Новый год в Вековечном лесу.

Хрум, хрум, хрум! Снег хрустит под босыми хоббитскими ногами. Всем уже издавна известно, что хоббитам валенки на зиму не нужны. Они шли, не оглядываясь назад, даже не ведая о том, что там, где они только что прошли, дремучие еловые стволы плотно смыкались за их спиной. И молчаливая зелёная стена леса, угрюмо глядела вслед незваным пришельцам…

– Послушайте мистер Фродо, вы заметили, что все тропинки здесь ведут в одном направлении. А всё остальное снегом по самую макушку занесло?
– Так ведь новый год всё-таки Сэм! Все пути здесь на ёлку, небось, ведут!
– Боюсь, мистер Фродо, что не для нас эта ёлка приготовлена. Мы чужие на этом празднике жизни! Точнее празднике смерти!
– Откуда такой пессимизм Сэм? Сегодня же праздник для всех!
– Да для всех! Только на этом празднике мы с тобой можем попасть на праздничный стол в виде двух рождественских гусей!
– Деревья не едят гусей, Сэм!
– Эти деревья сожрут всё и не подавятся! Ты забыл, как мы приходили сюда в первый раз?
– Брось Сэм! Деревья вообще ничего не едят! А тот дядька Ива, что в прошлый раз нас проглотить пытался, один единственный на всё Вековечье! И живёт он не здесь, а ближе к Ветлянке! Там где все ивы и живут.
– И всё равно, мистер Фродо, не верю я ничему в этому лесу! Всё здесь для нас чужое, и мы здесь всем чужие, мистер Фродо!
– Вот посмотри Сэм! Это же никакая не ива, это же настоящая новогодняя ёлка!
– Вот только, для кого она здесь наряжена? Для нас, чужаков из Хоббитона?
– Ну в кого ты такой подозрительный, Сэм? Новый год это время чудес. И время это для всех без исключения!
– Чудо будет мистер Фродо, если мы отсюда живые выйдем!
– Смотри Сэм, – здесь целый мешок подарков!
– Не трогали бы вы этого мешка, Фродо! Не для нас он здесь положен! –

…Но уже было поздно, тяжёлые замшелые сучья старой разлапистой ели, плотно обхватили за плечи подошедшего слишком близко Фродо, и потащили внутрь внезапно раскрывшегося жуткой акульей пастью дупла. Ни один из хоббитов не успел даже вскрикнуть, как Фродо отчаянно болтающего в воздухе ногами наполовину затянуло внутрь. Сэм едва успел схватить своего друга за ноги и, упёршись обеими ногами в ствол начал тащить его на себя. Но несмотря на все его усилия, мистера Фродо с каждой минутой затягивало всё глубже, и глубже…

– Помогите, помогите! –
Отчаянно закричал Сэм, чувствуя, что уже слабеет и не сможет дальше удерживать ноги своего хозяина. И его тонкий дрожащий голос казалось, запутался в верхних ветвях вековых елей, и затих в глубинах леса. Вдруг ему послышалось что где-то совсем неподалёку ему ответили. Сэм прислушался. Да несомненно, кто-то совсем рядом беспечно распевал какую-то весёлую чепуху, и этот голос явно приближался:

– Ёлки-палки!
Дед на палке!
А старуха на рыбалке!
У старухи не клюёт!
Палкой Дед её побьёт! –

И на поляну выскочил скачущий вприпрыжку Дед Мороз, с бородой и в огромных стоптанных валенках. Несущий в руках ушат с озёрной замёрзшей водой, в которой застыли замороженные лилии и кувшинки.
– Помогите! Мистера Фродо злая ёлка съесть хочет! –
Из последних сил закричал Сэм.
– А, ёлка снова за свои игрушки принялась! Она выкидывает такие штуки весьма охотно!

Я ей песенку спою.
Пусть поспит немного,
И забудет навсегда,
Как детишек трогать!
Распахни своё дупло,
Отпусти детишек,
Заманил их простачков,
Куль еловых шишек! –

Раздался недовольный скрип, дупло раздалось, и Фродо пулей вылетел из него, будто бы получил там внутри хорошую затрещину.
– А ты кто такой будешь дед? Наверное, сам Том Бомбадил, здешнего леса хозяин?
Спросил Фродо, ошарашено хлопая глазами.
– Это летом я Бомбадил, а зимой мы вместе с Золотинкой – Дед Мороз со Снегурочкой!

Ходим, бродим по лесам,
Песни распеваем!
За порядком здесь следим,
И в снежки играем!

Золотинка дочь реки,
Золотая летом!
Красит солнышко её,
Золотистым светом!

А зимой ей серебро
Золота милее,
Когда солнышко блестит,
Но ничуть не греет!

С Новым годом вас друзья!
Хоббиты зайчишки!
Побежали в гости к нам,
Милые детишки!

По тропинке вдоль реки,
До лесного дома,
поспешайте ребятня,
К Бомбадилу Тому!

Вас не схватят злые ёлки,
Не зацепят корнем!
Вам не страшен старый лес,
С Бомбадилом Томом!

Не посмеет вьюга нам,
Замести тропинку!
Не позволит это ей,
Сделать Золотинка!

Ночь перед рождеством в Вековечье.

Фродо с Сэмом чуть не утопая на каждом шагу по уши в сугробах, как только могли, поспешали вслед за скачущим в припрыжку Бомбадилом. Вековечный лес уже не казался им таким страшным. Деревья всё так же качались на месте из стороны в сторону, и трясли тяжёлыми ветвями у них над головами, безо всякого ветра. И всё так же смотрели им в след, перешёптываясь у хоббитов за спиной. Но теперь они это делали без прежней угрюмой неприязни к пришельцам. Теперь они напоминали скорее подвыпивших в новый год мужиков, которые качаясь, и размахивая руками, бормотали о чём-то своём, не обращая особого внимания на проходящих мимо. Пару раз мимо них пробегал какой-то белый кролик в цилиндре, и с жилетными часами на цепочке. Судя по его восклицаниям, он снова куда-то опаздывал. Этот кролик чем-то отдалённо напоминал дядюшку Бильбо, опаздывающего на последний эльфийский корабль. А ещё раз над ними пролетел какой-то пьяный назгул. Почему-то верхом на метле, чем изрядно напомнил друзьям Гарри Поттера. Ему тоже видимо не было никакого дела до хоббитов. Судя по всему, он летел куда-то праздник встречать.

Во дворе дома в котором жил Бомбадил, бил незамерзающей золотистой струёй небольшой фонтан, в котором Том тут же предложил малышам умыться с дороги. Фонтан был отлит из чистого золота, в виде его любимой супруги Золотинки. При виде необычной композиции фонтана, оба хоббита тут же густо покраснели. А Том уже звал в дом к накрытому столу. Нехитрый обед был не особо изысканным, но сытным и вкусным. Хотя Бомбадил снова шокировал своих гостей, своим необычным поведением за столом. На столе стояло огромное блюдо с горячими пельменями и галушками, и миска со сметаной. Хозяин дома даже не стал брать в руки вилку, а начал тихонько напевать:

– Эй пельмени
И галушки!
В рот скачите
Как лягушки! –

И пельмени с галушками, не позабыв в пути обмакнуться в сметану, сами послушно прыгали ему прямо в поющий рот.

Послушай что было,
А врать я не стану!
Однажды галушки,
Попали в сметану!

Но к счастью
Они утонуть не успели!
Побулькав на вилке,
Их тут же всех съели!

Продолжал напевать какую-то чепуху Бомбадил.
«Да, подумал Сэм, этот будет ещё поленивее старого Тука. Тот, по крайней мере, ест ложкой. Вон какие чудеса-то хозяин выкидывает. Наверняка и с нечистым водится. Вот он-то и может нам помочь».
– А не знаешь ли ты добрый хозяин, как бы нам свидеться с нечистым? –
Напрямую брякнул Сэм, как только обед начал подходить к концу.
– Тому не нужно искать чёрта, у кого чёрт за плечами! –
Буркнул Том с набитым ртом. И подойдя к лежащим на широкой лавке заплечным мешкам путников, вытряхнул содержимое одного из них на пол.
– Из мешка вместо собранных в дорогу припасов, вывалился тощий и почерневший от голода Горлум, дожёвывающий их последнюю копчёную рыбёшку. Очутившись на полу, он тут же заскулил, умоляя не наказывать бедного голодного Горлума.
«Ай да Бирючиха! Ай да чёртова баба»!
Подумал про себя Сэм, вспомнив, кто им в последний раз собирал мешки в дорогу.

– Вот вам верный товарищ в дорогу. Доведёт хоть ползком до Мордора. Только присягнуть его на Кольце заставьте. А то ещё чего доброго съест, кого ни будь из вас по дороге. За Нечистыми глаз, да глаз нужен.
– А нам нынче до Мордора и не нужно. –
Ответил Тому, едва обретший от изумления дар речи Сэм.
– Нам бы в Лориен к царице. Обещал я своей невесте, достать те самые черевички, что сама владычица Галадриель носит.
– Ну это отсюда рукой подать. Горлуша вас туда стрелой домчит. Не забывайте ему только в дороге рыбки давать. Я вам её сейчас новой в мешки наложу. Моя супруга у себя в пруду, великолепных зеркальных карпов разводит. Ну а будет артачиться, скажите что прелесть его, гномам на переплавку отдадите. Перековать они его, может быть и не смогут, но зато забрать его потом у них обратно и сам Саурон уже не сможет. Так что давай Горлик, присягай на верность новому хозяину своей прелести, и в путь! И смотрите мне, чтоб за ночь обернулись, и к утру на праздник ко мне успели!
– Век мне рыбки не едать! –
Торжественно поклялся верный Горлум. И вскоре навьюченный как верблюд новыми мешками с провизией, помчал на себе обоих друзей по воздуху в дивный Лориен. В край где распускаются грёзы.

Вы спросите, где это Горлум выучился летать как птица по небу?
Так это всё потому, что Бомбадил ему на прощание какое-то волшебное слово на ухо сказал. Что-то там насчёт волшебного пенделя. После этого волшебного слова, Горлум просто стрелой взмыл в поднебесье, и вскоре исчез вдали.
Улетел наш удалец! Тут и сказочке конец.

Лети, Горлум, лети,
Лети высоко, лети глубоко,
Лети над проклятой страной, затмевая сияние дня,
Неси, Горлум, неси,
Неси мне Кольцо, -
Кольцо, святая святых, Золотое Кольцо - мне от меня!

Записал Бомбадил.

Волчий князь в Вековечном лесу.

Говорят что задолго до появления хоббитов за Берендуином, у северных племён аданов существовало предание о волчьем пастыре, обитающем в Вековечном лесу. Что разъезжает он со своей волчьей свитой по окрестным землям, ибо знает он их язык, и языки других зверей. И верно служат ему волки, и все другие звери в округе. В большой вражде он с местным князьями людей, и мстит им за былые обиды жестоко. Сказывают что жил он раньше среди людей, и был княжьим сыном, но отрёкся от него князь отец, а прочие родичи от него отвернулись, и предали его все, кому он верил. Изгнали его люди в леса, и травили как дикого зверя. Все считали его колдуном, за то что умел со зверями говорить. А позже обрёл он необъяснимую силу и дар повелевать всеми зверями и птицами и гадами ползучими. И мстит всем, кто его предал, такие страсти на род людской нагоняет, что и поведать жутко. И куда только хозяин Вековечья смотрит.
Дед мой ещё рассказывал:

– Не ходи в Древний лес. Что за каменным зубом. На полночь и закат. Место древнее и недоброе, и не человеку там ходить. Не для людей это место. Сначала будут камни потом болота, через которые только тайными тропами и пройдёшь. А кто теми тропами ходит, никому не ведомо. Летом там трудно дышать от тяжёлой гнилостной вони и туч комарья да гнуса. Стоишь на болотах, звенит комарьё, а трясина словно живая дышит – то там хлюпнет, то под ногами с чёрного дна пузырь поднимется, то змеища огромная в водяном оконце скользнёт – и снова затянет ряска чёрную воду. А змея это или из древних Мелькоровых тварей кто щупальца свои со дна тянет – кто знает. Никто не расскажет.

А если пройдёшь болота, то начнётся Древний лес. Древние деревья, они ещё тогда были старыми, когда кланы пришли от заката. Живые это деревья. Они слышат, они говорят, они не пустят к себе чужака. А в глубине леса живут твари, которые старше самого человека, старше луны и солнца, старше даже этих белых демонов эльфов.

А в середине леса живёт сам волчий князь. Ночами выезжает он на свою охоту. Дикую охоту. Он с виду совсем человек, только глаза у него горят жёлтым огнём, и он почти наг. И едет он на огромном лосе, а впереди него летит сова и бежит пёс, и стая волков несётся за ним в полном молчании.

Он берёт себе всё что захочет, и если не умилостивить его – жди смерти. А если его чем сильно прогневить, то может начаться волчий год. Его стая начнёт нападать на людей, и уносить ночами детей из колыбелей. Скотина вся перебесится и начнёт разбегаться по лесам, его волкам на поживу. Или кидаться на своих хозяев. Да не только скотина, даже верные псы по его слову готовы будут разорвать вырастившего их хозяина. Поэтому мы всегда оставляли ему еду в назначенных местах, а если видим там вонзённую в землю палку, то значит, он хочет себе новую невесту. И выбирали тогда лучших девушек и приводили туда, и никто их больше после этого не видит. Только находили потом люди у своих дверей оставленных им младенцев, жёлтоглазых как волк или сова. Дикими и нелюдимыми вырастали из его подкидышей дети. Верные лесу, а не своему людскому роду. Волчьи дети, рано или поздно они все тоже в лес к своему отцу уходили.

Годы шли, и никто не мог избавиться от этой напасти.
Многие пытались охотиться на него, но уходит он от погони, а из охотников мало кто возвращается живым. И никто никогда, не выходил за порог во время волчьей ночи. И никто никогда в эти ночи спокойно не спал, когда по всей округе раздавался многоголосый леденящий душу вой…

Говорят что этот волчий князь, стал потом одним из девяти назгулов кольценосцев. А серая волчья тень, ещё долго нависала над этим краем.

А вот сам Бомбадил, как хозяин Вековечного леса, говорил, что у него в лесу никогда не водилось подобной нечисти. Не потерпел бы он у себя второго хозяина, к тому же собирающего дань с местных племён. Непонятно ему вообще, почему народная молва поселила волчьего пастыря именно в этом лесу. Он мог обитать и в Лихолесье, вместе с тамошними огромными пауками. И быть их повелителем. И наводить ужас на всю округу разъезжая верхом на Шелоб. Или в Фангорновском лесу. Так или иначе, но старинное это предание, пришедшее к нам из глубины веков, довольно любопытно и загадочно.

А вы от своих стариков ничего подобного не слыхали?

Сие древнее предание услыхал и записал Том Бомбадил.

Пробуждение весны в Вековечье

Снег всё так же хрустел под закалёнными хоббитскими ногами на хоббичьем меху. Неугомонных Фродо с Сэмом снова понесло в Заповедный лес, Весну будить. Уже давно возвещая самую середину зимы, перевернулись на другой бок все медведи в своих берлогах. И даже успели повернуться обратно, а Весна всё не шла и не шла. Поговаривали, что она зимует где-то здесь у Тома Бомбадила, и что эта самая Весна и есть его вечноюная супруга Золотинка. А стало быть, у кого ещё спрашивать про неё как не у самого хозяина Древлепущи?

Ненадёжная тропинка снова уводила неведомо куда в самые дремучие дебри, а сойдя с неё малыши тут же проваливались в глубокий колючий сугроб по самые уши. И им поневоле приходилось полагаться на то, что старый мрачный лес в этот раз не желает им ничего плохого.
Старые замшелые деревья с могучими корявыми сучьями, стоящие вдоль тропинки, имели такие причудливые и ужасные позы, что хоббиты старались даже лишний раз к ним не присматриваться. Глядя на них можно было предположить, что все они здесь кого-то ловили своими мощными сучьями, куда-то тащили, душили и разрывали пополам. Но внезапно какая-то неведомая сила застав их за этим занятием, велела им замереть морскими фигурами, и отпустить свои несчастные жертвы.
Испуганным хоббитам всё время казалось, что за ними постоянно кто-то наблюдает, и что их тропинку за первым же поворотом тут же заметают сугробами страшные злые деревья. Используя свои ветви как огромные мётлы, и скоро здесь даже следа их не останется.

Но, несмотря на все их опасения, дорожка всё-таки вывела хоббитов к дому старого Тома. Кое-как расчистив себе, путь через занесённый глубокими сугробами двор к самой двери его жилища и отчаявшись достучаться до видимо спавших глубоким сном хозяев, настойчивый Сэм распахнул оказавшуюся незапертой дверь и друзья, наконец, смогли войти вовнутрь.
Как и следовало ожидать, Бомбадил спал непробудным сном, уснувши прямо за столом, опустив свою голову на сложенные руки и накрыв её своей старой огромной шляпой. На столе стояла огромная деревянная кружка, а на полу у лавки на которой расположился хозяин – початый бочонок медовухи.
И конечно же никаких признаков самой хозяйки Золотинки. От Тома же ничего осмысленного услышать не удалось. Он, изредка поднимая голову, вдохновенно изрекал свой очередной легкомысленный стишок, отпивал из своей кружки и засыпал снова.

К утру догадавшись задвинуть изрядно опустевший не без их скромного участия бочонок подальше, Фродо с Сэмом дождались, наконец, пробуждения хозяина, но по-прежнему ничего существенного узнать от него, так не удалось:

– А, так вы насчёт весны? Ну, это к Золотинке! Ась? Где Золотинка? А кто бы её знал! Носится где-то, или на Ветлянку к матери ушла. А может, спит где-нибудь в колодце или в лесном болотце. Или если хотите, в фонтане её поищите, если он только совсем не перемёрз там ещё. –

Ни в колодце, ни в фонтане на первый взгляд Золотинки не было видно, а соваться на речку где раскинул свои загребущие сучья хищный дядька Вяз, Фродо с Сэмом не особо хотелось. Облазив весь застывший фонтан, и даже спустившись с зажжёнными факелами в замёрзший колодец, они всё равно никого там не обнаружили.
Поэтому, посидевши во дворе до темноты, и облазив там всё что можно, хоббиты залезли от нечего делать на крышу. Оттуда они увидели невдалеке высокий каменистый холм, на котором не росло ни одного дерева. И он возвышался над древним лесом, прямо как настоящая лысая гора для тайных шабашей. Идея разложить там огромный весенний костер, чтобы разбудить Весну возникла у обоих почти одновременно. Ибо разводить костры в самом Заповедном лесу, в котором обитают деревья-людоеды, желания ни у кого не возникало..

Над лесом взошла огромная и жёлтая как ноздреватый блин на сковороде луна. И в тот же миг над вершиной горы взметнулось ввысь жёлтое пламя. Фродо с Сэмом подпалили огромную кучу натасканного с низу сушняка, над которой возвышалась наспех сооружённое чучело Масленицы. Её нарядили в какое-то старое платье Золотинки найденное в дровяном сарае. И она занялась мгновенно. Взвыв, как зверь, костёр вспыхнул снизу доверху багровыми языками пламени, и отблески его трепетали на зеркальной поверхности почерневшего льда, покрывавшего небольшую ровную площадку на вершине холма.

Их то маленькие, то вдруг внезапно выросшие тени безмолвно и торжественно скользили по вершине холма. Угрюмая стена леса подступила чуть ближе. Деревья были явно чем-то недовольны, они угрожающе скрипели и трясли сучьями. Кто-то, из самых отважных живых древ спотыкаясь, попытался вскарабкаться вверх на оледенелую гору, сверкавшую в отсветах огня. Но скатился вниз и отступил, недовольно размахивая ветвями. Снег таял от жара костра, и тёплые струйки воды стекали вниз уже настоящими весенними ручьями. Потревоженные перемещением деревьев зимовавшие на них птицы с громким гомоном взвились над горящим холмом. От их криков повылазили из берлог медведи, а за ними начали просыпаться и все остальные звери. С громким грохотом треснул на Ветлянке лёд. Это кто-то из приятелей старого Вяза с противоположного берега, решил перейти речку вброд и тоже заглянуть на огонёк пылающий, на вершине холма.
Одним словом в зимнем дремлющим лесу, поднялся такой переполох – что к утру вместе с первой весенней кукушкой отыскалась, наконец, и сама Золотинка. Она, как и предполагал Бомбадил, засиделась где-то в гостях, и совсем позабыла о своих весенних обязанностях.
Оказалось что-то кто-то из птиц-пересмешников, шепнул ей на ухо, что на заповедном холме, какие-то дерзкие вандалы сжигают чучело Весны, весьма напоминающее Золотинку. И вскоре над лесом разразилась первая весенняя гроза, смывшая с холма последние следы праздника.