На окраине ордена светлых возвышался холм...
На нем можно было всегда найти спокойствие. Дождь там всегда теплый, но очень сильный и бесконечный. Это воистину светлое место...

Горцы были злы. Очень злы. Мало того, что им пришлось повернуть с дороги домой - так еще и пообедать нормально не удалось. Только расположились как следует в кафе, а тут его закрыли.
Роханцы отвязали коней и отправились в произвольном направлении. Вскоре их глазам предстал большой холм. Они спешились, поставили у подножия холма шатер и пустили коней попастись, а сами расселись внутри и стали жевать пеммикан, запивая прихваченным из кафе пивом, бочонок с которым Лайон утянул с какого-то стола.
Молодежь тихо, но внятно материлась. Корвин растянулся на траве и излучал эльфийское спокойствие. Лайон пил. Миф подогнул ногу и уткнулся подбородком в колено. Ему все осточертело и хотелось домой, в родной Дунхарроу. Чтобы не злиться, стал напевать харадскую песню, которую он услышал, когда был на юге. Вот в чем харадцы были мастера - так это по части песен, особенно любовных. Одна из таких ему очень нравилась:

Воды арыка, бегут как живые,
Переливаясь, журча и звеня.
Возле арыка, я помню, впервые
Глянули эти глаза на меня.

В небе блещут звёзды золотые,
Ярче звёзд очей твоих краса.
Только у любимой могут быть такие
Необыкновенные глаза!

Где бы я ни был - в пустыне безбрежной,
В море, в горах, с пастухом у огня,
Эти глаза неотрывно и нежно,
Мне помогая, глядят на меня.

В небе блещут звёзды золотые,
Ярче звёзд очей твоих краса.
Только у любимой могут быть такие
Необыкновенные глаза!