Затерявшийся на бескрайних просторах интернета квест о затеряном городе, найденный кропотливыми археологами. Спасибо товарищу Владимиру за наше счастливое детство


...Земли Гондора таят в себе много неразгаданных тайн. В отличии от территории кланов, где всё уже давным давно нанесено на карту, эти места зачастую живут своей жизнью, неизвестной даже самым любопытным исследователям, всё как-то не находящим времени наведаться в потаённые закоулки этого мира...
В этом смысле Город не был исключением. Погребённый среди бескрайней зелени джунглей, и покинутый своими жителями много веков назад по известной одной им причине, он не напоминал о себе широкой общественности, предпочитая забыться в заветных снах о былом величии, о котором теперь говорили лишь гордо высившиеся над лесом каменные шпили, под влиянием беспощадного времени напоминавшие скорее природный курьёз, чем творение разумных существ, да изъеденные коррозией мостовые, до сих пор не тронутые зеленью.
Впрочем, внешнее спокойствие Города, нынче по сути своей являвшего огромную усыпальницу, было обманчивым. По его заброшенным улицам мелькали тёмные тени, явно не принадлежавшие ни призракам минувших эпох, ни местному зверью...
Но самое интересное происходило под землёй, в тёмных подземельях, надёжно укрытых от посторонних глаз. По освещённому чадящими факелами коридору уверенно, с непоколебимым видом хозяев здешних мест, шла странная процессия. Возглавляло её странное существо, разглядеть которое было невозможно из-за спадавшего на лицо капюшона. Тем не менее по исходящей от существа волне тьмы и жестокости, а также тому, что оно не шло, а скорее осторожно парило надо полом, можно было понять, что к человеческому роду существо явно не принадлежало. Что только подтверждала внешность его спутников. Десяток огромных фигур, в полтора человеческих роста и внушительной комплекции, неотступно сопровождали своего хозяина...



...Аргор открыл глаза и усилием воли отогнал странное видение, вероятно вызванное хроническим недосыпом. Да, перед отъездом в Кираполис Санрайз говорил что-то о затерянном городе, но думать, что его посадили в тюрьму именно из-за этого... Стараясь не думать о том, что видения иногда бывают и пророческими, рыцарь оглянулся на едущих позади спутников. Судя по всему, отрыв от реальности составил не более чем пару мгновений, и никто ничего не заметил. Разве что Ракшаса как-то странно покосился на него, но это вполне могло объясняться его нелюдской природой.
Времени на то, чтобы думать и гадать, оставалось немного - они уже подъежали к Кираполису, гордые стены которого уже были различимы над равниной...

После того, как эльфийская фурия скрылась в лесу, Мира И Люций молча переглянулись и еще несколько минут сидели, не произнося ни слова. Потом Мира не выдержала:
- Чего молчишь?
Демонолог видимо решил отшутиться:
- Обтекаю…
- Надеюсь, ты не воспринял ее слова всерьез?
- Да какое дело мне до этих слов? – Люций фыркнул и, сняв с Антрацита сумку, стал устраиваться на ночлег. – Это говорила не она. В ней говорило полнолуние.
Хеллсинг вздохнула и посмотрела наверх в черное ночное небо. Там, среди голых вздыбленных веток Сухого Леса плыла огромная, серебристая, будто призрак, полная луна. Мира мечтательно прикрыла глаза и улыбнулась:
- Один мой друг сказал бы сейчас: «Прекрасная ночь. В такие ночи я жажду крови».
- Ну и друзья у тебя, Сиятельная.
- Я много бы отдала, чтобы услышать сейчас эти слова.
- Да уж. А я сейчас ничего не хочу слушать. На сегодня наслушался, – демонолог с хрустом вонзил зубы в яблоко.
- Неужели все-таки она тебя разозлила?
- Нет, не разозлила. Я привык к такому отношению людей. Да и плевать я хотел, если честно, на подобные заявления.
- Когда они исходят от других людей, - Мира сочувственно взглянула на демонолога.
- Что-то вроде того… чёрт, - ругнулся демонолог и выплюнул горькую семечку. И тут же получил здоровенную оплеуху маленькой, но очень увесистой ладошкой. Прямо по дурному взъерошенному затылку.
- Извини, - Люций втянул голову в плечи и, опасливо щуря глаз, обернулся на Хеллсинг, которая с укором глядела на богохульника. – Ну, прости. Ну Господи, славься Имя Твое…
- Заткнись. В твоих устах даже слова молитвы выглядят хулой.
- Ой-ой-ой, всем не угодил, - насмешливо сказал Люций. Но глаза его как-то влажно сверкнули. Демонолог поднялся и пошел прочь, в сторону от лагеря. Он сам не замечал, что идет в ту сторону, где скрылась некоторое время назад злющая эльфийка. Люций пошуршал кустами, рассеянно пнул дерево и в конце концов опустился на землю, привалившись спиной к черному мертвому стволу.
Он даже не собирался раздумывать над словами взбесившейся девчонки, но обидные слова сами лезли в голову. «Зачем она так со мной?» - уже совсем не улыбаясь думал Люций. «Что я тебе сделал, эльфийка? Я же просто пошутил. Неужели стоит бить за шутку? Да еще так больно?». В лесу не было ветра. Поэтому стояла такая звонкая тишина, что каждый звук разлетался далеко вокруг. Пареньку казалось, что даже стук его сердца слышат все, кто был в этом лесу сейчас.
«Это не ты говорила со мной, - демонолог сам того не желая все больше думал об этой обругавшей его женщине, - это твой Зверь. Всего лишь Зверь. Не ты.» Люций тяжело вздохнул.
- Но хотя, правильно говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. – демонолог говорил в слух. Он любил рассуждать в одиночестве, когда никто его не может слышать. Так он зачастую решал саамы сложные проблемы. - А здесь все то же самое. Что у нормальной Тин глубоко в мыслях, то Зверь выскажет в лицо. Может быть, ты и правда так думаешь, моя бессмертная звезда? Какая глупость. Да мои слова не всегда бывают правдой. И что с того? Ведь ты никуда не можешь деться от своих длинных ушей, а Аргор не может когда-нибудь не умереть. А я не могу быть праведником. По природе своей. Права Хеллсинг – я исчадье, я демон и ничего не могу с этим сделать. Но разве когда-нибудь я скажу тебе это, моя прекрасная лунная волчица? Никогда ты этого не узнаешь. Потому что и сейчас с трудом переносишь меня, а уж что женщинам должно нравиться меньше всего, так это облик моей истинной души. Помню, как ты сбежала от одного только запаха демона, от одного отзвука демонической силы. Это претит тебе. И в этом не твоя вина. Но и не моя. Я не могу стать другим. Всегда буду лгать и хитрить, всегда буду язвить и издеваться. Но разве ты предпочитаешь, чтобы я насиловал и убивал? Я – один из тех, кто отягощен злом, и никуда мне от него не уйти. И если бы ты знала, как трудно иногда удержаться от убийства. И как трудно порой сдержать свою природу и только улыбнуться, когда женщина уходит, посчитав тебя СЛИШКОМ странным и пугающим. Удержаться и не взять то, что хочешь. Мимолетом, легко и бессмысленно. Что же ты ставишь мне в вину? Женщин, которые по утрам не обливаются слезами? Мужчин, которые до сих пор живы?
Люций отломил ветку и она громко хрустнула в его руке.
- Падальщик. – он улыбнулся. Но улыбка, не предназначенная для чужих глаз, вышла грустной, - Берешь, когда подадут... Глупая ты моя девочка. Я мог бы взять многое. Но вот только я уже вышел из того возраста, когда берут и ломают из любопытства. Лишь для того, чтобы посмотреть, что внутри. Я беру лишь то, что необходимо. Без чего нельзя. А ломать чужие жизни ради собственного минутного удовольствия – я демон, но даже я стараюсь быть лучше. Потому что не стремлюсь к Злу. Я просто сам – зло. И как же права Хеллсинг: самый добрый поступок, который я способен совершить для этого мира – освободить этот мир от себя. Я сремлюсь делать добро, но каждый мой добрый поступок отягощен злом. И получается «как всегда». Поэтому – лучше совсем ничего не делать. Вреда будет меньше.
- Говоришь я пешка, - демонолог пренебрежительно фыркнул, - что ты знаешь о пешках? Мы все пешки в одной большой игре. И поверь, в этой игре нет иных фигур.
А вот о том, что я трус, ты сказала очень зря. За свою цель я готов умереть хоть сейчас. А вот за цели чужие умирать, да и вообще поднимать с земли задницу – не мой стиль. Я не фонд милосердия и светлый паладин. А рисковать своей жизнью и своей целью ради чего-то чужого – это некомпетентность. Отец мне голову оторвет за это. В прямом смысле этого нехорошего слова.

Демонолог вдруг насторожился. Ему послышались тихие шаги.