Затерявшийся на бескрайних просторах интернета квест о затеряном городе, найденный кропотливыми археологами. Спасибо товарищу Владимиру за наше счастливое детство


...Земли Гондора таят в себе много неразгаданных тайн. В отличии от территории кланов, где всё уже давным давно нанесено на карту, эти места зачастую живут своей жизнью, неизвестной даже самым любопытным исследователям, всё как-то не находящим времени наведаться в потаённые закоулки этого мира...
В этом смысле Город не был исключением. Погребённый среди бескрайней зелени джунглей, и покинутый своими жителями много веков назад по известной одной им причине, он не напоминал о себе широкой общественности, предпочитая забыться в заветных снах о былом величии, о котором теперь говорили лишь гордо высившиеся над лесом каменные шпили, под влиянием беспощадного времени напоминавшие скорее природный курьёз, чем творение разумных существ, да изъеденные коррозией мостовые, до сих пор не тронутые зеленью.
Впрочем, внешнее спокойствие Города, нынче по сути своей являвшего огромную усыпальницу, было обманчивым. По его заброшенным улицам мелькали тёмные тени, явно не принадлежавшие ни призракам минувших эпох, ни местному зверью...
Но самое интересное происходило под землёй, в тёмных подземельях, надёжно укрытых от посторонних глаз. По освещённому чадящими факелами коридору уверенно, с непоколебимым видом хозяев здешних мест, шла странная процессия. Возглавляло её странное существо, разглядеть которое было невозможно из-за спадавшего на лицо капюшона. Тем не менее по исходящей от существа волне тьмы и жестокости, а также тому, что оно не шло, а скорее осторожно парило надо полом, можно было понять, что к человеческому роду существо явно не принадлежало. Что только подтверждала внешность его спутников. Десяток огромных фигур, в полтора человеческих роста и внушительной комплекции, неотступно сопровождали своего хозяина...



...Аргор открыл глаза и усилием воли отогнал странное видение, вероятно вызванное хроническим недосыпом. Да, перед отъездом в Кираполис Санрайз говорил что-то о затерянном городе, но думать, что его посадили в тюрьму именно из-за этого... Стараясь не думать о том, что видения иногда бывают и пророческими, рыцарь оглянулся на едущих позади спутников. Судя по всему, отрыв от реальности составил не более чем пару мгновений, и никто ничего не заметил. Разве что Ракшаса как-то странно покосился на него, но это вполне могло объясняться его нелюдской природой.
Времени на то, чтобы думать и гадать, оставалось немного - они уже подъежали к Кираполису, гордые стены которого уже были различимы над равниной...

(ПОСТ НАПИСАН В СОАВТОРСТВЕ С ЛЮЦИЕМ)

- Может пока они выясняют кто из них сильнее, мы пойдем? - поинтересовалась Тинве у Аргора.
- Здравая идея... уходим! - крикнул Аргор.
Воины оседлали коней и дали шпоры. Лошади тронулись бодрой рысью и вскоре перешли на галоп. Земля стонала утробным гулом под тяжкими ударами копыт громадных лошадей. Лесные звери в страхе прижимались к земле, когда кавалькада, отмеченная высшей демонической защитой, проносилась мимо. Плащи их почти слились в один, сердца бились в унисон, а сияющие глаза смотрели только вперед.

На поляне остались только два коня. Один из них был Антрацит, а второй – громадный белоснежный жеребец, закованный в белую броню.
Люций стоял в небрежной позе, прислонившись плечом к дереву. Сейчас он был истинным Памятником Отвращению.
- За таких вот ты страдаешь, Хеллсинг? Да они будут от Райских Врат бежать, как от бубонной чумы.
Мира стояла, опустившись на одно колено, на одной руке держа щит, а другой опиралась на меч. Склонив голову, она шептала слова молитвы. Через пару секунд она перекрестилась и поднялась на ноги.
- Но если и страдаете за правду, то вы блаженны; а страха их не бойтесь и не смущайтесь, – ответила она, прямо взглянув в жуткие глаза демона.
- Они безнадежны. Даже могущество не может помочь им.
- У них еще есть шанс. Им неведома благодать и истинный свет, но они все дети Его.
- Ну, как знаешь, Хеллсинг. Этих тоже станешь прощать? – едва заметный презрительный кивок в сторону троллей.
- Нечисть, нарушающая законы человеческие и законы Божьи, должна умереть.
- Тогда вперед, Палладин. Убей их всех.
- Не подстрекай, исчадье ада. Удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей.

- Чего замерли?! За ними! - крикнул Анселодрекс троллям, отбивая атаку скелета рукой в чешуйчатой перчатке. Лич тем временем читал следующее заклинание, однако противник, швырнул в него мечом одного из скелетов, заставив пригнуться, и заклинание было прервано, а меч воткнулся в дерево по рукоять...

Четверо троллей, не смея ослушаться приказа хозяина, сорвались с места и бросились к Мире. Люций даже не пошевелился. Он стоял все так же, скрестив на груди руки. Мира подняла к небу меч и воскликнула:
- Вои имя Господа и этой священной стали истребим мы нечисть немертвую.
- Аминь… - улыбнулся Люций.
- Аминь, – коротко перекрестилась Мира.
В это время первый тролль огромным прыжком очутился возле девушки. Он размахнулся и нанес Мире сокрушительный удар сбоку, прямо в челюсть. Но девушка даже и не думала защищаться, хотя могла бы сделать это без каких-либо проблем. Она развела руки с мечом и щитом в стороны, заведомо давая чудовищу ударить себя. Фигура ее напоминала сейчас сверкающий крест, и в тот момент, когда тролль коснулся Палладина, ослепительное сияние окутало Миру, брызнув во все стороны лучами непереносимо яркого света. Все, кто смотрел в ее сторону, вынуждены были зажмуриться. А когда все проморгались, то взглядам предстала стоящая неподвижно Мира, и тролль, валяющийся у ее ног со свернутой набок челюстью.
Девушка взглянула прямо и открыто в глаза следующему чудовищу и проговорила:
- Если тебя ударили по правой щеке, подставь левую, – и Мира чуть повернула голову, будто и правда подставляя под удар левую щеку.
Люций ухмыльнулся и кивнул. Странно, но Мира не вызывала у него отвращения, хоть и была святошей до самых кончиков ногтей. Демон проследил за ней ледяными глазами и едва слышно пробормотал:
- Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое…

Тролли оказались умнее, чем казалось на первый взгляд, и потому не стали нападать. Мира подождала несколько секунд, и сама бросилась на противников.
Тролли пытались блокировать удары, но любое их действие поворачивалось против них. Те, кто пытался ударить сияющего Палладина, получал свой удар назад. Одного тролля Хеллсинг зарубила и отбросила плечом, второй убил себя сам, - попытался сломать Палладину спину, но сам же упал на месте с раздробленным позвоночником. А третьего Мира сшибла на землю ударом щита и приставила меч к горлу. Вся она была забрызгана кровью троллей – щит, лицо, броня, меч – все было алым. Но через секунду кровь будто бы испарилась, а чистота и белизна Палладина вновь была кристально незамутненной.
- Милосердие – высшая добродетель, - насмешливо сказал Люций. – Ты оставишь его в живых?
- Да.
- Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его, – скептично произнес демон. – Когда-нибудь тебя погубит твое милосердие. А спасенный тобой вонзит тебе нож в спину.
- На все воля Божья.
- Как знаешь.
Мира убрала меч от горла тролля, и тот удрал в лес, бросив оружие и зажимая рукой разбитую щитом Палладина морду.

Мира отошла в сторону, а Люций отслонился наконец от дерева и сделал пару шагов к Анселодрексу, который уже давно закончил крошить скелетов и теперь готовился схватиться с личом.
Анселодрекс отшвырнув от себя лича одним ударом руки и повернулся лицом к Люцию.
- Ты кто такой, что осмеливаешься выступать против меня?
Люций стоял перед ним – невысокий, по сравнению с Анселодрексом довольно тонкий и хрупкий. Но для тех, кто знает, для тех кто умеет читать по глазам, читать по движениям и жестам, для таких, как Анселодрекс, не могло быть загадок. И Люций не стал скрываться:
- И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть льва; и дал ему Дракон силу свою и престол свой и великую власть. И дивилась вся земля, следя за зверем. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно и дана ему власть действовать сорок два года.
- Демон, - утвердительно произнес Анселодрекс. – И сын демона.
Марцелл тонко улыбнулся.
Затем демон едва заметно отвел руку назад и чуть согнув колени, хлестнул вперед вестфальским батогом. Семихвостая плеть была длинной, но все же не достаточно для того, чтобы достать Анселодрекса. Но это было и не нужно. Глаза Анселодрекса внезапно расширились – он увидел. Увидел, как сквозь фигуру мелкого пацана, сквозь его отвратительно сильные глаза проступает, рвется и возносится вверх, к небесам, полупризрачная громада – могучий торс, плечи шириной с гору, башка с огромными рогами, невероятный, фантастический какой-то оскал и мощные руки со здоровенными когтями. Вестфальский батог лишь наметил направление и в ту же секунду, когда кованные крючья коснулись земли, когти гигантского демона вспороли землю аккурат у самых ног Анселодрекса и пропахали от него к Люцию длинные борозды полуметровой глубины.
- Пятый круг… - прошептал Анселодрекс, - голос изменил ему и теперь он мог только шептать.
- Ну что? Может быть начнем? – улыбнулся Марцелл, поигрывая батогами. Демон над ним в небесах беззвучно заревел, раззявив пасть, в которой мог бы поместиться Палладин вместе с конем.
Анселодрекс понял, что если он сейчас же не лишит это общество своего присутствия, то от него останется лишь добрая память. И потому он решил не медлить. Анселодрекс ретировался с места несостоявшейся битвы. Бездарный лич Черного Солнца это одно, а демон пятого круга под абсолютной защитой – это совсем другое. Анселодрекс не льстил себе. Он бежал. И вдруг он понял, что с ним происходит что-то – он вдруг увидел себя, бегущего. Увидел сверху. Фигурка его все уменьшалась, оставаясь внизу, сам он возносился в се выше, глядя вниз, на землю. И вдруг он понял, что видит перед собой труп собаки. Уменьшившаяся земля превратилась в дохлого пса, где ам он и все прочие живущие оказались белыми червями, пожирающими падаль. А над собакой стояли две фигуры. Черная и белая. Люций в черном с отвращением глядящий на всю эту трупную возню. И Мира Хеллсинг в белом, до последнего пытавшаяся откачать падаль и теперь возносящая молитву к Господу.

Через некоторое время Люций и Мира нагнали отряд. Они не говорили друг с другом – все было ясно без слов. Да и не следовало им говорить часто. Слишком сильно было их влияние, и они опасались утратить чистоту своих цветов. Пусть лучше будет черное и белое, чем два серых.