Священная война

Они друг друга звали словом "братья",
Им братством были и любовь, и кров.
Они друг другу пожелали счастья
Над глубиной граничных рвов.

Они друг другу верили без меры,
Считали что друг друга не предав,
Они способны сохранить осколки веры
На приграничных замковых холмах.

Они друг друга звали словом "братья",
И в роковой для мира миг,
Один вонзил другому в грудь распятье...
Войной и кровью заглушая крик.

Они друг друга звали словом "братья"
Но очень часто это забывали.....

***
Диалог на крыше

-Привет,
- Привет!
Ну как дела?
- Всё хорошо.
Ты звал, я пришла.
- Я искренне рад.
Что хочешь сказать?
- Не знаю, а что
Нельзя помолчать?
- Да нет, почему?
Если хочешь - молчи.
- Чтож, помолчу.
А ты не грусти.
- Да я не грущу,
Просто трудно дышать.
- А почему?
- Тебе не понять.
- А ты объясни.
- Я не смогу.
- А ты всёж попробуй,
Я помогу.
- Да нет ... и зачем?
- Мне хочется знать.
- Послушай ненадо
Себе забивать
Проблемами голову.
- А почему?
- Вредно.
- Я знаю. Но всёж Почему?
- Ну что ты пристала?
Я же сказал.
- Нет, не сказал,
Ты просто молчал.
- Мне плохо.
Мне грустно.
Я плакать хочу.
- Поплачь, если нужно,
Я подожду.
- Нет, парни не плачут.
- Наивнейший бред.
- Не плачут.
- Что значат слезы для всех?
- Незнаю, а что?
- Да нет ничего.
Ты знаешь,
С тобою мне стало тепло.
- Я искренне рад.
- Я тоже. И всёж?
- Слушай, не надо
Вонзать в меня нож.
- Я разве вонзаю?
- А что нет, скажи?
- Да нет, я незнаю,
Вся жизнь миражи.
- Послушай, подруга,
Ты можешь летать?
- Могу, если нужно?
Что ты хочешь знать?
- Я? Как это чувство,
Когда ты паришь?
Когда в высоте
И вниз не глядишь...
- Незнаю, я правда
Давно не была
В небесной среде
Где хрустальная мгла.
Я правда гне знаю
Что чувствует тот,
Кто крылья обрел
ну ты понял .... и вот.
- Мда, странно...
- Что?
- Нет, ничего,
Просто казалось, всё будет легко.
- Легко не бывает.
- Я знаю.
- Прости.
- Не извеняйся. Два разных пути.
- Ну что, рассветает,
Я ухожу.
- Я рад был увидеться.
- Угу. Как на духу
Не плачь, не грусти,
Всё будет. Поверь.
- Я знаю, сестрёнка.
В открытую дверь
Не стоит ломиться
И громко стучать.
- Ну вот и прекрасно,
А теперь, братец, спать.
- Ага. Ты прийдёшь?
- Постараюсь прийти.
- А может останешься?
- Нужно идти.
- Ну ладно. Бай бай.
- И тебе.
- Как всегда.
И Смерть в облака безразлично ушла.

Психоделическая истерия
***
Рассвет над Стиксом расцветал
Бил клювом ворон в дверь печали
К колодце неба зазвучал
Призыв возврата в неземные дали
Блудливый лис рыл лапой холм
Трава рыдала огненной росой
Стакан отчаянья был полн
Пейзаж с натуры рисовал слепой
В истерике забился мегафон
Река из человеческих голов
Сиропом хлынула под звон
Разбитых выстрелами снов
И бред и явь умелою рукой
Отшельник черный закатал в снежок
Что спрятал в голове седой
Затоптанный толпой пророк

-----------------------------------------

Эпиграф к еще не написанному
***
Моя мать – Земля. Мой отец - Огонь.
Мой брат Меч открывает глаза.
Моя сестра Боль - накрывает стол,
И тетка Мара стелет постель.
Яро зовет, но мой путь на закат.
Моя жена Смерть остудит мой вздох.

Детская песенка на ночь:

Про вурдалака

Я знаю, что многие держат собаку,
А папа решил завести вурдалака.
На свете немало различных собак,
Но только один вот такой вурдалак.

И наш вурдалак - мы зовём его Гошей -
Попался нам добрый и очень хороший:
Он любит конфеты и ест виноград,
И каждому гостю без памяти рад.

Он пьёт простоквашу и кушает кости,
Но реже к нам стали захаживать гости,
Обходят квартиру мою стороной,
Никак не поймут - вурдалак-то ручной!

Он любит влезать в поводок и намордник,
Но стал ещё тише наш маленький дворик,
Со всех чердаков разбежались бомжи:
Мол, нечисть есть нечисть - пойди, удержи!

Подруга недавно ко мне приходила -
Ей папа живого принёс крокодила.
Пока мы варили зверушкам обед -
Питомец мой сыт, ну а ихнего - нет!

К сибирской родне уезжают соседи:
"Чем ихний вампир - лучше гнус да медведи!"
Ну как убедить мне упрямых людей:
Он милый, он добрый и любит детей!

Плач лицеиста

Хотя "Лицей" легко заменяется на МЭИ, МАИ, МЭСИ... Жизнь студенческая и лицейская похожи.

Что я сделал с собою, что я натворил?
С каждым месяцем больше болею...
Я полжизни убил - я в лицей поступил
И, наверное, здесь околею.
Пробегают года, жизнь идёт чередой,
До зачётов недели считаю...
Ах, как хочется жить - я ж такой молодой,
Мне б жениться, а я погибаю!

Худоба же моя в поговорку вошла -
Дон Кихот меня толще в два раза.
Мне братишкина курточка не подошла -
Велика оказалась, зараза!
Предлагают мне выпить - а я не хочу:
Я и так уже весь проспиртован...
Я на лекциях сплю, а ночами кричу -
Видно, путь мне такой уготован.

Я долгов нахватал, я "хвостов" накопил
И с любимой успел поругаться...
Ах, зачем же, зачем я в лицей поступил?
Мне бы сессию сдать - и смотаться!


В качестве противовеса - Лицейская оптимистическая песенка.
(В.Л.Чудов - директор лицея, а мотив заимствован из "Песенки про улыбку")

Если ты в лицее оказался чудом
И зубришь ночами, засыпая днём -
Не забудь, что где-то есть Владимир Чудов,
Он всевидящ и всеведущ - помните о нём!
И учиться, без сомненья, станет легче раза в три,
И хорошее настроение вспыхнет отблеском зари!

Если математик ставит вам печально
Из пяти возможных "два", и то с трудом -
Вспомните про финнов с их десятибальной:
Ваше "два" гораздо больше, помните о том!
И улыбка, без сомненья, заиграет на губах,
И возникшее настроение не опишешь в двух словах!

Если добрый химик с милою улыбкой
Над гремучим газом спичку подожжёт -
Вспомни: он имеет право на ошибку,
А тебя хирург умелый быстро соберёт.
И улыбка, без сомненья, засияет сквозь бинты,
И появится ощущение, что на этом свете ты!

Если ты однажды в физкультурном зале
Рухнешь, обессилев, на руки друзей -
Вспомните, что вы лишь гирю поднимали,
А в подсобке есть и штанга - помните о ней!
И улыбка, без сомненья, вдруг оскалит вашу пасть,
И хорошее настроение не позволит вам упасть!

Если на турслёте дружно и отважно
Вся твоя команда унеслась вперёд -
Вспомни, что отныне ты - деталь пейзажа,
И останешься деталью лет пятьсот - шестьсот.
И улыбка, как ни странно, не позволит заскучать:
У тебя, как у фонтана, будут встречи назначать!

Если Мисс Лицея, вас толкнув случайно,
Процедит сквозь зубы: "Отвали, малыш!" -
Думайте с улыбкой (как вам ни печально),
Что она - не Мисс Россия и не Мисс Париж!
И улыбка, без сомненья, засияет как звезда,
И появится ощущение, что ты - парень хоть куда!

Если вас директор за какой-то промах
Твёрдою рукою в кабинет повёл,
Вспомните при панков, люберов, "зелёных" -
Вот от них уж ты живым бы точно не ушёл!
И улыбка, без сомненья, ненароком промелькнёт,
И хорошее настроение вас от вылета спасёт!

Если незаметно пролетят два года,
Со звонком прощальным набежит слеза -
Вспомни, что ты сможешь весело и гордо
О своём родном лицее внукам рассказать!
И улыбка, без сомненья, станет шире раза в два,
И лицейскому единению позавидует Москва!

Искателю истины

С улыбкой странной на лице
Философ звал, не веря в чудо:
"Кто понял жизни суть и цель,
Кто знает, кто мы и откуда,
Кто лучик Истины постиг -
В меня пусть первым бросит камень!"
Мудрец, создатель сотни книг,
Обхватит голову руками;
Дурак над темою из тем
Вздохнёт - что толку биться даром...
Десятилетний супермен
Отводит руку для удара.

Песня наёмников

Палит ли солнце, дождь сечёт или метёт пурга –
Шагай – уплачено вперёд! – и сокруши врага.
Мы в придорожных кабаках сидим в любом краю:
«Вы нынче, сударь, при деньгах – кого для Вас убью?»
Вперёд! Назначена цена,
Вперёд! Известно место встречи,
Вперёд! Уплачено сполна,
Противник назван… Ещё не вечер!

Зовёт дорога, и тяжёл у пояса кошель,
И много городов и сёл за тридевять земель,
И где-то там, в краю зимы – село, где ты рождён,
Но в битвах позабыли мы родителей и дом.
Вперёд! Дорога далека.
Вперёд! Нам подпевает ветер.
Вперёд! Пусть будет жизнь легка
До новой битвы! Ещё не вечер!

Мы редко вспоминаем здесь любимых и подруг:
В любой таверне девы есть, что скрасят наш досуг,
А меч и боевой топор не убегут с другим…
К чему о бабах разговор – мечам слагаем гимн!
Вперёд! Назначена цена,
Вперёд! Известно место встречи,
Вперёд! Уплачено сполна,
Противник назван… Ещё не вечер!

Десяток, сотня или тьма – нам это всё равно:
Вперёд- заплачена цена и выпито вино…
Где та, что руки заломив, заплачет над тобой?
Шагай вперёд, покуда жив, дерись, пока живой!
Вперёд! Дорога далека.
Вперёд! Нам подпевает ветер.
Вперёд! Пусть будет жизнь легка
До новой битвы! Ещё не вечер!

Немного акростишков памяти Мандоса

Эллидану (Сергею)

Это случится. А ждал ли - неважно:
Логика сдастся. И ночью однажды -
[U]Легендой окажутся связаны двое,[/U]Идея родится в безумстве запоя,
Дорога начнётся с короткого шага,
Агония станет началом Полёта...
Найдёнышу - мантию Высшего мага!
Уйти, чтоб остаться. И - настежь ворота.

Страннику (Сергею)

- Сотнями слов - не приблизимся к смыслу,
Тропами звёзд - не постигнем земного.
Разум бесплотен. Нет тени у мысли,
А Постижение - только лишь слово.
Нет Откровения. Нет Восхожденья.
Нет Высоты. Есть - земные заботы...
- Истино так. Мир - моё заблужденье...
Кстати: разделишь со мною Полёты?

Орку (Сергею)

Сердцу - покоя. Душе - беспокойства.
Если есть Рок - пусть к тебе благосклонен.
Радости - в песни. В характер - упорства.
Гордости - взгляду. И силы - ладоням.
Единства - стремлениям. Ясности - мысли.
Юмора - к жизни. Улыбок - от Жизни!

Коту Бегемоту (Насте)

]Когда исполняется всё, что желалось -
Отступит от сердца печаль - или радость?
Твой путь завершён и подбиты итоги,
Удача - в руках... Что ж ты ждёшь на пороге?

Благополучию двери открыты,
Если и были сомненья - забыты,
Груз можно сбросить и шпагу отставить,
Есть бы да пить - да волшебника славить:
Мол, все желанья исполнил, как надо...
Ой ли? А если твой путь - как награда,
Трудности - вызов, препятствия - в радость?
Умно ли, глупо... А ты бы - осталась?

Марине

Морская. Земная. И звёздная тоже.
А что предпочесть - пусть любимый поможет.
Родная. Чужая. И дикая даже.
И что предпочесть? Пусть любимый подскажет!
Надёжная. Лёгкая. Сотни значений...
Едва ли важны здесь его предпочтенья!

А можно я тоже попрошу оценить?
Посвешается моему любимому человеку

Всего лишь человек...
Но для меня ты - ясный день,
Луна и солнце, бог и радость...
Как лучик света ты разгонишь тень.

С тобой живу, с тобой дышу я.
Не знаешь ты что значишь для меня...
Мой бог, мой свет, мой вздох и крылья,
А без тебя не будет больше дня.

Мой ангел, скажешь - припаду я
К твоим ногам... Мне все равно..
С тобою жизнь моя образовалась в чудо
Как обращалась та вода в вино.

Или так:

Слепой еретик
Ты думаешь что лжет он?
Нет. Он никогда не видел мира,
Но он увидит лучше всех
Живую смерть и яды пира.

Идет он вдаль по той тропе,
Вступая в тень, сливаясь с светом,
Нигде покой он не найдет
Пока живет он в мире этом.

Его глаза - седой туман:
В них лишь печаль и вечный холод.
А речь его не тот обман
Что слышат все - и стар, и молод.

Он просит и еду кров,
Но только смех ему в ответ.
И нет того, кому он дорог,
И нет знакомых, друга нет.

А рядом с ним шагает ангел.
Невинно-белый, молодой.
Его взор ясен, хоть и знает
Когда проститься с головой.

И зверь и птица в этот миг
В поклоне голову опустят.
Издав последний жизни крик
Обои души их отпустит.

Восточный ветер прах развеет
И в небо унесется дух.
А вместе с пеплом разнестся
Оствшийся от крыльев пух.

Я набросал пока лишь пару страничек, да и то они пока без корректировки:




- Лишь бы только не заснуть… Я слишком устал за сегодня… Но мое ожидание будет оправдано…
Человек сидел на крыльце своего дома и размышлял. Он думал о многом: о делах, которые он проделал за этот день, о событиях, происходящих далеко от его дома, и, конечно же, о том, что ему предстоит сделать.
- Они вот-вот должны появиться. Они всегда появляются в один и тот же день. Точнее в одну и ту же ночь. – размышлял человек. - Эти работорговцы никогда не упустят шанса проехать по этой земле, ведь здесь всегда есть те, кто не в состоянии даже почистить собственную конюшню. И им для этого требуются рабы. Последние как правило не жалуются на свою участь, поскольку то, как с ними обращаются работорговцы не присниться даже морвиндейловским оркам. Быть по уши в лошадином навозе куда как лучше, чем висеть ночами напролет привязанным к дереву, пока дикие кабаны слизывают кровь со ступней, на которых когда то были пальцы… - Его передернуло при этой мысли.
Начинало холодать. Ночи а Валенвуде холодны, хотя здешний климат считается умеренным. На дворе было примерно начало ноября, если считать по современному календарю. Я считаю именно так для того, что бы читателю было легче ориентироваться во времени, поскольку календарь, что использовался в те времена, отличается от нашего. Впрочем, об этом у нас с вами еще пойдет речь. Так вот, было начало ноября. В это время всегда дул сильный ветер и моросил дождь. Но эта ночь была, как назло, гораздо более мерзкой, чем обычно. Человек укутался в свой плед, и собирался было опять погрузиться в свои мысли, как на горизонте показались они.
Телега гнала по неровной дороге, треща и скрепя всем, чем можно, подпрыгивая на каждой кочке. И каждый такой прыжок сопровождался очередным треском и проклятиями, изрыгаемыми погонщиком. Изнуренные старые лошади, грязная видавшая виды телега, местами прогнившая, местами просто переломанная, вечно ругающаяся и проклинающая почем зря весь белый свет свора низеньких жирных существ, гордо считающих себя “продавцами жизни” и вонь, распространяющаяся за сотни метров от повозки… Вот что представляло собой зрелище, открывшееся взору человека. Зрелище, надо признаться отвратительное. Единственным, что во всем этом вызывало жалость вместо отвращения, были рабы, сидящие в старых тесных клетках. Глядя на этих несчастных, порою, сложно было даже определить, к какой расе они принадлежат – настолько побитыми и изможденными они были. Но работорговцев это мало интересовало. Они продадут их зажравшимся аристократам, а тем наплевать на внешний вид своих будущих слуг. Они, вероятнее всего, увидят то их один единственный раз – при покупке. Все остальное время рабы будут убирать лошадиный навоз, чистить места опорожнения своих хозяев, если не сказать жестче и делать другую грязную и отвратительную работу, до которой сами хозяева, естественно, не снизойдут… И всем будет хорошо: и покупателям, и, в особенности, продавцам. И рабам будет хорошо. Они будут возносить хвалу своим богам за то, что они избавили их от “продавцов жизни”. Пусть и не зная того, что аристократия имеет привычку избавляться от своих слуг перед каждой новой закупкой оных, которая, как я уже говорил, происходит раз в год. И методы избавления от “старого товара”, чего уж говорить, весьма аморальны …
Итак, телега приближалась к дому человека.
- Пришло время… Только бы не оплошать… - Человек поднялся со своего кресла. Повозка остановилась напротив дома.
- Ээээээээй! – пробулькал погонщик - Хозяин! Давай сю… А, ты уже здесь! Ха! Взгляни на наш товар! Выбери себе нового крысеныша, шоб он за тя все дерьмо убирал! Хахаха! – по телеге прокатился хрюкающий смех.
- Ну наконец то, свиньи, прикатили! Я уже устал вас, гнид, ждать! Все мои крясята передохли с голоду, - голос человека слегка подрагивал, он никогда особо не умел надевать на себя разные маски – Ну, или может не совсем только с голоду… - по телеге опять прокатилось грязное хрюканье. – Давай я погляжу, что там у вас.
- Вооооот! Это разговор! Давай, тащи сюда свою шкуру! – погонщик стек своей жирной и грязной тушей с телеги. - Зырь сюда. Вот, орк например. Силен, здоров, триста пентариев всего. Ну?
- Нет, мне нужен кто-нибудь подешевле, кто-нибудь… - тут его взгляд, наконец, нашел то, что икал. А вернее того, кого искал. В самом углу стояла небольшая сгнившая клетка, в которой находилось маленькое существо. Оно сидело, согнувшись в три погибели, изможденное, побитое, с обилием запекшейся крови на одежде. Его голова была опущена на колени. Казалось, оно было без сознания.
- Вот этот мне подойдет. Сколько?
- Этот?! Этот никчемный кусок орочьего дерьма?! Это гадкое эльфийское отродье?! Да мы собирались уже бросить его связанным в лесу на корм волкам! Лопни моя пустая башка, он даже ходить то может с трудом!
- Мне нужен кто то, кто будет вытирать мне задницу после облегчения! – Человеку было просто противно так шутить, но обстоятельства того требовали. Свора жиртресов в который раз прохрюкалась. – Этот сопляк мне сгодится. Сколько ты хочешь за него?
- Ну, этот крысеныш обойдется тебе… Ммм… Ну пускай будет пятьдесят пентариев. Берешь?
- Беру.
Один из работорговцев подошел к клетке и отпер ее. Схватив за шкирку несчастного эльфенка, он вышвырнул его с повозки на землю. Эльф еле дышал. Человек, отдав деньги, спрыгнул следом.
- А это тебе подарок. – прохрипел один из жиртресов, протягивая человеку старый кнут. – Возьми, чтоб, так сказать, он, хех, получше слушался тебя! Хаха!
- Мерзкие твари! Они сами заслуживают такой участи! Он же еще ребенок! – подумал про себя человек, но потом сказал вслух. - Уж это точно, он у меня, хех, заживет роскошной жизнью! А ну, крысеныш, марш в прихожую! Щас мы с тобой поговорим. – человек щелкнул воздухе кнутом. – Пока ребята! Надеюсь еще год не видеть ваших грязных морд!
- Угу. Вперееед! – Телега вновь со скрипом покатилась. Человек быстро направился в дом, эльф кое-как уже вполз внутрь. Зайдя в дом, человек поспешно закрыл за собой дверь и подошел к окну, дабы убедиться, что работорговцы укатили. Уверившись в этом, он прошел дальше по прихожей, выискивая глазами эльфенка.
- Где же ты? Их больше нет, ты в безоп… - его взгляд наткнулся на лежащее у стены тело. Человек мигом ринулся к нему. Эльф был едва живым. Он лежал на полу, весь ободранный, грязный, истощенный до полусмерти. Его зеленые глаза были полузакрыты. Из последних сил он сфокусировал зрение на лице своего спасителя, когда тот рукой приподнял его голову. После чего бедняга потерял сознание.



День был в самом разгаре. Светило солнце, хотя грело оно уже не столь сильно как за несколько месяцев до этого. Но все равно светило оно ярко и нежно, не в пример нынешнему. В те времена мир вообще был другим, совсем другим... Чище, светлее, добрее… Яркие лучи вливались в комнату через окно и попадали прямо на кровать, где спал эльф. Когда солнце, наконец, добралось до его лица он проснулся. Некоторое время он лежал с полузакрытыми глазами, надеясь, что этот сон будет продолжаться еще хотя бы несколько секунд. Это был прекрасный сон. Сон, в котором ты лежишь в теплой уютной постели, и никто не собирается разбудить тебя ударом кнута, сон, в котором ты можешь впервые за долгие месяцы потянуться и расправить затекшие руки и ноги, сон, в котором все прекрасно… Но мысль о том, что он вот-вот кончится, как кончается любой сон, вертелась в сознании, все время вылезая на первый план. Вот эльф потянулся еще раз, потом перевернулся на другой бок, потом даже приоткрыл посильнее глаза… А сон все не кончался... Тут, припомнив события прошлой ночи, он резко подскочил. На нем была чистая одежда, с его тела была смыта вся невольническая грязь. Остались лишь последствия побоев, но их, как известно, лечат время и лекарства.
Эльф сидел на кровати и озирался по сторонам. За то время, что он провел в заключении, он уже успел забыть, как выглядит чистое и опрятное жилье, ведь ничего кроме клетки он не видел многие месяцы. Наконец он решился встать и направиться к единственной двери. Он слегка приоткрыл ее и тут ему в лицо ударил опьяняющий сочный аромат пищи. Он заставил эльфенка забыть обо всем на свете и чуть ли не бегом ринуться в комнату. Человек стоял в углу этой комнаты у шкафа и что-то в нем искал. Услышав шаги он обернулся.
- Ну вот ты и пришел в себя. – мягко произнес он. – Ты проспал ровно полтора суток, как и сказал наш лекарь. Присаживайся к столу, ты верно голоден.
Он указал на стол, на котором находился источник этого потрясающего запаха. Эльф уже привык к спазмам желудка, ведь последнее время ему приходилось сутками голодать. Но вынести аромат вкусной, только что приготовленной еды ему было не под силу. Потеряв контроль над собой он рванул за стол и принялся поглощать пищу. Человек, улыбаясь, наблюдал за ним. Спустя немного времени, когда еда была съедена до последней крошки, и эльф с удовлетворением откинулся на спинку стула, допивая последние капли свежего сока, человек произнес:
- Ни о чем сейчас не спрашивай. Ты измотан и тебе нужно набираться сил. – Человек говорил очень тепло и с неподдельной искренностью – Мы все обсудим позже, когда ты придешь в себя. Скажи мне только, как тебя зовут?
Эльф ответил не с разу, как будто вспоминая свое собственное имя. – Ивеллиос. – дрожащим голосом тихо произнес он.
- Ивеллиос… Меня можешь называть Хейдринн. А теперь отдыхай и чувствуй себя как дома, ведь на ближайшее время это место и станет твоим домом. Теперь ты в безопасности…