледник,
А меж туч, словно злая старуха-жена,
Выползает луна, свой нахмуривши лик.

Мутный дождь за окном моросил целый день,
И слезливый туман, словно каша, лежал.
А в подвале, сокрытый от взглядов людей,
Пламень рукопись Мастера жадно лизал.

Все исчезло в огне: и Иисус, и Пилат.
Жар камина прочел от строки до строки
Все, чем автор когда-то душою пылал,
Что погибло сейчас от его же руки.

О, как страшно тогда Маргарита клялась
Все в крови утопить и в золу превратить.
В сердце лютая злоба змеею свилась,
Отравляя сознанье желанием мстить.

Обезумев от горя, металась, как дым...
Все звала и ждала, тихо плача во сне,
За любимого душу готова святым
Променять и продать самому Сатане.

Но святые молчат, грозно хмурясь в углах,
Лишь сверкает с икон их неистовый взгляд.
И придется, отбросив удушливый страх,
Королевы бесовской примерить наряд.