Готическая книга Арды.
Или о том как появились вампиры в Средеземье?

На вопрос были ли готы в Арде? Может быть только один и только утвердительный ответ:
– Да были. Причём с самого момента сотворения Эа, и даже ещё немного раньше.
Первым готом в Эа был разумеется сам Эру Илуватор, ибо Арду сотворил он в полной тьме сыграв там с остальными Айнурами мрачный готический музончик. Что-то вроде «Разбежавшись прыгну со скалы». Даже ещё чуток готичнее. От которого весь мир сущий ещё пока даже не сотворённый, весь прямо таки содрогнулся чуть не рухнул со скалы, и возник во тьме безвременной. По теории сжатия и расширения вселенных. При просмотре записи аппаратура постоянно искрила, изображение пропадало, и тьма дважды в покрывала тёмный экран в полной тьме. Самый конец записи Эру даже не стал не кому показывать слишком там уж всё мрачно было, про тёмный конец света. А просто засветил эту часть плёнки. Хотя до сих пор не ясно, как он умудрился сделать это в полной тьме. Не иначе как растворителем затёр.

Вторым готом среди прочих айнуров был всем известный Мелькор. Этого паренька перекрывающего мрачный хор голосов всех остальных своим готичным дестроем. Эру выделил сразу и отправил творить дестрой от своего имени в тёмную и мрачную Арду.

Сам же Эру как истинный гот остался во тьме внешней, допевать свои другие мрачные песенки.
Те Айнуры что отправились вместе с Мелькором тоже были те ещё готы. Один мрачнее другого. Манвэ повелитель бурь и холодных ветров. Мандос управляющий страной мёртвых, Ауле отец готических подземных гномов, мрачно хохочущий Тулкас, Ульмо повелитель морских пучин. Вечно проливающая потоки слёз готка Ниена. И другие депрессивные готки валиеры, подруги готов валар во всём их поддерживающие.

К счастью Эру сотворил всех их бессмертными и практически неуязвимыми. Так что они теперь могли западать в глубокую депрессию, и предаваться мрачным мыслям о недостижимой для них смерти ну просто веки вечные.

Поселившись в Арде угрюмые валары не спешили сделать свою жизнь посветлее, ибо как истинных готов тьма их прикалывала. А чтобы не набить себе впотьмах шишек, об заснеженные камни похожие на могильные, мрачная тётка Варда понатыкала в тёмном небе несколько тусклых готических созвездий с мрачными названиями. Типа «Серпа Валар», намекая что Мелькор когда ни будь этим серпом себе по самые помидоры отхватит.
Заглядится на звёзды в небе, и в темноте, на какой ни будь ржавый могильный крест своими помидорами да налетит.
Не любила она его за какие-то непристойные предложения в её адрес. Да и никто из остальных братьев готов Мелькора не любил. Они вообще как истинные готы никого не любили.

Однажды мрачной готке Яванне светлым лучом в её тёмную голову пришла странная мысль, вырастить у себя на клумбе напоминающей свежую могилу, какие-то экзотические цветы вроде чёрных роз. И она попросила Ауле выковать ей два чугунных готических подсвечника. Таких огромных чтобы и на братской могиле для всей планеты можно было бы их установить, в качестае вечного пламени павшим бойцам.
Но когда чёрные розы только, только начали распускаться, Мелькор сказал что это не готично, и опрокинул подсвечники прямо на клумбу.

Переполох был страшный. Чугунные готические подсвечники с грохотом раскололись об землю. Расплавленный парафин брызнул во все стороны. А панковавшие на могильной клумбе готы-валары, резко вспомнили, что эта могила не вовсе Цоя и не Дягилевой, и даже не Кобейна, и свалили с неё поскорее.
Тем более что от горевших свечей вся тогдашняя Арда, напоминающая мрачное готическое кладбище планетарного масштаба, занялась вечным пламенем. И если бы тогда было хоть чему-то гореть, то это всё выгорело бы подчистую.

Увидев хохму которую Мелькор сыграл над панкующими готами, Тулкас долго и мрачно хохотал. А потом пошёл искать Мелькора, чтобы тоже рассказать ему какую ни будь мрачную готическую шутку. Но тот успел шмыгнуть в заблаговременно обустроенный подземный склеп Утумно. Написав на его вратах:
«Я умер, просьба не беспокоить»!
Простоватый Тулкас прикол заценил, и удалился. Тем более что этот мрачный склеп Мелькора, охраняли сторожевые готические псы балроги, плюющиеся тёмным готическим пламенем Удуна. Шутить с которыми было весьма накладно.
И в расстроенных чувствах побежал отгонять оленей от своей спящей супруги Нэссы. Которые вечно крутились вокруг её стадами, и сейчас напуганные всемирным пожаром могли запросто её затоптать.

Позже отец Эру Илуватор выкинул в Средиземье целый десант отмороженных эльфов, способных только валяться целыми днями на снегу и на звёзды таращиться. А поскольку солнца ещё не было, то вся земля была вечными снегами покрыта.
И Мелькор стал их потихоньку кусать и делать из них вампиров. Чтоб не повымерзли совсем. Ну прямо как граф Дракула. Именно поэтому эльфы стали бессмертной расой, с кучей сверх свойств, типа ночного зрения. И при этом вечно молодые, и прекрасные ликом. Ну чем не вампиры? К тому же и яркого света в те времена они боялись.
Мандос так сказал что яркий свет их погубит, и поэтому велел Варде к их пробуждению дальний свет на своих звёздах слегка приглушить.

Кусаться и пить кровь их потом валары-готы отучили. Чтобы их самих не покусали. А те эльфы что не захотели отучаться стали орками, те не только кровь пьют но и сырое мясо жрут. Они так и остались с Мелькором Дракулой в его готическом склепе жить.

Кстати говоря, в настоящие готы Мелькора посвятил сам Феанор, назвав его Мор-Готом.
То есть чёрным готом мира по эльфийски. Но это уже совсем другая история…

Продолжение:
*************************
Готическая книга Арды. Часть одинадцатая.
Долгое затишье в Белерианде.

Поскольку над Средиземьем теперь светило совсем неготичное солнышко, готичные орки упыри, не могли теперь в дневное время вылезать из Ангбанда. А эльфы получив такое мощное преимущество, не давали им высовываться оттуда и ночью. А впрочем орки сидящие целыми сутками в полной изоляции, и сами пока ещё не знали, что солнце не постоянно висит на небе. На ночь-то Ариен свою огненную ладью, в гараж уводила. Но прошло пару сотен лет, пока орки об этом узнали. Морготу об этом факте тоже сообщать не спешили, и к мании преследования тени Унголиант, у него прибавилась ещё и боязнь открытого пространства, и солнечного света.
Балроги затаились, и явно замышляли какую-то каверзу.
А тем временем готичные эльфы, вовсю отрывались на поминках своих павших собратьев. После таких массовых захоронений, и погулять сотню другую лет по этому поводу, не грех.
Первым делом, вновь прибывшие нольдоры, захотели выяснить у остававшихся здесь сумеречных готов, какого Моргота они не поехали с ними освобождать любимого учителя? И что они такого ему тут успели про них наговорить, что Моргот теперь не разбираясь, на всех своих цепных орков и балрогов спускает?
У них вообще накопилось масса вопросов к своему родичу Тинголу.
Почему он их у причала не встретил? Почему об орках не предупредил? Почему не вышел помочь с ними расправиться? Почему на поминки к Феанору не пришёл?
Чтоб не отвечать на все эти неприятные вопросы, Тингол как обычно прибегнул к своему излюбленному средству: спрятался под юбкой у своей обожаемой супруги. А коли уж один только пояс от её юбки, давал защиту всему его королевству, известную в народе как «Пояс Мелиан». То более надёжного убежища, чем её юбка, никому больше во всём Средиземье было не найти.
К тому же хитроумный Тингол особым королевским указом, запретил у себя в Дориате язык квэнья. И теперь согласно этому указу, и он сам, и все его подданные, старательно делали вид, что не понимают, чего от них хотят нольдоры. Правда Галадриель, думая, что они все тут и правда их речей не понимают, зачем-то похвасталась Мелиан о некоторых их удалых проделках. Кое-что Галадриель рассказала сама, кое-что Мелиан вытянула из неё под гипнозом. Кое что из догадок Мелиан, подтвердил потом Ангрод. Но Тингол, вместо того чтобы порадоваться их молодецкой удали, и лишнему поводу устроить траур, по своим погибшим родичам, всерьёз опечалился. И стал держаться подальше от этих буйных удальцов. К тому же как пугливого сумеречного эльфа, солнце его тоже пугало. От солнца его тоже защищала юбка супруги. То есть «Завеса Мелиан». Закрывавшая теперь от солнечного света, весь этот сумеречный край.

Тингол даже милостиво разрешил родственникам, заселить пустующие вокруг Дориата земли. Владеть которыми у него не хватало сил и смелости. Прекрасно понимая, что воинственные родичи уже и сами собрались их забрать себе. И дополнительная охрана границ королевства ему не помешает. Другие бы посмеялись и ушли дальше на восток. К местам своей исторической родины, поближе к «Берегам пробуждения». Мол, сам вырыл себе могильник, под боком у Ангбанба, сам и охраняй свои владения от орков. Но эти места, как нельзя лучше подходили для осады Моргота. С которым нольдоры, по наказу Феанора, очень мечтали перемолвиться, насчёт камушков. И поэтому снимать осаду с Ангбанда не спешили, Моргот был известным мастером, менять свои убежища. Ещё не хватало в один прекрасный день вернуться, и узнать, что под юбкой Мелиан, теперь скрывается уже не Тингол, а Моргот. Вот тогда его оттуда точно, никаким, каком не выкуришь.

Вот благодаря всем этим противоречивым обстоятельствам, в Средиземье ещё какое-то время сохранялся относительный мир и спокойствие.
Время от времени из Ангбанда выскакивали взбесившиеся упыряки орки. Которым уже наскучило кусать друг дружку, и терять им было уже нечего. Валинорские прививки от вампиризма, и бешенства как всем прочим эльфам им не поставили. И нольдоры всегда в лёгкую с ними расправлялись. Благодаря прививкам упырячьи укусы, на них не действовали. И снова садились править поминальную тризну, по невинноубиенным оркам, и своим товарищам. Ни на бой, ни на тризны трусливый Тингол, никогда не являлся. Присылая лишь пару своих поданных, передать победителям свой королевский привет и поздравления, с самыми кислыми выражениями на лицах.

Как-то через пару сотен лет, после одной из крупных побед над дуреющими без свежей крови в блокадном Ангабанде орками, балроги каким-то непостижимым образом, умудрились коллективно родить себе одного дракончика. Но верно, говориться, что у семи нянек, дитя без глазу. Едва только вылупившийся, и ещё совершенно неокрепший Глаурунг, лишённый родительского надсмотра, выполз наружу. Где его ждали свирепые нольдоры с дубьём и луками. Может этот малыш, когда ни будь, и научился бы летать, но жестокие эльфы, перебили ему неокрепшие крылышки, и всю оставшуюся жизнь, он мог только ползать, и злобно шипеть. Летал он после этого крайне редко. С перебитыми крыльями шибко не полетаешь. Несчастное животное еле, еле утащило свой хвост восвояси. И стало там потихоньку подрастать, накапливая чёрную злобу на обидчиков.

Когда он выполз оттуда в следующий раз, всё вышло немного иначе. Но не будем забегать вперёд. Пускай всё идёт своим чередом. Всему своё время. Через сотню другую лет, и сами всё узнаете.