Это было очень удобное место для гавани. Защищённое от внезапного проникновения с моря скалами, делавшими невозможными неожиданное нападение без опытного лоцмана, оно было по достоинству расценено пиратами, решившими обосноваться здесь. Крохотный городишко, даже скорее посёлок, располагался здесь. Около десятка хлипких домиков, сбитых, такое впечатление, из обломков разбитых кораблей, ютились около берега, являясь лишь длополнением к деревянным мосткам пристани. Единственными законами, которым подчинялись его обитатели, были их собственные, коим живущие здесь пираты тоже следовали не всегда. Земли Орды и раньше, в дни её могущества, были небезопасны для карательных экспедиций, а уж теперь, когда здесь воцарились иноземные захватчики, никто не рискнул бы даже сунуться к порту. Именно это позволяло пиратам оставаться безнаказанными в их наглых вылазках. Незаконные операции приносили большой доход, очень большой, и Джакопо, пиратский адмирал, до прибытия сюда владевший тремя кораблями, теперь имел в своём распоряжении целую флотилию из нескольких десятков самых разных судов, захваченных во время кровавых набегов.
Джакопо был полукровкой, что, как и буйный нрав, унаследованный от отца-орка, послужило причиной резкого охлаждения его отношений с законом. Что он унаследовал от матери-эльфийки, для всех знавших пирата до сих пор являлось загадкой, во всяком случае если кто и знал, то надёжно держал свой язык за зубами.
Адмирал, хлебнув из уже полупустой бутылки, задумчиво слонился над картой, лежавшей на простом деревянном. даже не обструганном как следует, столе. Два адьютанта, оба с украшенными шрамами рожами, старательно внимали тому, что же скажет главный пират. Ибо поводов для беспокойства у них было предостаточно - этот уголок хотя и был уединённым, но не настолько, чтобы быть полностью изолированным от всяческих невзгод внешнего мира. Настойчиво кружившие в последнее время слухи о разгоревшейся в Орде партизанской войне и грядущем возрождении здесь сильного государства, в случае их подтверждения, грозили потерей огромных прибылей, а то и собственных голов, что не могло не беспокоить пиратов...

Стаи мыслей метались в раскалывающейся от дикой боли голове словно осы в растревоженом улее. Светлая память об орке давала о себя знать ноющей болью в виске. От постоянной траске в глазах стаял туман, то волки то лошади, и почему существа живущие на земле так принебрежительно относятся к своим двум? По мнению Даэ это приспособление было гораздо надежней.
На небе уже взашла луна, освещая свои мертвенно-бледным светом улицу, покосившиеся дома, фигуры шастающие в столь поздний час по улице. Но все это как-то проплывало мимо сознания девушки. Ее больше беспокоил вопрос ее дальнейшей судьбы, и совсем не привлекала перспектива работы с двумя людьми. По опыту она знала что доверять им не стоит, хоть пахнет от них и получше чем от орков, с которыми в этот день она придостаточно наобщалась, но вот поведения, их моральный принципы были намного ближе ей чем людские. Почему-то она не учла тот факт что тоже является человеком.
Так тихо сама с собою размышляя она следовала за Санраком, тупо уставившись лошади в затылок. Из этого состояния ее вывел тихий шепот Daniel. На самом деле даже не поняв о чем спросила ее эта девушка, Даэ предпочла просто злобно на нее зыркнуть, чтоб больше не повадно было. Ведь в жизнименьше всего она симпатизировала женскаму полу, тем более таким смазливым его представителям как Daniel. Может это было чуство ревности и дух соперничества, а может просто страх, за то что на самом деле она это этих девушек не отличается абсолютно ничем. Как бы то ни было меньше всего Даэ хотела заводить теплые отношения с девченкой.
Стук лошдиных копыт о мостовую свкоре стих, путники остановились у одной из городских тавер, где видимо планировали провести остаток ночи, дав лошдям отдохнуть, да и самим подкрепиться. Первым спешился Санрак, Подойдя к своим спутницам он галантно подал руку Daniel, придерживая ее лошадь за уздечку. Легко спархнув на землю девушка принялась приводить себя в порядок отряхивая одежду от пыти и слевов птичьего пищеварения, недовольно насупив носик. В это время Санрайк повернулся к Даэ делая также помочь ей слезть с лошади, но ее уже не бало в седле. Довольно сопя Даэ набивала свою любимую трубку душистым табаком, в предвкушении неземного удовольствия от ее раскуривания.