Фродо и Сэм с дохлой кошкой на Могильниках

– Глядите мистер Фродо, что у меня есть!
– Опять небось какая-нибудь гадость Сэм?
– Да нет же масса Фродо, это всего лишь дохлая кошка!
– И где ты только находишь такую дрянь? Тебе что того клеща было мало? Зарой её где-нибудь в саду! Только ради всего святого, не в нашем Сэм!
– Ничего страшного хозяин, тот клещ был вполне живым, а кошка-то дохлая! Не бойся, она уже не кусается. Зато с ней теперь можно массу полезных штук сделать.
– Каких ещё штук Сэмми? Разве только что закинуть её тётушке Любелии в окошко? Ух ты! Да она у тебя ещё совсем свеженькая. Сам её что ли где пристукнул?
– Да нет, не я. Это старый Бирюк её кирпичом пришиб. Она в его саду по ночам мяукать повадилась, а он её за меня принял, и кирпичом из окошка в неё запустил:
«Вот поймаю, кричит, тебя Сэм! Воришка проклятый! А ну брысь отсюда, в свой сад мяукать»!

– И чего с ней теперь такого полезного можно сделать?
– Как что? А бородавки сводить? Нужно нынче же как стемнеет, отнести её на Могильники, что за Вековечным лесом, и ждать там полночи. Сегодня ночью назгулы наверняка придут за индейцем Джо.
– Да ты совсем сбрендил Сэм! На Могильниках уже сто лет никого не хоронят. И откуда бы там этому проклятому метису взяться?
– Ты что Фродо, не слышал, что шериф Элессар велел наглухо замуровать вход в Морию?
– И что?
– Как что. У индейца там тайник был. Берлога номер два, «под крестом». Знаешь где это?
– В «Гарцующем пони» что ли?
– В «Гарцующем пони», у него берлога номер один. А «под крестом» это – под могильной плитой Балина! Понял теперь где это?
– Так Мория от нас далековато. Могильники-то наши тут причём?
– Как причём? Он же недавно решил туда своё золото припрятать, а раз врата Мории сейчас закрыты, придётся ему теперь оттуда через Могильники выбираться. Второй-то выход там находится, только никто почти о нём не знает. И там-то его назгулы как пить дать прихватят. Вот в чём вся штука-то Фродо. Так что нам только схорониться там надо, и когда они его потащат, вслед им эту кошку бросить.
– И всё?
– Ну ещё заговор один прочитать надо, чтобы вместе с кошкой все бородавки от нас ушли.

Три на лоб премудрым эльфам,
Чтоб не задавались.
Семь на нос ворчливым гномам,
Чтобы меньше дрались.
Девять людям Средиземья,
Чтоб их все боялись.
Самую огромную,
Саурону в глаз.
Ну а нам чтоб не хватило
Пусть уйдут от нас.

– Слышь Сэм, а нас-то твои назгулы не учуют?
– А ты друг, Колечка своего с собой туда не бери, и ни один Горлум тебя там не учует…

***

… Дремуч и опасен старый заповедный лес. Вековечный лес нехоженой и непролазной Древлепущи. Нечего там делать ни пешему, ни конному, ни отважному воину, ни ловкому хоббиту. Ни зимой и не летом, ни днём, ни тем более ночью. А уж в Могильники ночью и вовсе соваться не стоит даже самому магу Гэндальфу.
Том Бомбадил внезапно пробудился в своей избушке, аккуратно прикрыл одеялом улыбающуюся чему-то во сне Золотинку, и бесшумно выскользнув за дверь, привычно поспешил куда-то в самую гущу тёмного леса.
А над Могильниками уже раздавалась слышимая только ему одному песня о помощи:

Песня звонкая лети,
К Тому Бомбадилу.
Разыщи его в пути,
Где бы не бродил он!

Разыщи его в пути,
Или ночью разбуди
И стащи с кровати!
Хватит дрыхнуть Бомбадил!
Мы в беду попали!

Красный кафтан Лешего

Почти никто и никогда не видел всех лесных и водных родичей Бомбадила из Вековечного леса под их истинными обличьями. Потому как, выезжая на ежегодную ярмарку в Белохолмье, они тщательно их скрывают, не желая быть узнанными. Точно также таинственными чарами наводится морок на все их телеги с товаром, чтобы всякий кто будет пить мутное зелёное пиво из болотной тины, принимал его за доброе ячменное пиво.

Даже хоббита Бирюка с его семейством на ярмарке будет совершенно не узнать, лесовики и болотники помогут им всем сменить и внешность, и голоса, и одежду и даже коней с волами не говоря уже о телегах с поклажей по которым их может признать кто-то из соседей. Всё должно быть устроено таким образом, чтобы ни одна живая душа никогда не прознала про эти вылазки колдовского племени в народ, а то ещё чего доброго пойдут разные слухи и домыслы один другого нелепее и несуразнее.
Например про красный кафтан, но про это чуть позже…

И дядька Водяной, что как старый колдун держит на Ветлянке свою водяную мельницу, тоже принарядится до неузнаваемости. А какое зерно может быть у него? Камыши да осоку высокую косит он стогами и мелет у себя на мельнице. А из зелёной муки, что мелет из речных да болотных трав Водяной мельник, его искусная жена Кикимора печёт сдобные пироги с пряниками. Но не продать им на Белохолмье ни одного пряника, если кто узнает, откуда они оба родом, вот и вырядились они двумя почтенными поселянами с дальнего Пригорья. Поди-ка признай их теперь в самой толкучке! Да и пироги их с зелёного теста все теперь будут выглядеть такими белыми и румяными, такой дивный аромат с них идти будет, что не всякий из хоббитов мимо них спокойно пройдёт. А ведь все хоббиты известные лакомки, как же им будет не купить таких гостинцев для себя и своих ребятишек?

Но от камышовых постряпушек и болотного пива вреда особого никому нет, разве только иной раз икота нападёт или живот вспучит. То, что лесовики с болотниками не против своей воли продают, а можно сказать даже от всего сердца оно никому большого зла не принесёт. Другое дело, когда кого из них нужда сильно прижмёт и кто-нибудь из селян начнёт уговаривать лесовика продать что-нибудь дорогое их сердцу либо самое необходимое в их лесном быту. Будь хоть коня, вола, телегу, лодку или хоть шапку с себя.
Или хоть взять эту историю с красным кафтаном Лешего.

Случилось как-то раз такое, что насолил чем-то дядька Леший своей Лешачихе, поломал видать по-пьяни что-то нужное в хозяйстве или выпил без спросу с Водяным припрятанный к празднику бочонок медовой браги. Словом поссорились они с женой, и она его из дому выгнала. Ну а Леший печалиться долго не стал, одел свой красный кафтан, достал из заначки кошель с золотом и пошёл в Хоббитанию по трактирам гулять. Погостил он сперва у старого Бирюка потом в «Гарцующем Пони» у Наркиса гульнул, и в «Зелёном драконе» и в Приреченске, и в Заскочье, а затем и в Белохолмье осел.

Как там назывался трактир, и как звали трактирщика – он уже не помнил, да и не в этом суть. Суть в том, что прогулял он уже всё золото, что с собой из лесу взял, а похмелье наутро сильно уж прижало, и трактирщик ясное дело в долг ему уже не верит. Леший ему говорит, что он только сейчас до дому сходит и ещё золота принесёт, а трактирщик ни в какую. Оставляй, говорит, свой красный кафтан в залог тогда денег на опохмелку и на дорогу дам. Кафтан ему видать тот шибко приглянулся. Ни у кого во всей Хоббитании такого роскошного кафтана не было, в нём Леший прямо как эльфийский князь красовался. Ткань так огнём и горела, даже в ночи ярким пламенем светила. Это ему Лешачиха специально такой кафтан пошила, чтобы если вдруг потеряется её муженёк пьяный ночью в лесу, так его потом по этому кафтану найти можно было. Леший, конечно, сперва отнекивался, но больше дать было нечего, а голова трещит, да и впрямь уже домой бы наведаться пора. Вот и оставил он в трактире свой красный кафтан. Жди, говорит трактирщику, скоро снова с деньгами приду и назад выкуплю, только не смей его никому продавать, да и сам лучше не одевай, а то беда большая будет. Взял Леший денег на дорогу, похмелился и назад в свой лес ушёл.
Но пока Леший с вырученными деньгами назад по всем кабакам прошёл до своего дому, да вынул там свою новую заначку и снова тем же путём в Белохолмье вернулся – с мельницы его кума Водяного много воды утекло.
Хозяин не вытерпел, да и продал за большие деньги его кафтан какому-то прохожему гному. Тому хотелось узнать секрет этой волшебной ткани, и у себя в тёмных подземных пещерах такие же яркие кафтаны всем гномам пошить, чтобы в темноте друг дружку больше не терять.
Леший так рассердился, что чуть весь трактир в гневе не разнёс. Пришлось трактирщику заплатить ему за кафтан, взял Леший с него денег, и пошёл дальше свой кафтан искать.

А гном тот как-то прошёл в этом красном кафтане ночью по лесу и понял что в чём-то здесь не чисто. Чуть ли не каждого дерева кричат ему неведомые лесные голоса:
– Леший! Леший! Леший по лесу идёт! Как же ты сюда забрёл? Снова пьяный заплутал? –
Жутко гному от этих криков стало, он от них бежать со всех ног кинулся. А куда в таком ярком кафтане скроешься? Догадался всё же наизнанку волшебный кафтан вывернуть, только тогда от лесных жителей и смог уйти. Насилу вышел он из лесу и в свои пещеры вернулся. Только секрета горящей в темноте ткани гномы так и не сумели узнать, и попросту разрезали Лешевский кафтан на множество ярких тесёмок. Этими светящимися во тьме тесёмками стали гномы свои головы перевязывать в своих тёмных пещерах, чтобы не потеряться.

Но с тех пор гномы как-то не очень-то любят ходить по лесам. Боятся, как бы с них там за тот кафтан не спросили. А Леший до сих пор по лесу бродит кафтан свой ищет. Как увидит кого в своём лесу, так и кричит ему:
– А ну-ка стой! Выворачивай живо свой кафтан на другую сторону! Ишь взяли моду наизнанку мой кафтан носить!