Всё таки стало любопытно , что за огонёк горит на втором этаже старого приюта душ , старого театра… Входите ! Вы попадаете в просторный зал первое что бросается в глаза это не принуждённая атмосфера лёгкости , сладковатый воздух стеклянный потолок , да вы видите через него небо , вокруг множество окон , через них проникает свет и много подсвечников . На полу мягкие , пушистые ковры так , что можно ходить босиком , подушки и разноцветные, пёстрые диваны и маленькие столики в углу у самого большого окна маленькая сцена . Вас радушно приветсвует хозяйка , располагайтесь может хотите фруктов или напитков ? Здесь у нас литературный салон , но это вовсе не серьёзное заведение нет , всё очень условно , тут вы можете отдыхать духом после работы и битвы слушать стихи, песни, прозу … Здесь можно оставлять любые ваши любимые стихи и литературные вещицы , любых авторов , выносить их на суд и обсуждения , также здесь можно устраивать литературные вечера и посиделки и вы можете выступать со своими творениями их будет приятно послушать , можно также устроивать тематические вечера для обсуждения чего-либо . Хотя для новинок литературных произвидений и вообще литры можно открыть библиотеку .

А пока я представлю вашему вниманию одни стихи которые меня зацепили и запали в душу:




Hangman}

Похожа смерть на лепесток,
Без боли вянущий бутон
Его теряет, снится сон,
Цветку, что он отринул смерть.
Но сердцевина будет тлеть
И скоро жизнь замедлит ток...
И смерть моя как лепесток.

О смерти пой моя свирель.
Мы не расстанемся с тобой,
Пусть сон под крышкой гробовой
О том что мне приснилась смерть,
Меня во сне заставит петь,
И ты завоешь как метель...
О смерти пой, моя свирель.

Меня ты любишь целовать?
Ты так похожа на неё.
В руке коса - вали жнивьё,
В другой - тяжёлых стрелок медь
(Что современно). Хочешь спеть,
Во сне? Так ляжем на кровать...
Меня ты любишь целовать?

Похожа смерть на лепесток,
Плывущий ночью по ручью
Средь леса. Тише, я спою,
Всем, кто смеясь отринул смерть,
Что сердцевина будет тлеть.
Что скоро жизнь замедлит ток...
О том, что смерть как лепесток



*********************



Любовь бессмертных {Геката}

Ты искал меня всю ночь.И вот я здесь.
Я ждал тебя.Ждал тебя всё это время.
Приди в мои бессмертные обьятья!
Что сделать мне, чтоб ты любил меня?
Что дать тебе,чтоб не отверг меня?
Поведать обо всём что видел я?
Открыть секрет могущества и тайну бытия?
Не с пустыми руками к тебе я пришёл.
Не как нищий которому нечего дать.
Я отдам тебе всё,что захочешь ты взять.
Всё что я получил,всё что я приобрёл.
Посмотри на меня,неужели же ты
Ненуждаешся в том,что ты видишь во мне?
Ведь я единственно тот кто поможет тебе
Преодолеть все преграды из вне.
Как обрести друг друга сможем мы с тообой,
Если нарушим старые обряды?
Кто ещё разделить сможет беды с тобой,
Если отвергнешь меня ты?

Кто может нас с тобой любить настолько,
Насколько можем мы любить друг друга?
Ты тот кто нужен мне,а я-тебе
Мы с тобой принадлежим друг другу!
Кто способен понять,что творилось с тобой
В тот момент, когда ты жуть и страх нагонял,
На всех тех,кого ты -боготворял,
Кого ты любил,и в обиду б не дал?
Кто способен понять,что ты думал о том,
Когда все,кто внезапно покинул меня,
Обьединились,сплотились в одно,
С тем кого любил ты,кто покинул тебя?
Так кто же ещё,если не я?

Я предложил тебе свои услуги,
Тогда,когда ты был сильней меня.
Тебе удары в спину нанесут твои же дети,
Восстав против тебя!
Так помяни меня!





**********************


По мотивам "under a violet moon" { Invisiblemoon}

В танце ночном свою жизнь позабудь,
Сделай реальностью сны;
Можешь от мира пока отдохнуть
В свете пурпурной луны.
Или с красавицей той потанцуй,
Кудри ее так длинны!
Стоит украсть у нее поцелуй
В свете пурпурной луны.

Танец начнем мы и выпьем вина;
Пусть мы сейчас рождены –
Можно вернуться к былым временам
В свете пурпурной луны.

Пьем за князей, за разбойников пьем,
Живших, не зная вины,
Пьем мы за магов и двор с королем
В свете пурпурной луны.
В карты, гадалка, получше вглядись –
Что за пути там видны?
Все расскажи, всем со мной поделись
В свете пурпурной луны.

Танец начнем мы и выпьем вина;
Пусть мы сейчас рождены –
Можно вернуться к былым временам
В свете пурпурной луны.

Саги, легенды, мечты об ином...
Нам лишь они и даны;
Вслушайся в песни, что мы пропоем
В свете пурпурной луны.
Может нас всех снегопад окружать
Или капели весны –
Факел наш будет все так же пылать
В свете пурпурной луны.

Танец начнем мы и выпьем вина;
Пусть мы сейчас рождены –
Можно вернуться к былым временам
В свете пурпурной луны.

****************

{ Invisiblemoon}


Прошла весна беспечной Арды,
Эльфийский выветрился хмель,
Не слышно больше песен бардов,
И не поет уж менестрель.
Прощай же, ветер Средиземья,
Веками рвавший наш покой!
Беги, беги без промедленья -
Наш мир людей теперь другой:
Затихли ныне звуки квенья,
И скрылась эльдар колыбель,
Нет лихолесских кленов пенья,
Давно иссохла Нимродэль,
Волшебный мэллорн - просто ясень,
Корона Варды - звездный газ...
Мир стал на редкость прост и ясен,
И место в нем есть лишь для нас.
Над изумрудными лугами
Не зазвучит сегодня рог,
И черный дым над городами -
Не Смог-дракон, а просто смог;
И Гондор, вслед за Нуменором
Исчез, накрытый злой волной
Мифрилом блещущего моря
В эльфийской гавани пустой.
Она теперь совсем безлюдна -
Никто сюда прийти не смел
С тех пор, как на последне судне
Покинул гавань Корабэл.
А на деревьях Лориэна
Увял последний лист златой,
Ему не вырастет замена -
Ведь Лориэн накрылся тьмой;
Но эту тьму не Мордор создал,
Она не та, она страшней,
И от нее спасться поздно,
Она - забвение людей.
Что Лютиэн теперь для мира?
Легенда, миф, сказанье - ложь!
Как и виденья в палантирах,
Как роханских просторов рожь,
Как Эсгарот в волнах озерных,
Как и морийских залов стать,
Как нифредил, что с Арагорном
Любила Арвен собирать,
Как все творенья Феанора,
Как quenta silmarillion,
Как в Шире хоббитские норы -
Прошло все, сгинуло, как сон.
Тот сон был ласковой весною,
Теперь она уж отцвела,
Сменилась эрою людскою,
Ушла и эльдар забрала,
Сверкнув, прощаясь, как комета...
Но иногда в обрывках сна
Среди жары людского лета
Сквозит эльфийская весна:
Карадрас виден на Поклонке,
Москва-река - как Нимродель,
А воздух рвется песней звонкой -
Идет последний менестрель...
Во всех лесахцветут мэллорны,
И Белый Город вновь стоит
В горах, где плачут громко горны,
Свет Элберет в ночи горит;
И словно Мирквуд Подмосковье,
Все камни - статуи царей
На тронах... Только в изголовьях
Неон мерцает все сильней...
И это было, было где-то!
Но все - минуло время сна...
Но вдруг еще сквозь наше лето
Сверкнет эльфийская весна?

А вот вам мой рассказ, только мне он совсем не нравится

Вчера снова была Война.

А что нам снится: Что кончилась война
(С. Галанин)



Вчера снова была Война. Война, начала которой я не помню, конца которой я не вижу впереди. И никто его не видит, даже Старейшие, великие прорицатели, не видят конца войны, потому что в данном отрезке эпохи его просто нет. И никакой Великий Государь не может или не хочет говорить, откуда и почему нас время от времени посещает Та, имя которой произносить не велено. Господа занимают свои думы «великими делами» - торговлей, делёжкой, благоустройством своего народа, но закрывают глаза на по-настоящему весомые события, с которыми надо что-то делать.

Караван ехал по одной из тех вечных дорог, которые бегут вдоль полей, лесов и рек, иногда пересекая и те, и другие, и третьи, а также обходя стороной горы и обрывы, сильно затрудняющие и замедляющие их бег. Снявшись со стоянки на восходе солнца, люди двинулись в путь, дивясь необычайно прекрасному лику рассветного неба. Там было множество разного люда, каждый ехал в караване по своим делам. Были женщины, много мужчин, в том числе и приставленная к каравану охрана, было несколько детей разных возрастов. Так ехали они, не спеша, кто на повозке, кто на лошади, а кто и вовсе разминал ноги после долгой трясучки в седле. Кто-то из ехавших впереди вновь затянул длиннющую дорожную песню, и хотя многие ещё не совсем проснулись, нашлось несколько голосов, что влились в тот, первый, и подхватили русло песни, унося его всё дальше и дальше вниз по дороге, к концу каравана.
Мысли тех людей, что пели, были заняты лишь желанием удержать льющиеся слова в нужном русле и не дать им пролиться мимо, на иссохшуюся землю. Остальные думали кто о чём: о приезде и связанной с ним новой жизни, о семье, что ждёт уже целый месяц, о предстоящей работе, о выгодной сделке, которую можно заключить с хитрющим торговцем, о любимой девушке, той, которая прыгнет к тебе на руки и примется страстно целовать после долгой разлуки, о парне, который всегда краснел, встречаясь с тобой взглядом, брошенным из-под жидкой пряди длинных русых волос. Можно было бы рассказывать до бесконечности, ведь людские мысли быстрее ветра.
Всё было быстро и мимолётно. Никто не понял, что произошло. Как сильнейший порыв ветра налетели они на караван и принялись кромсать тела людей, пытаясь добраться до душ и забрать их, так как своих не имелось. Всё охватил своей вечной властью Огонь, он подкрадывался к несчастным измученным людям, пытаясь пожрать не только души, но и тела. Ему было всё равно, у него нет души, у него нет тела, нет бесконечности мыслей и чувств, лишь одна мечта не даёт спокойно сидеть в небытие – властвовать над пустотой, абсолютной пустотой, которую ещё требуется создать. Но те, другие… Что было причиной этому? Зависть, алчность, месть, точно не скажу, да и никто не знает. Никто не скажет, что отражалось в их глазах. То были призраки, без душ, без тел, без голосов, подобные огню, но ничтожные, глупые. Был ли он один, или их было множество, никто не знает. И то и другое возможно. Людские крики, боль, страх, кровь – всё лишь более и более распаляло в них те чувства, что отражались в глазах, если призраки вообще могут чувствовать.
Ураган пронёсся, оставив за собой лишь мёртвую тишину и истерзанные тела людей на земле.
Не будет приезда и связанной с ним новой жизни; семья прождёт все последующие года, а может и столетия, и никогда так и не узнает, почему не вернулся тот, кого так долго ждали; целая кипа нудной работы ляжет на плечи лучшего друга, как и забота о детях, оставшихся без кормильца; хитрющий торговец лишится возможности облапошить очередного простофилю, собиравшегося заключить с ним выгодную сделку; девушка никогда не выйдет замуж и не создаст семью, потому что любимый просил её накануне свадьбы; а неказистый парень так и не узнает, что та красавица всегда считала его героем и ей жутко нравились его жидкие длинные русые волосы.
Ещё одна огромная неизмеримая масса горя свалилась на плечи людей в то утро.

Так говорят слухи, хотя точно ничего никто не знает – все, кто там тогда был, остались лежать на прохладной утренней земле. И никто и никогда не расскажет нам, что произошло на самом деле и каковы истинные причины случившегося, и сколько ещё будет это повторяться, и когда вновь обрушится на слабые людские плечи волна боли и страданий.

Мой конь вытаптывал эту дорогу вместе с другими караванами уже не раз, и на следующий день, после Войны, и через месяц, и через два, и через год. И каждый раз, проезжая по этой земле, я чувствую глубочайшую горесть и скорбь. Нет, знакомых мне людей в том караване не было, но намного ли от этого легче? Перед глазами встаёт ужасная картина с истерзанными телами, и, чтобы отогнать очередной приступ рвоты (не потому, что я боюсь крови или что-то вроде того, а просто из-за обыкновенного чувства человечности), я начинаю рассматривать людей, окружающих меня со всех сторон. И оттого, что я вижу, скорбь и горесть усиливаются в тысячи раз, и хочется выть нечеловеческим голосом, потому что становится противно, что ты человек… Впереди меня едут две молоденькие девушки и хохочут над очередной глупостью, рассказанной одной из них по секрету. Недалеко, в своей повозке едет знатный купец, он читает книгу известного менестреля, периодически напевая куплеты из только что прочитанных песен. Многие мирно спят в своих повозках и сёдлах. И никто, НИКТО, не задумывается, что под ногами их и их коней земля, пропитанная кровью невинных людей и смрадом смерти. Все старательно делают вид, будто ничего не случилось, а может, и в самом деле не помнят. Глупцы, они считают, что это их никогда не коснётся, что с ними такое никогда не произойдёт, и даже не задумываются над тем, что те люди, которых теперь не вернуть, думали точно также.
На глаза наворачиваются слёзы, вот, они уже текут по щекам, и многие оборачиваются и смотрят мне прямо в лицо, в их глазах написано одно: «вот странная» или «по приезду надо будет сходить за Мудрым». Я становлюсь изгоем своего народа. Но мне всё равно. Я точно знаю, что этот очередной шип в моём сердце не заживёт никогда. И ещё я не понимаю людей, не понимаю того, как они моли стать такими же бесчувственными как призраки… Страшная догадка посещает меня… Мне стыдно за людей, и я больше не хочу быть с ними. Мне стыдно и горько, что я человек…