Новый год в Вековечном лесу.

Хрум, хрум, хрум! Снег хрустит под босыми хоббитскими ногами. Всем уже издавна известно, что хоббитам валенки на зиму не нужны. Они шли, не оглядываясь назад, даже не ведая о том, что там, где они только что прошли, дремучие еловые стволы плотно смыкались за их спиной. И молчаливая зелёная стена леса, угрюмо глядела вслед незваным пришельцам…

– Послушайте мистер Фродо, вы заметили, что все тропинки здесь ведут в одном направлении. А всё остальное снегом по самую макушку занесло?
– Так ведь новый год всё-таки Сэм! Все пути здесь на ёлку, небось, ведут!
– Боюсь, мистер Фродо, что не для нас эта ёлка приготовлена. Мы чужие на этом празднике жизни! Точнее празднике смерти!
– Откуда такой пессимизм Сэм? Сегодня же праздник для всех!
– Да для всех! Только на этом празднике мы с тобой можем попасть на праздничный стол в виде двух рождественских гусей!
– Деревья не едят гусей, Сэм!
– Эти деревья сожрут всё и не подавятся! Ты забыл, как мы приходили сюда в первый раз?
– Брось Сэм! Деревья вообще ничего не едят! А тот дядька Ива, что в прошлый раз нас проглотить пытался, один единственный на всё Вековечье! И живёт он не здесь, а ближе к Ветлянке! Там где все ивы и живут.
– И всё равно, мистер Фродо, не верю я ничему в этому лесу! Всё здесь для нас чужое, и мы здесь всем чужие, мистер Фродо!
– Вот посмотри Сэм! Это же никакая не ива, это же настоящая новогодняя ёлка!
– Вот только, для кого она здесь наряжена? Для нас, чужаков из Хоббитона?
– Ну в кого ты такой подозрительный, Сэм? Новый год это время чудес. И время это для всех без исключения!
– Чудо будет мистер Фродо, если мы отсюда живые выйдем!
– Смотри Сэм, – здесь целый мешок подарков!
– Не трогали бы вы этого мешка, Фродо! Не для нас он здесь положен! –

…Но уже было поздно, тяжёлые замшелые сучья старой разлапистой ели, плотно обхватили за плечи подошедшего слишком близко Фродо, и потащили внутрь внезапно раскрывшегося жуткой акульей пастью дупла. Ни один из хоббитов не успел даже вскрикнуть, как Фродо отчаянно болтающего в воздухе ногами наполовину затянуло внутрь. Сэм едва успел схватить своего друга за ноги и, упёршись обеими ногами в ствол начал тащить его на себя. Но несмотря на все его усилия, мистера Фродо с каждой минутой затягивало всё глубже, и глубже…

– Помогите, помогите! –
Отчаянно закричал Сэм, чувствуя, что уже слабеет и не сможет дальше удерживать ноги своего хозяина. И его тонкий дрожащий голос казалось, запутался в верхних ветвях вековых елей, и затих в глубинах леса. Вдруг ему послышалось что где-то совсем неподалёку ему ответили. Сэм прислушался. Да несомненно, кто-то совсем рядом беспечно распевал какую-то весёлую чепуху, и этот голос явно приближался:

– Ёлки-палки!
Дед на палке!
А старуха на рыбалке!
У старухи не клюёт!
Палкой Дед её побьёт! –

И на поляну выскочил скачущий вприпрыжку Дед Мороз, с бородой и в огромных стоптанных валенках. Несущий в руках ушат с озёрной замёрзшей водой, в которой застыли замороженные лилии и кувшинки.
– Помогите! Мистера Фродо злая ёлка съесть хочет! –
Из последних сил закричал Сэм.
– А, ёлка снова за свои игрушки принялась! Она выкидывает такие штуки весьма охотно!

Я ей песенку спою.
Пусть поспит немного,
И забудет навсегда,
Как детишек трогать!
Распахни своё дупло,
Отпусти детишек,
Заманил их простачков,
Куль еловых шишек! –

Раздался недовольный скрип, дупло раздалось, и Фродо пулей вылетел из него, будто бы получил там внутри хорошую затрещину.
– А ты кто такой будешь дед? Наверное, сам Том Бомбадил, здешнего леса хозяин?
Спросил Фродо, ошарашено хлопая глазами.
– Это летом я Бомбадил, а зимой мы вместе с Золотинкой – Дед Мороз со Снегурочкой!

Ходим, бродим по лесам,
Песни распеваем!
За порядком здесь следим,
И в снежки играем!

Золотинка дочь реки,
Золотая летом!
Красит солнышко её,
Золотистым светом!

А зимой ей серебро
Золота милее,
Когда солнышко блестит,
Но ничуть не греет!

С Новым годом вас друзья!
Хоббиты зайчишки!
Побежали в гости к нам,
Милые детишки!

По тропинке вдоль реки,
До лесного дома,
поспешайте ребятня,
К Бомбадилу Тому!

Вас не схватят злые ёлки,
Не зацепят корнем!
Вам не страшен старый лес,
С Бомбадилом Томом!

Не посмеет вьюга нам,
Замести тропинку!
Не позволит это ей,
Сделать Золотинка!

Пробуждение весны в Вековечье

Снег всё так же хрустел под закалёнными хоббитскими ногами на хоббичьем меху. Неугомонных Фродо с Сэмом снова понесло в Заповедный лес, Весну будить. Уже давно возвещая самую середину зимы, перевернулись на другой бок все медведи в своих берлогах. И даже успели повернуться обратно, а Весна всё не шла и не шла. Поговаривали, что она зимует где-то здесь у Тома Бомбадила, и что эта самая Весна и есть его вечноюная супруга Золотинка. А стало быть, у кого ещё спрашивать про неё как не у самого хозяина Древлепущи?

Ненадёжная тропинка снова уводила неведомо куда в самые дремучие дебри, а сойдя с неё малыши тут же проваливались в глубокий колючий сугроб по самые уши. И им поневоле приходилось полагаться на то, что старый мрачный лес в этот раз не желает им ничего плохого.
Старые замшелые деревья с могучими корявыми сучьями, стоящие вдоль тропинки, имели такие причудливые и ужасные позы, что хоббиты старались даже лишний раз к ним не присматриваться. Глядя на них можно было предположить, что все они здесь кого-то ловили своими мощными сучьями, куда-то тащили, душили и разрывали пополам. Но внезапно какая-то неведомая сила застав их за этим занятием, велела им замереть морскими фигурами, и отпустить свои несчастные жертвы.
Испуганным хоббитам всё время казалось, что за ними постоянно кто-то наблюдает, и что их тропинку за первым же поворотом тут же заметают сугробами страшные злые деревья. Используя свои ветви как огромные мётлы, и скоро здесь даже следа их не останется.

Но, несмотря на все их опасения, дорожка всё-таки вывела хоббитов к дому старого Тома. Кое-как расчистив себе, путь через занесённый глубокими сугробами двор к самой двери его жилища и отчаявшись достучаться до видимо спавших глубоким сном хозяев, настойчивый Сэм распахнул оказавшуюся незапертой дверь и друзья, наконец, смогли войти вовнутрь.
Как и следовало ожидать, Бомбадил спал непробудным сном, уснувши прямо за столом, опустив свою голову на сложенные руки и накрыв её своей старой огромной шляпой. На столе стояла огромная деревянная кружка, а на полу у лавки на которой расположился хозяин – початый бочонок медовухи.
И конечно же никаких признаков самой хозяйки Золотинки. От Тома же ничего осмысленного услышать не удалось. Он, изредка поднимая голову, вдохновенно изрекал свой очередной легкомысленный стишок, отпивал из своей кружки и засыпал снова.

К утру догадавшись задвинуть изрядно опустевший не без их скромного участия бочонок подальше, Фродо с Сэмом дождались, наконец, пробуждения хозяина, но по-прежнему ничего существенного узнать от него, так не удалось:

– А, так вы насчёт весны? Ну, это к Золотинке! Ась? Где Золотинка? А кто бы её знал! Носится где-то, или на Ветлянку к матери ушла. А может, спит где-нибудь в колодце или в лесном болотце. Или если хотите, в фонтане её поищите, если он только совсем не перемёрз там ещё. –

Ни в колодце, ни в фонтане на первый взгляд Золотинки не было видно, а соваться на речку где раскинул свои загребущие сучья хищный дядька Вяз, Фродо с Сэмом не особо хотелось. Облазив весь застывший фонтан, и даже спустившись с зажжёнными факелами в замёрзший колодец, они всё равно никого там не обнаружили.
Поэтому, посидевши во дворе до темноты, и облазив там всё что можно, хоббиты залезли от нечего делать на крышу. Оттуда они увидели невдалеке высокий каменистый холм, на котором не росло ни одного дерева. И он возвышался над древним лесом, прямо как настоящая лысая гора для тайных шабашей. Идея разложить там огромный весенний костер, чтобы разбудить Весну возникла у обоих почти одновременно. Ибо разводить костры в самом Заповедном лесу, в котором обитают деревья-людоеды, желания ни у кого не возникало..

Над лесом взошла огромная и жёлтая как ноздреватый блин на сковороде луна. И в тот же миг над вершиной горы взметнулось ввысь жёлтое пламя. Фродо с Сэмом подпалили огромную кучу натасканного с низу сушняка, над которой возвышалась наспех сооружённое чучело Масленицы. Её нарядили в какое-то старое платье Золотинки найденное в дровяном сарае. И она занялась мгновенно. Взвыв, как зверь, костёр вспыхнул снизу доверху багровыми языками пламени, и отблески его трепетали на зеркальной поверхности почерневшего льда, покрывавшего небольшую ровную площадку на вершине холма.

Их то маленькие, то вдруг внезапно выросшие тени безмолвно и торжественно скользили по вершине холма. Угрюмая стена леса подступила чуть ближе. Деревья были явно чем-то недовольны, они угрожающе скрипели и трясли сучьями. Кто-то, из самых отважных живых древ спотыкаясь, попытался вскарабкаться вверх на оледенелую гору, сверкавшую в отсветах огня. Но скатился вниз и отступил, недовольно размахивая ветвями. Снег таял от жара костра, и тёплые струйки воды стекали вниз уже настоящими весенними ручьями. Потревоженные перемещением деревьев зимовавшие на них птицы с громким гомоном взвились над горящим холмом. От их криков повылазили из берлог медведи, а за ними начали просыпаться и все остальные звери. С громким грохотом треснул на Ветлянке лёд. Это кто-то из приятелей старого Вяза с противоположного берега, решил перейти речку вброд и тоже заглянуть на огонёк пылающий, на вершине холма.
Одним словом в зимнем дремлющим лесу, поднялся такой переполох – что к утру вместе с первой весенней кукушкой отыскалась, наконец, и сама Золотинка. Она, как и предполагал Бомбадил, засиделась где-то в гостях, и совсем позабыла о своих весенних обязанностях.
Оказалось что-то кто-то из птиц-пересмешников, шепнул ей на ухо, что на заповедном холме, какие-то дерзкие вандалы сжигают чучело Весны, весьма напоминающее Золотинку. И вскоре над лесом разразилась первая весенняя гроза, смывшая с холма последние следы праздника.